«Опять барыню барин лупцует», — шептались дворовые, качая головами. Крестьяне слышали лишь звуки пощечин, но ни единого женского вскрика, ни стона до них не доносилось.
Мария сносила побои молча, потому что боялась — как бы дети не услышали. Кроме того, она больше жизни любила этого человека.
«Ангел, — вздыхали крестьянки. — Битый ангел наша Мария Федоровна».
В 1800 году в семье богатого московского купца Федора Тимофеевича Нечаева случилось прибавление: супруга, Варвара Михайловна Нечаева (урожденная Котельницкая), родила девочку. Окрестили новорожденную Марией.
Детство девочки было счастливым и по-купечески изобильным. Федор Тимофеевич успешно торговал сукном, а Варвара Михайловна хозяйничала в большом московском доме.
Счастливую жизнь Нечаевых прервала война. В 1812 году, когда Марии едва исполнилось 12 лет, семье пришлось спешно бежать из Москвы, оставив дом, имущество и даже домашних животных. Семья покинула Первопрестольную лишь за пару дней до того, как город заняли французы: Федор Тимофеевич тянул до последнего, «выручая» из различных оборотов свои деньги.
Капиталы, которые удалось спасти, в основном были в ассигнациях и, когда Нечаевы вброд перебирались через реку, их карета перевернулась. Семья спаслась лишь чудом, но вот почти все имущество утонуло.
Даже деньги, которые Федор Тимофеевич вез на себе под одеждой, безнадежно промокли, выцвели и стали совершенно непригодными.
Более-менее приличную жизнь Нечаевым удалось наладить лишь после войны, когда старшая дочь, 17-летняя Александра, вышла замуж за состоятельного купца первой гильдии, 21-летнего Александра Алексеевича Куманина. Молодой зять помог Федору Тимофеевичу финансово, и тот смог организовать новое дело, хотя, конечно, далеко не в прежних масштабах.
Несмотря на то, что отец семейства был человеком старой закалки, выходцем из калужского купечества, Нечаевы считались людьми достаточно интеллигентными, образованными и культурными. И все благодаря матери Марии, Варваре Михайловне Котельницкой. Варвара Михайловна была дочерью корректора Московской духовной типографии, и именно она привила Марии любовь к чтению.
Юность Марии Нечаевой прошла за книгой: она запоем читала как жития святых, так и поэзию, и приключенческие романы.
Мария была очень симпатичной барышней с прекрасными волосами, большими грустными глазами и доброй улыбкой. Вот только здоровье подвело: девушка часто хворала простудными заболеваниями, была вынуждена проводить много времени в постели.
В апреле 1818 года 18-летняя Мария Нечаева проходила лечение в военном госпитале в Москве. Здесь-то она и познакомилась с 29-летним ординатором Михаилом Андреевичем Достоевским.
Мария влюбилась в своего врача с первого взгляда, а тот ответил ей взаимностью.
Михаил Достоевский был родом из украинского села Войтовцы. Его отец служил священником, и Михаил сначала учился по духовной части, но затем волею случая определился в Императорскую медико-хирургическую академию.
14 января 1820 года в церкви Московского военного госпиталя состоялась свадьба Михаила Достоевского и Марии Нечаевой.
Осенью 1820-го у Достоевских родился первенец — сын Михаил. Сразу после рождения сына Михаил Андреевич был вынужден уволиться из военного госпиталя и устроился в Мариинскую больницу для бедных в районе Божедомка, пользующемся дурной славой.
Доходы семьи значительно сократились, ведь, согласно правилам Мариинской больницы, «бедность есть первое право» для получения в ней помощи. Зато Достоевским было предоставлено казенное жилье в больничном флигеле.
30 октября 1821 года в той самой Мариинской больнице для бедных Мария родила второго сына. Назвали мальчика Фёдором. В церкви Петра и Павла при больнице была сделала запись:
«Родился младенец, в доме больницы бедных, у штаб-лекаря Михаила Андреича Достоевского, — сын Фёдор. Молитвовал священник Василий Ильин».
