«Виноваты часы», — обсуждали в Петербурге на полном серьёзе. Михаил Сперанский сделал такой подарок своей невесте, не зная о старой примете: дарить часы – к разлуке. А возможно, он просто не стал обращать внимания на предрассудки.
3 ноября 1798 года он взял в жены английскую красавицу Елизавету Стивенс, дочь гувернантки. Жениху было двадцать шесть, невесте семнадцать. И судьба отвела им считанные часы.
Елизавета Планта была самой красивой и самой образованной из четырёх сестёр. Говорила на итальянском, французском и английском, прекрасно играла на арфе, сама сочиняла музыкальные произведения и получила уроки изысканных манер.
Её сестра сумела устроиться при Дворе короля Георга III: она учила детей государя музыке и танцам. Для Елизаветы готовили тот же путь. Но вышло так, что девушка влюбилась в приходского священника, Генри Стивенса, и вышла за него замуж.
Братья и сестры ругали Елизавету: ты погубила себя! Какое безрассудство! Зачахнешь в провинции, изведёшься из-за вечного безденежья! Они как в воду глядели. В 1789 году Генри Стивенс скончался, оставив супругу с долгами и тремя детьми на руках.
Хорошенькая Елизавета могла попасть ко Двору, сделать блестящую партию! Теперь — в лучшем случае! — её ждала участь гувернантки в каком-нибудь щедром семействе, согласившемся принять ее саму и детей. А на такое шли не все.
На помощь поспешил старший брат. У него были знакомые из числа русских дворян, и он написал письмо с просьбой о помощи к одному из них:
«Вы, наверное, помните мою сестру. Она одарена была музыкальными талантами… Муж ее умер, и оставил ее в бедственном положении».
К вящей радости Елизаветы Стивенс, вскоре пришел ответ – пусть дама собирается в дорогу. Ее ждут в Петербурге. Есть шанс попасть в семью графа Шувалова. Там как раз требуется воспитательница с отличным знанием языков…
Елизавета имела самые приблизительные представления о российской столице. И, оказавшись в Петербурге, была поражена: роскошь, аристократический лоск, великолепие! Шуваловы, у которых она служила, жили широко. Графиня была доброй и щедрой женщиной, но детей гувернантки попросила отправить в пансионы. И даже сама вызвалась оплатить их обучение.
С графом и графиней их новая гувернантка была подчёркнуто, почти подобострастно, вежлива. Она всегда старалась угодить, справлялась со своими обязанностями безукоризненно. Однажды на Рождество графиня спросила у Елизаветы – не скучает ли она по детям? «Вашей милости не нужно беспокоиться, — отвечала гувернантка, — я регулярно навещаю их, как у меня появляется время».
Нахмурившись, графиня потребовала немедленно привезти детей в дом. И осыпала подарками к празднику. Старшая девочка гувернантки, худенькая Елизавета (тезка своей матери) с таким белоснежно-фарфоровым личиком, словно сошла с полотна Ватто, очень понравилась Шуваловой. И с тех пор графиня частенько приглашала девушку к себе.
Ей очень нравилось, что, находясь в Петербурге, Елизавета-младшая старается выучить русский язык. Да, говорила с ошибками, да, писала и того хуже. Но она старалась! Во время очередного визита девушки к благодетельнице, в дом Шуваловых пожаловал один молодой и талантливый человек, Михаил Сперанский.
Он был очарован с первого взгляда. Отношения завязались быстро, и вот уже Сперанский сделал девушке предложение, и подарил, в качестве первого официального дара, большие круглые карманные часы… Дорогой подарок по тем временам!
Зардевшись, сияя, Елизавета бросилась к графине Шуваловой и рассказала ей обо всём. А та, достав из шкатулки длинную нить крупного жемчуга, произнесла: «Это тебе мой свадебный подарок!».
3 ноября 1798 года Сперанский женился. В обществе на такие союзы смотрели неодобрительно – и сами гувернантки, и их отпрыски, могли пользоваться покровительством господ, но их не равняли с собой. Женитьба на дочери Елизаветы Стивенс привлекла к Сперанскому много ненужного внимания. «Ловкая гувернантка» — говорили о его тёще.
Но они были счастливы – Михаил и Елизавета. Венчались по православному обряду, получая для этого разрешения у Синода. Кроме того, было написано подробное обращение к императору Павлу I – ведь то был союз людей разного подданства! По счастью, государь «дал добро». Когда муж был в отъезде, жена писала ему со множеством ошибок:
«Сколько мне скушно без тебя… Ты обещался быть суда зафра. Друг мой сердечный и любезный приезжай поскоре к нам».
В сентябре 1799 года Сперанские радовались рождению дочери. А два месяца спустя Елизавета умерла от чахотки. Позже графиня Дитрихштейн писала, что всему виной были… те самые карманные часы.
Якобы незадолго до смерти Сперанской, она ехала в карете, ось колеса поломалась, экипаж рухнул на землю, а Елизавета на пол. Пониже шеи ей сильно вдавились часы, оставив заметный след. После этого они остановились. Умерла и владелица.
Сперанский был раздавлен. Он так горевал, что не желал никого видеть и слышать. Однажды он ушел из дома и где-то пропадал три недели. Его искали, боялись, что он бросился в реку. Но потом Сперанский собрался, чтобы жить дальше. Ради маленькой девочки, тоже Елизаветы…
Сперанский стал государственным деятелем и законотворцем, за верную службу государь возвел его в графское достоинство. Его единственная дочь вышла замуж за сенатора Фролова-Багреева. Роковые часы матери она хранила до самой смерти, но опасалась прикасаться к ним. За ними все-таки закрепилась дурная слава.
