«А чем эта тебе не жена?», — царь указал пальцем на 10-летнюю Марию. Юная княжна дрожала всем телом, стоя перед грозным государем, который не так давно сгубил ее отца, мать, бабушку, сестер и братьев.
Иностранный жених даже не взглянув на девочку, каркнул с иностранным акцентом:
«Годится!».
Датскому принцу Маркусу, прибывшему в дикую по его мнению Московию, не терпелось поскорее забрать приданное, забрать невесту, и убраться восвояси.
Первая невеста, которую Маркусу предложил царь, была родной сестрой Марии. Евфимии было 17 лет, и принц смотрел на нее взглядом продолжительным, масляным, все ожидая, когда же, наконец, состоится обручение.
Но свадьбы не случилось. 17-летняя красавица внезапно померла, и вместо неё московский царь предложил 10-летнюю «замену».
Знала бы бедняжка Мария, что свадьба с принцем датским приведет к тому, что она будет ограблена донага!
В 1560 году княгиня Евдокия Одоевская, супруга Владимира Андреевича, князя Старицкого, разрешилась от бремени прелестной девочкой. Назвали малышку Марией.
В новорожденной текла кровь Рюриковичей, и по знатности своего происхождения она немногим уступала государю Ивану Грозному.
Отец Марии, Владимир Андреевич, был двоюродным братом царя, внуком великого князя Московского Ивана III Васильевича.
Именно Иван III в свое время передал Андрею Ивановичу — своему шестому и младшему сыну от Софьи Фоминичны Палеолог, — удельное княжество Старицкое во владение. От Андрея Ивановича княжество должно было перейти к его единственному сыну, Владимиру.
Княжество было небольшим, в него входили города Старица, Верея, Алексин, Вышгород. После разгрома и присоединения к Москве Тверского, Калужского, Рузского и других княжеств, Старица стала одним из двух сохранившихся удельных княжеств на Руси. Вторым было Дмитровское княжество.
Относительно самостоятельное Старицкое княжество, управляемое прямыми потомками Рюриковичей, не давало покоя еще опекунам малолетнего Ивана Грозного.
Уже в 1537 году мать юного государя Елена Глинская и ее фаворит Иван «Овчина» Телепнев, фактически, руководивший государством, предприняли попытку отобрать у Андрея Ивановича Старицкого его удел — из Москвы на Старицу даже были посланы войска.
Андрей Иванович воспротивился, поднял бунт и бежал в Новгород, где пытался собрать войско против Москвы. Однако после уговоров приехал в столицу, был схвачен и брошен в тюрьму, где вскорости и скончался.
Старицким княжеством завладела Москва, но ненадолго. В декабре 1541 года Иван Грозный из большой своей милости пожаловал земли обратно своему двоюродному брату Владимиру Андреевичу Старицкому:
«Вотчину ему отца его отдал и велел у него быти бояром иным и дворецкому и детем боярьским не отцовским».
В ранние годы правления Ивана Грозного князь Старицкий был в фаворе. Владимир Андреевич принимал участие в государственных делах, участвовал вместе с двоюродным братом в военных походах, занимал для государя города.
В 1549 году Владимиру Андреевичу даже пришлось временно заменять царя в Кремле, пока тот находился во втором Казанском походе. Третий поход на Казань Иван Грозный предложил возглавить самому Владимиру, и тот одним из первых ворвался в город, и сразу же поздравил государя с великой победой.
В 1553 году Иван Грозный сильно захворал, и бояре стали рассматривать кандидатов на престол, если царь умрет. Основным претендентом они посчитали Владимира Андреевича, а не родившегося 11 октября 1552 года царевича Димитрия Ивановича.
Царь поправился, Димитрий Иванович скончался, не прожив и 9 месяцев, и князь Старицкий попал в немилость — Иван заподозрил брата в попытке государственного переворота. Владимиру Андреевичу было приказано отправляться в своей удел и княжить там.
В 1563 году, когда Марии Старицкой было три года, Ивану Грозному поступил анонимный донос на ее отца и бабушку, княгиню Ефросинью Андреевну Старицкую. Некто утверждал, что Старицкие собираются убить государя и занять престол.
Царь вызвал епископов для совета — что делать с его строптивой роднёй. Церковники посоветовали простить Старицких, чтобы не провоцировать распри в народе. Государь послушался епископов, но заменил весь придворный штат Владимира Старицкого на своих людей — иными словами, за князем была установлена круглосуточная слежка.