Помимо родителей, мальчика принимали дедушка Фёдор Тимофеевич (в честь которого и назвали новорожденного), а также тетя А.Ф. Куманина.
Далее Мария Федоровна рожала детей почти каждые три-четыре года. В 1822 году родилась дочь Варвара, в 1825-ом — сын Андрей, в 1829-ом — дочь Вера, в 1831 году — сын Николай.
Для слабой, болезненной Марии рождение детей было сродни чуду, и она боготворила их. Михаил Андреевич, человек нервный, раздражительный и вечно уставший, тоже обожал своих отпрысков.
Если на Марию Федоровну отец мог накричать и даже замахнуться, то детей он никогда не наказывал. Мать же всячески старалась сгладить тяжелый характер супруга — и у нее чаще всего получалось.
В семье Достоевских строго соблюдались все православные обряды. Работу отца в Мариинской больнице и супруга, и дети считали не способом заработка, а своего рода служением Господу. Да так ведь оно и было! Сколько раз Михаил Андреевич рисковал своей жизнью, спасая от смерти чахоточных и тифозных бродяг с Божедомки.
Мария Федоровна, эта болезненная, очень мягкая и добрая женщина, вела хозяйство рачительно и сметливо: явно проявилась у нее отцовская, купеческая жилка. Михаил Андреевич, человек совершенно не практичный, всегда и во всем мог положиться на жену.
Именно благодаря Марии Федоровне в семье всегда присутствовала атмосфера радости и добра. Мать делала все, чтобы дети были счастливы. Гораздо позднее, став взрослыми людьми, все Достоевские как один твердили — мы провели счастливое детство.
Счастью не помешали ни тяжелый характер отца, ни бедность, ни жизнь в холодном флигельке при больнице, мимо которого постоянно ходили жутковатого вида пациенты.
Несмотря на стесненность обстановки, Достоевские отличались гостеприимством. Постоянными гостями флигеля при Мариинской больнице были Александра Куманина с супругом, дедушка Ф.Т. Нечаев со второй женой Ольгой, дядя М.Ф. Нечаев.
Мать с самых ранних лет учила детей читать. Гости были поражены, когда четырехлетний карапуз Федя, тыча в книжку пальчик, по слогам читал про Бову Королевича.
Марии Федоровне удалось создать домашний уклад, способствующий развитию у детей литературных талантов, любознательности и фантазии.
По мере того, как дети росли, Достоевские организовали семейные вечера, на которых читали вслух Пушкина, Державина, Карамзина, Жуковского. Федор вспоминал впоследствии, что чтение отцом «Истории Государства Российского» оказалось для него не менее полезным, чем годы изучения русской истории в Военном инженерно-техническом университете.
В 1831 году Михаил Андреевич, получивший за тяжелый труд чин коллежского асессора и право на потомственное дворянство, приобрел за 30 тысяч рублей ассигнациями собственное имение — село Даровое Каширского уезда Тульской губернии.
Достоевским досталось бедное сельцо с худородной землей, на которой стояло одиннадцать крестьянских домишек. Господский дом был маленьким, всего в три комнаты.
Летом 1832 года Достоевские впервые привезли детей в Даровое. Миша, Федя, Варя, Андрей, Вера, Коля были поражены деревенской Россией. Впоследствии Федор Михайлович признавался, что то, самое первое знакомство со своей Родиной, сначала заставило его ужаснуться бедностью людей, а затем полюбить свою землю, свой народ всем сердцем.
Крестьяне Дарового отнеслись к Марии Федоровне и детишкам с теплотой, но вот строгого и жестокого барина Михаила Андреевича невзлюбили. Вот как вспоминал впоследствии о Достоевском-старшем один из крестьян:
«Барин был строгий, неладный господин; барыня была душевная. Он с ней не хорошо жил, бил ее».
