Алтайский крестьянин Качалкин прославился в научных кругах 19-20 столетий, прославившись даже за пределами страны. Из-за глубоких гражданских переживаний Иван уснул при царе, а проснулся уже в молодом советском государстве.
Сон мужчины был не крепким и здоровым, а летаргическим. Иван Кузьмич поначалу подавал признаки жизни, так как его сердце билось несколько ударов в минуту и можно было уловить дыхание. Качалкину сильно повезло попасть в поле зрения именитых медиков.
Ценного для науки пациента не стали традиционно лечить заговорами и святой водой, а перевели под постоянный врачебный контроль. Правда, увиденное после пробуждения потрясло его еще больше.
Впечатлительный гражданин Российской империи
Когда Ивана Качалкина накрыла неизученная болезнь, знакомые рассказывали врачам, что мужчина слыл слишком впечатлительным человеком с крайне монархистскими взглядами. Он отказывался принимать все потрясения, свалившиеся на Российскую империю конца XIX столетия.
В 1881-м его не на шутку расстроило убийство государя Александра II , а следом, в 1894-м, болезнь и смерть следующего императора Александра III. Мучаясь два года страшными предвестиями и предвкушая новые беды, 38-летний алтайский крестьянин Иван Качалкин поддался глубокой депрессии, а потом и вовсе уснул глубоким сном.
Сон, позже идентифицированный как летаргический, продолжался почти 22 года. Привести Качалкина в чувство пытались сначала светила российской научной медицины, а потом и советские специалисты. Качалкина перевезли из небольшой деревни в город, а через время в столичную клинику.
Возле сложного пациента оборудовали персональный пост, где круглосуточно дежурили медсестры. Питание спящий пациент получал через желудочный зонд, неосознанно справляя естественные нужды.
В первое время Иван Кузьмич подавал определенные признаки жизни, изредка даже приоткрывая глаза и двигая руками. Пожалуй, это и спасло мужчина от погребения заживо. Впавшего в летаргию и в наше время могут перепутать с мертвым, а тогда о болезни вообще мало кто знал.
Помогло Качалкину и то, что врачи были заинтересованы в наглядном изучении редкого природного феномена. Спустя 2 года после переезда в московскую психиатрическую клинику всякая активность спящего прекратилась. Все поняли: летаргия перешла в тяжелейшую стадию.
Пациента покинула любая двигательная активность, кожа побледнела и стала холоднее, зрачки больше не реагировали на свет. Качалкин еле заметно дышал, а сердце отбивало лишь пару ударов в минуту. В этом состоянии он провел долгих 20 лет.
Версии академика Павлова
Медики знали, что самая тяжелая стадия летаргии может длиться годами. Разбираясь в ситуации, специалисты отталкивались от главной версии: к летаргическому сну привел накопленный годами стресс. В таких обстоятельствах организм будто переходит в режим самозащиты и «засыпает», замедляя естественные жизненные процессы настолько, что человека легко принять за покойника.
Некоторые ученые предполагали, что летаргия может быть следствием малоизученной формы психического расстройства типа шизофрении. Но так или иначе, пусковой механизм крылся в множественных стрессовых потрясениях и навязчивых негативных мыслях. Глубокая и продолжительная депрессия на фоне растущей тревоги и страха перед будущим в будущем и привели Ивана Качалкина на больничное ложе.
Его случаем заинтересовались самые известные ученые страны. Свои наблюдения вел и академик Павлов, работавший над своей теорией сна. Он утверждал, что активность человеческой нервной системы – это чередующиеся процессы торможения и возбуждения.
При сильнейшем или накопленных потрясениях мозг, по мнению ученого, запустил защитную реакцию. Глубокий беспробудный сон после нервного истощения психиатры называют кататоническим ступором, который относят к психическому расстройству в силу целого ряда причин.
Чудесное пробуждение и недолгая жизнь
Качалкин все эти годы считался уникальным пациентом, а когда внезапно проснулся в 1918-м, то прославился и за пределами страны. Увидеть чудо своими глазами съезжались ученые из Великобритании, Германии, Голландии, Австро-Венгрии.
Осмотрев пациента, нобелевский лауреат Павлов обнародовал свои записи. Иван Петрович доводил до научной общественности, что Качалкин самостоятельно встал с постели, много говорил и вполне здраво рассуждал. Утверждал, что все эти годы все слышал и понимал, в какой ситуации оказался.
При этом испытывал трудности с дыханием и ничего не мог произнести, ощущая сильную тяжесть в мышцах. Проще говоря, не мог пошевелиться. В доказательство, Иван Кузьмич рассказала о самых значимых эпизодах, происходивших во время долгого сна.
Современные медики считают, что, если б Качалкин не попал в руки специалистов и, к примеру, остался дома, он умер бы спустя пару недель от голода и без нужного ухода. Тогда простой народ называл летаргию «сонящницей» и воспринималось это, как постепенное умирание — путешествие души в загробный мир.
Все, что делали местные знахари, — заговаривали, молились и окропляли святой водой. И порой и вовсе поджигали на груди пеньку.
Очнувшись в совершенно новых реалиях, Качалкин пришел в ужас. Российская империя исчезла, император отрекся от короны и считался преступником, а власть теперь принадлежала простым трудягам.
Неудивительно, что такие новости снова потрясли несчастного, и уже в сентябре 1918-го его разбил сердечный приступ. На очередной стресс наложились последствия долгой обездвиженности. Органы атрофировались и попросту не выдержали привычной нагрузки.
Хотя какое-то время Качалкин поднимался с постели и даже ходил, каждое движение давалось ему с трудом. ЖКТ усваивал лишь минимум жидкой пищи, а сил хватало на считанные минуты. Хотя, справедливости ради стоит заметить, что на тот момент Ивану Кузьмичу стукнуло 60, что по тем меркам считалось уже глубокой старостью.