Княгиню Ефросинью Старицкую постригли в монахини под именем Евдокии, и она отправилась в основанный ею же Воскресенский Горицкий монастырь.
Постепенно Иван Грозный начал забирать у князя Старицкого его земли, приписывая их к Московскому государству. В 1566 году Старицкий удел был полностью изъят в опричнину, а Владимиру государь передал в пользование Дмитров и несколько сел в Московском и Стародубском уездах.
В 1569 году Иван IV поставил Владимира Андреевича во главе армии, отправленной для защиты Астрахани. Войско шло через Кострому, где Старицкого князя встречали с невиданными почестями.
Сразу после этого опричники Малюта Скуратов и Василий Грязной получили под пытками показания царского повара, признавшегося, что князь Владимир Андреевич приказал ему отравить государя.
Судьба Старицкого князя была предрешена.
Опричное войско внезапно окружило лагерь Владимира Андреевича. Князь, его супруга Евдокия Романовна Одоевская и старшая дочь были схвачены. Что произошло потом, рассказывается в записках немецкого наемника-опричника Генриха Штадена, пребывавшего в России с 1564 по 1576 гг.:
«Великий князь открыто опоил отравой князя Володимира Андреевича; а женщин велел раздеть донага и позорно расстрелять стрельцам. Из бояр князя никто не был оставлен в живых».
Немного позднее из «ручниц» были расстреляны два сына Владимира Андреевича, а 20 октября в монастыре была убита инокиня Евдокия, мать удельного князя.
Из многочисленной семьи князей Старицких в живых остались только трое детей — 17-летний сын Василий, 16-летняя дочь Евфимия и 9-летняя Мария.
Так Мария стала сиротой по вине своего деспотичного двоюродного дяди-государя. Тем не менее, оставшихся в живых детей князя Старицкого Иван Васильевич не трогал, а девочек планировал использовать для заключения выгодных династических браков с иностранными государями.
Первой государю пригодилась Евфимия. Уже в апреле 1569 года, еще до учиненного опричниками душегубства, 39-летний Иван Грозный решил создать в Ливонии буферное государство, которое возглавил бы датский принц-герцог Магнус из Ольденбургской династии. Согласно плану государя, иностранный принц, не имевший шансов занять престол в своей собственной стране, стал бы верным вассалом Москвы.
Магнусу идея русского царя очень приглянулась, и он отправил своих посланников в Россию. 27 ноября было достигнуто соглашение о создании Ливонского государства.
10 июня 1570 году принц Магнус со свитой прибыл в Москву. Иван Грозный встречал гостя с невиданной пышностью. В Белокаменной Магнуса официально провозгласили королем Ливонии, а он тут же принес вассальную клятву русскому государю.
Чтобы скрепить столь важный союз, Иван предложил Магнусу и невесту — свою племянницу Евфимию, дочку убитого князя Старицкого. 30-летний ливонский король не имел ничего против свадьбы с 17-летней красавицей. Тут же состоялась помолвка. Иван не обделил молодых, пообещав им в приданное пять бочек золота.
Однако Евфимии не судьба была стать ливонской королевой. 20 ноября 1570 года, когда ее жених еще находился в Москве, Евфимия внезапно заболела и умерла.
Иван Грозный, не желавший отдавать Магнуса европейским невестам, тут же предложил королю Ливонии замену — 10-летнюю Марию Старицкую.
Герцог подумал-подумал, да и согласился. Поддержка Ивана ему была необходима как воздух: Магнус вел тяжелые бои со шведами, которые владели землями его «державы», пока существующей только на бумаге.
12 апреля 1573 года в Новгороде состоялась свадьба 13-летней Марии и 33-летнего короля Магнуса Ливонского. Царь Иван на свадьбе крепко напился медовухи и вел себя развязно, поражая иностранных гостей:
Кощунственным озорством выглядело поведение Ивана на свадьбе герцога Магнуса Ливонского и Марии Старицкой: вместе с молодыми иноками царь плясал «под напев Символа веры святого Афанасия» отбивая такт пресловутым своим жезлом — по головам сотрапезников.
Посаженным отцом невесты был ее брат, 21-летний Василий Старицкий.
Магнус Ливонский ожидал от московского государя богатых даров: как злата, так и территорий. Иван Грозный, по свидетельству английского посланника Джерома Горсея, и правда, не поскупился. Король получил несколько городов и крепостей в Ливонии, 600 тысяч талеров, 200 тысяч рублей, много золотых украшений и посуды.
Сразу после свадьбы молодожены отправились в Дерпт — столицу новообразованного государства.