Да, порой Марии Федоровне приходилось принимать на себя гнев усталого, издерганного супруга. При этом, ни один из детей Достоевских не припоминал рукоприкладства по отношению к матери — это значит, что отец делал свое черное дело втихую.
В сентябре 1834 года старшие сыновья Достоевских — Михаил и Федор — по настоянию матери поступили в Пансион Леонтия Чермака в Москве. Пансион считался одним из лучших в Белокаменной, и потому стоил дорого. Если бы не финансовая помощь Александры Куманиной, крестной матери и тетушки мальчишек, Достоевским пришлось бы выбирать более простое учебное заведение для своих детей.
В апреле 1835 года беременная Мария Федоровна с младшими детьми отправилась в Даровое. Михаил Андреевич остался в Москве. Миша и Федя готовились к экзаменам в пансионе.
25 июля 1835 года в усадьбе Мария Федоровна родила дочь Александру. Роды были тяжелыми, и диагностированная ранее у женщины чахотка начала прогрессировать.
Тем не менее, Мария Федоровна, несмотря на своей меланхолический характер, заставляла себя быть оптимисткой, старалась радовать детей и морально поддерживать супруга.
Летом 1836 года Мария Федоровна снова приехала с детьми в Даровое, еще не зная, что это лето в усадьбе будет для нее последним. Осенью Достоевская возвратилась в Москву и сразу же слегла.
Михаил Андреевич пригласил к жене своих коллег-докторов, но те не смогли ей помочь. Промучившись осень и начало зимы, Мария Федоровна Достоевская скончалась 27 февраля 1837 года в возрасте 37 лет.
Это был шок для детей, и сокрушительный удар для мужа Марии Федоровны.
Михаил Андреевич от этого удара уже не оправился: оставил работу, переехал в Даровое, где и скончался от апоплексического удара в 1839 году в возрасте 50 лет. Во всяком случае, апоплексический удар был указан в качестве причины смерти в полицейском донесении:
«Сего июня 6 числа утром надворный советник Михайла Андреев Достоевский, имея от роду 54 года, распоряжавшийся имением покойной его жены Каширского уезда в селе Даровом, был в поле за возившими крестьянами навоз, скоропостижно умре.
По произведенному временным отделением Сего Суда следствию в насильственной смерти его, господина Достоевского, сомнения и подозрения никакого не оказалось, а последовала она, как свидетельством уездный штаб-лекарь Шенкнехт удостоверяет, от апоплексического удара вследствие сильных геморроидальных напряжений, от коих привычного пособия не было принято».
Вскоре сосед Достоевского, Владимир Федорович Хотяинцев, распустил слух, что Михаила Андреевича якобы убили его крестьяне за допущенное в адрес крестьянской девочки беспутство.
Было проведено расследование, которое показало, что Хотяинцев, обиженный на Достоевского из-за судебной тяжбы, присочинил. Тем не менее, легенда оказалась невероятно живучей, и в нее поверили даже дети Михаила Андреевича.
Федору Достоевскому в момент смерти матери было 16 лет, в момент смерти отца — 18. Таким образом, родители так и не узнали, кем стал их сын, не прочли его поразительные произведения, ставшие краеугольным камнем не только русской, но и мировой литературы.
Мария Федоровна, нежно любившая детей и мужа-тирана, осталась в памяти своего великого сына источником чистого света, ангелом, к которому он прибегал в самые тяжелые моменты своей жизни. Мать была с Достоевским на каторге, была в момент смерти любимой жены и любимого брата Михаила, в момент смерти детей, была во время тяжелейших приступов болезни.
Помня, как мама смиряла гнев отца, как она в тяжелейших условиях создавала уют для своей семьи, как берегла детей, Достоевский написал:
«Будущее рода человеческого лежит в руке русской женщины».
И трудно поспорить с классиком.
