На измятой постели такое творилось — бедный почтальон своим глазам не поверил. И стоило ли ему заглядывать в щелку, стоило ли Бога гневить, подсматривать? Но заглянул, не выдержал — а теперь уж не оторваться.
Барыне всего 17 годков, красотою щедро наделена. Изгибы-то какие! И кавалера себе под стать нашла — красавец-военный! Не то что ее плюгавый муж, в свои годы похожий на старика.
Снизу раздался голос кухарки Пелагеи, почтальон скривился досадливо и тихо-тихо отступил от двери.
13 февраля 1810 года в Санкт-Петербурге состоялась свадьба. Свадьба была скромная, да почти незаметная, ведь жених и невеста были людьми незнатными и небогатыми.
43-летний отставной поручик Павел Шелковников светился от радости, стоя у алтаря с 17-летней красавицей Марией, младшей дочерью коллежского советника Бобылева. Павел надеялся, что брак с молодкой принесет ему тихое семейное счастье.
Увы, вышло все иначе.
Поначалу брак казался счастливым. Мария была приветлива с супругом, да и в опочивальне поручик получал «разнообразные милости». Однако, спустя три месяца после венчания молодая жена стала часто отлучаться из дому под различными предлогами, что сильно беспокоило Шелковникова.
Дальше-больше. В ноябре 1810 года Мария полностью отлучила Павла от супружеского ложа.
По свидетельству кухарки Прасковьи Плечковой и мастерового Гаврилы Федотова, молодая барыня выделила себе отдельные покои в доме, ночевать в которых супруга не пускала.
Шелковников заподозрил Марию в измене, и поручил кухарке Прасковье следить за женой.
Слежка результата не дала, но в апреле 1811 года, когда Павел отсутствовал дома, произошло немыслимое. Явившийся в дом Шелковниковых отставной почтальон по фамилии Мальм, пришедший к кухарке Прасковье, застал Марию, по его словам, «в самом действии прелюбодеяния». Кавалером барыни, по словам Мальма, был некий военный в мундире с красным воротником.
Узнав о случившемся, Шелковников прилюдно обозвал Марию «непотребной женой» и выгнал ее к родителям в Нарвскую часть Санкт-Петербурга «посредством полиции».
Изгнанная с позором Мария на тот момент была беременна, и в доме отца своего, коллежского советника Бобылева, родила дочь Александру. Шелковников назвал девочку «прижитой вне супружеского ложа», и содержать отказался.
Сразу после отъезда супруги Павел подал в Петербургскую Духовную консисторию жалобу на жену, содержащую требование о разводе.
Отставной поручик не знал, что одновременно с ним Мария и ее отец подали собственную жалобу, но не в Духовную консисторию, а Санкт-Петербургскому обер-полицмейстеру. В документе, предоставленном властям Марией, история ее короткого брака представала совершенно в ином свете, чем в версии Шелковникова.
Мария заявила, что супруг с первых дней совместной жизни относился к ней ненадлежащим образом: насмехался, бранился и даже поколачивал. Именно Павел разделил супружеские покои, причем, он перенес в свою часть кровать, которая входила в приданное его жены.
Мария долго не могла понять, отчего такая немилость со стороны мужа, но затем тайна сия ей открылась. Еще до заключения брака Павел посещал соседку — вдову помещика Григорьева. После свадьбы посещения прекратились, но через некоторое время возобновились вновь.
По словам Марии, Григорьева и супруг пытались ее отравить при помощи чая:
«С притворной лаской давал его пить, после чего испытывала тошноту, беспамятство и рвоту. Он же под разными предлогами тот чай не пил».
Если свидетелями Шелковникова были «горький пьяница» Гаврила Федотов и кухарка Прасковья Плечкова «нехорошего поведения», то Мария в своей жалобе ссылалась на «благородных и пожилых женщин»: вдову титулярного советника Устинью Белорастову; жену лейтенанта морской артиллерии Авдотью Петрову и госпожу Макееву, часто приходившую к Шелковниковым на обед и ужин.
Следствие по жалобе Марии вел полицейский пристав Шабанов, отнесшийся к делу с небывалым рвением. Шабанов побывал в доме Шелковниковых, где обратил внимание на то, что в покои Марии вела особая лестница, и отставному почтальону Мальму не могло прийти в голову искать там кухарку.
Благонравие и порядочность Марии полностью подтвердили и свидетельницы Белорастова, Петрова и Макеева.
Результат своей работы Шабанов передал Санкт-Петербургскому обер-полицмейстеру, а тот, в свою очередь, отправил все материалы дела в Уездный суд.
Между тем, в Духовной консистории готовились вынести решение в пользу Шелковникова. Дело казалось вполне очевидным: жена изменила супругу, родила дочь от другого.
Лишь решение Уездного суда, однозначно принявшего сторону Марии, заставило Духовную консисторию запросить все собранные материалы и ознакомиться с ними.
Благородный муж, пострадавший от «непотребной жены», вдруг предстал в совсем ином свете. Изменщик, клеветник, привлекающий на свою сторону лжесвидетелей, чтобы лишить супругу и дочь положенного содержания.
Поняв, что дело оборачивается не в его пользу, отставной поручик Шелковников запросил мировую. Вскоре им был подписан следующий документ:
«Отставной поручик Павел Шелковников дал сию запись жене моей Марье Федоровой дочери в том, что по происшедшим между нами несогласиям и по несходственным нравам, определяю я ей на содержание ее 2500 руб. в каждый год во все продолжение моей жизни, считая от Генваря месяца сего года, и при написании сей записи должен ей выдать за сей год полную годовую сумму».
На том и порешили. Духовная консистория, учтя «примирение» супругов, не стала сурово наказывать Шелковникова, но дело все же рассмотрела. Мария была полностью оправдана как «неизобличенная в прелюбы». Духовнику супругов Шелковниковых было предписано увещевать мужа и жену к дальнейшему «взаимному супружескому сожитию».
Но духовник не помог: в 1815 году Мария и Павел были разведены и пошли по жизни каждый своей дорогой.
Отставной прапорщик вскоре женился на той самой соседке-вдовушке Григорьевой, а Мария …. Мария вышла замуж за красавца-военного. В мундире с красным воротником.
Обе семьи были вполне счастливы.
Так сложилась судьба молодой женщины, которую хотел перехитрить ее супруг, но, кажется, она перехитрила его.