Магнус оказался никудышным мужем. Как писал все тот же Горсей:
«Он растратил и отдал своим приятелям и названным дочерям большинство тех городов и замков, драгоценностей, денег, лошадей и утвари, которые получил в приданое за племянницей царя; вел разгульную жизнь».
Не был успешен король и в управлении вверенным ему государством. Уже в 1577 году он начал тайные переговоры с польским королем Стефаном Баторием. Иван узнал о предательстве своего вассала и быстро захватил Венден, в котором укрылся со свитой ливонский король.
К Магнусу Грозный проявил невиданную мягкость: он всего лишь вынудил того сложить с себя королевский титул.
В 1580 году 20-летняя Мария Старицкая родила супругу дочь Марию, а еще через год в городе Пильтене Курляндской губернии родилась вторая дочь пары, Евдокия. Обе девочки получили фамилию Ольденбург.
Магнуса и Марию все еще называли королем и королевой, но жизнь они вели совсем не королевскую. Жили в относительно небольшом доме, питались скромно, штат слуг у них был весьма ограниченным.
Однако «король» и в этой ситуации умудрялся тратить последние деньги на развлечения, не отказывал себе в посещении «веселых домов» с немецкими девками. Мария ужасно страдала, но Ивану Грозному даже не думала жаловаться, так как сильно любила непутевого супруга.
28 марта 1583 году в возрасте 42 лет Магнус Ливонский скончался в Пильтене (Вентспилсский край, Латвия) в возрасте 42 лет. Свою супругу и малолетних дочерей принц оставил в почти полной нищете.
Но нищета была не так страшна для Марии, как ее происхождение, ее кровь. Брат княжны, Василий Владимирович, скончался в 1571 году, после чего Мария стала второй в линии престолонаследия Московского царства после бездетного Федора Иоанновича.
По сути дела, вероятная наследница русского престола, оказалась в бедственной ситуации в Европе. Разумеется, ее тут же начали охаживать европейские монархи.
Примерно через два месяца после смерти мужа Мария получила письмо от Стефана Батория.
Польский король выражал искренние соболезнования, обещал поспособствовать ее судьбе и судьбе дочерей, а также просил отнестись с «полным доверием» к своему тайному посланнику Станиславу Костке.
Костка вывез Марию и ее дочерей в Ригу, где их поселили в Рижском замке. Польский король выделял 23-летней красавице-вдове скромное содержание, но за это она, фактически, находилась в заключении. Ответственным за содержание Марии был назначен кардинал Юрий Радзивилл, известный охотник до прекрасных женщин.
Существуют мнения, что кардинал не упустил возможности как можно ближе познакомиться с прекрасной узницей.
В 1585 году, ровно через год после смерти Ивана Грозного, у Марии побывал вездесущий Джером Горсей:
Я прибыл в Ригу, столицу провинции, в которой я имел дело к королеве Магнуса, ближайшей наследнице московского престола; она жила в замке Риги в большой нужде, существуя на маленькое жалованье, выдаваемое ей из польской казны.
Я мог получить разрешение видеть её только от кардинала Радзивилла, крупного прелата княжеского рода, охотника до общества ливонских леди, самых прекрасных женщин в мире, который жил случайно в это время там.
Польше вдовствующая королева Ливонии была необходима в качестве средства давления на Москву. Бориса Годунова, который полностью контролировал царя Федора Иоанновича, такое положение дел категорически не устраивало, и он решил вернуть наследницу на родину.
Собственно, для этого и приезжал в Ригу Джером Горсей:
Как видим, Мария очень боялась, что в России ее отправят в «адовый монастырь», как ее бабушку, как многих ее предшественниц-наследниц престола. Тем не менее, пребывание в Риге было тяжким, а речи Джерома Горсея — медовы и завлекательны.
Наконец, Мария согласилась бежать. Горсей и другие агенты Бориса Годунова разработали хитроумный план похищения. Королева с дочерьми бежала из Риги на почтовых лошадях, в мешках якобы с дипломатической почтой. Все было обустроено так ловко, что поляки хватились пропажи, когда Мария уже покинула Ливонию.
На родине вдовствующую королеву поначалу ждали роскошь и почет. Годунов выделил княжне Старицкой огромное поместье, охрану, несколько деревень с крепостными и целый штат слуг.
Увы, милостей Бориса Годунова хватило всего лишь на два года. Рюриковичи для «князя-правителя» были как кость в горле. В 1587 году в поместье 27-летней Марии Владимировны нагрянули царские стрельцы, которые сделали то, чего так боялась вдовствующая королева Ливонии — отвезли ее с дочерьми в женский монастырь.
Джером Горсей, недавно возвратившийся из Англии, с горечью писал:
В женский монастырь, среди других королев, где она проклинала то время, когда поверила мне и была предана, но ни она не видела меня, ни я её. Я очень угодил этой услугой русским, но сильно раскаиваюсь в содеянном.
В монастыре состоялся насильный постриг Марии в монахини под именем Марфа. Дочерей оставили при ней до достижения возраста, когда их тоже можно было постричь.
Таким образом, Годунов обезопасил себя от прямого потомка Ивана Калиты. Теперь на пути Бориса к трону их оставалось двое — хворый государь Федор Иоаннович и младенец Дмитрий Угличский.
В 1589 году скоропостижно скончалась младшая дочь Марии, 8-летняя Евдокия Ольденбург. В народе в гибели девочки винили Бориса Годунова: якобы бедняжку отравили по приказу «князя-правителя».
Инокиню Марфу с дочерью Марией перевезли в Подсосенский монастырь в семи верстах от Троице-Сергиевой лавры. В монастыре проживало всего лишь 30 монахинь, поэтому Марфа всегда была на виду, под контролем Годунова.
Бывшая королева с дочкой жили на деньги, получаемые с села Лежнево, выданного им царем Федором Иоанновичем еще в 1588 году.
Пребывание Марии в монастыре было очень тягостным. Путешественник и поэт Джильс Флетчер в своих мемуарах писал:
Мария пока все ещё находится в монастыре, где (как слышно) она оплакивает свою участь и проклинает день своего возвращения в Россию, куда была привлечена надеждой на новый брак и другими лестными обещаниями от имени царя.
В 1597 году скончалась и вторая дочь Марии-Марфы, Мария Ольденбург. Что стало причиной смерти 17-летней барышни, неизвестно.
В 1598-ом не стало царя Федора Иоанновича, и государем стал Борис Годунов. Марфе на тот момент было уже 38 лет, из которых 11 лет она провела в заточении в монастыре.
Королева Ливонии пережила главного своего врага и гонителя. В 1605 году царь Борис внезапно скончался, а Москву занял самозванец Лжедмитрий I.
Вскоре в жизни Марфы случилось удивительное событие. В Подсосенки привезли несчастную дочку ее врага, 23-летнюю Ксению Борисовну Годунову. Над девушкой вовсю поизмывался Лжедмитрий, который держал ее при себе в качестве наложницы, а когда надоела — сослал в монастырь и постриг под именем инокини Ольги.
Марфа отнеслась к Ксении с добротой и с нежностью, фактически, заменив бедняжке мать.
В 1608 году женщины вместе бежали из Подсосенского монастыря в Троицу, где пережили 16-месячную осаду польско-литовских интервентов Яна Сапеги и Юзефа Лисовского.
Королева Ливонии не упустила возможности вступить в переписку с поляками. Один из старцев, агент царя Василия Шуйского, в 1609 году доносил государю:
«Марфа мутит в монастыре, называет вора Лжедмитрия братцем, переписывается с ним и с Сапегой».
Впрочем, для Марфы ее поведение далеко идущих последствий не имело: у Шуйского в те годы и без того хватало разных проблем.
В 1610 году поляки отошли от Троицы, а Ксения с Марфой переселились в Новодевичий монастырь. Здесь они вполне благополучно жили, пока монастырь не захватили казаки удалого атамана Ивана Заруцкого. Увы, с когда-то знатными женщинами казаки не церемонились:
«Они черниц — королеву княж Владимирову дочь Андреевича и царя Борисову дочь Ольгу, на которых преж сего и зрети не смели — ограбили донага».
У Марии и Ксении отобрали все ценности, все деньги, всю одежду и даже провизию. Кроме того, ходили слухи, что казаки не упустили возможности воспользоваться беспомощностью бывшей королевы и бывшей царевны, которые, несмотря на все трудности, сохраняли отменную красоту.
В 1617 году последняя из рода Рюриковичей, княжна Старицкая, королева Ливонии Мария Владимировна скончалась в возрасте 57 лет и была похоронена в Успенском соборе Троицево-Сергиевой лавры рядом с дочерьми.
Так сложилась судьба женщины, которую во всех смыслах ограбили донага: отняли отца, мать, бабушку, сестер, братьев, княжеский удел, отняли родину, отняли свободу… Но честного имени Марии Владимировны ее врагам отнять не удалось, и благоверную инокиню Марфу почитают и будут почитать и русская церковь, и народ русский.
