Марина была девушкой взбалмошной и эксцентричной. О ее красоте ходили легенды. Современники описывали ее как ослепительную эффектную блондинку, причем совершенно раскрепощенную в поведении, даже бесстыдную…
Едва ей исполнилось семнадцать, как Марина Рындина вышла замуж за Владислава Ходасевича. Это произошло в 1905 году.
Он — бедный студент историко-филологического факультета, находящийся на иждивении брата, поэт-декадент, а она — богачка, наследница большого состояния и огромного имения.
В имении своего дяди Марина любила вставать чуть свет и в одной белой ночной рубашке, но непременно с жемчужным ожерельем на шее, лихо вскакивала на лошадь и носилась по лугам.
Девушка носила исключительно либо черное, либо белое — и никаких полутонов! Вера Муромцева, будущая жена Бунина, описывала Марину:
«…высокая, гибкая, с острым белоснежным лицом, с гладко притянутыми соломенными волосами, всегда в черном платье с большим вырезом».
Красавица с высокой прической выезжала на Кузнецкий в своем экипаже, откинувшись на бархатные подушки, словно «Незнакомка» Крамского и всегда производила фурор. В волосах Марина носила раздвижной браслет с бирюзой и жемчугом, напоминавший корону.
Прохожие столбенели: на прелестной шее Марины была живая змея вместо колье. Правда, только близкие знали, что это дрессированный уж…
И в такую девушку угораздило влюбиться Ходасевича. Молодые после свадьбы поселились на Тверском бульваре. Жили богемно: у них собирались поэты — Брюсов, Белый, Киссин, Бальмонт, Нина Петровская… Танцы, стихи, вино, карты.
Эпатажная Марина стала центром этой компании. Она прекрасно пела, аккомпанируя себе на рояле, и продолжала удивлять своими эксцентричными выходками.
Один из очевидцев вспоминал, как девушка пришла на литературное собрание: разрумянившаяся с мороза, с бирюзовой короной в белокурых волосах, в меховой шубке, с живой белой орхидеей в руках…
Она поприветствовала собравшихся, подошла к столу, сбросила шубку и оказалась в костюме Леды, совершенно голая…
«Владя рассказывал, что однажды, когда они ехали на рождественские каникулы в имение Марины, расположенное близ станции Бологое, она взяла с собой в купе следующих животных: собаку, кошку, обезьяну, ужа и попугая. Уж вообще был ручной, и Марина часто надевала его на шею вместо ожерелья.
Однажды она взяла его в театр и, сидя в ложе, не заметила, как он переполз в соседнюю ложу и, конечно, наделал переполох, тем более что его приняли за змею. Владе из-за этого пришлось пережить неприятный момент…» — рассказывала Анна Чулкова.
Влюбленный Владислав был готов терпеть любые выходки жены, но однажды случилось то, что переполнило чашу его терпения. Однажды на званом вечере Ходасевичу передали записку, написанную изящным почерком.
«Вы угнетаете и бьете Марину. С Вами она несчастна, а люблю ее. Я Вас вызываю на дуэль. В качестве оружия предлагаю рапиры. Сообщите подательнице сего, где она может встретиться с Вашими секундантами…»
Ходасевич близоруко прищурился, снял очки, и вновь пробежал глазами этот странный текст. Чертовщина какая-то! «Подательнице сего…»? Значит, автор — женщина?! И тут он заметил приписку — внизу был витиеватый росчерк и подпись «Мариэтта Шагинян».
Поэт обратился к даме, передавшей записку:
— Как это понимать? Это серьезно?
Дама заверила:
— Вполне.
До этого Ходасевич знаком с Шагинян был шапочно, при встречах раскланивался, но не более. Но того, что эта чернявая грустноглазая барышня влюбится в его жену, конечно не ожидал. Говорили, что Мариэтта действительно сносно фехтовала. Потрясенный, он попросил передать автору странной записки:
— Я с барышнями не дерусь.
А Шагинян упорно продолжала донимать очаровательную Марину своими пылкими письмами, выражая готовность «защищать ее до последней капли крови». Марину абсолютно не интересовала влюбленная в нее женщина и она оставляла эти послания без ответа.
Однажды Владислав по издательским делам поехал в Петербург. За время его отсутствия Марина сошлась с успешным Сергеем Маковским — поэтом и издателем «Аполлона».
Владислав не мог долго сносить развлечения-эскапады своей жены, и они расстались. В Москве ходили слухи, что якобы Мариночка даже «работала» в веселых домах, чисто ради любопытства и приобретения жизненного опыта.
В своем биографическом списке Ходасевич грустно констатировал: «1907 — 30 декабря разъезд с Мариной». Муза ушла, но остались творчество и алкоголь. В обращенных к красавице Марине стихах он писал: «Иди, пляши в бесстыдствах карнавала…»
Чтобы церковный развод и последующий брак Марины стал возможен, Ходасевич благородно пожертвовал своей репутацией: он публично признался в мнимой измене с некой «Настенькой», взяв имя девушки из «Белых ночей» Достоевского.
После развода Владислав переехал в меблированные комнаты «Балчуг». Однажды, возвращаясь вечером, Ходасевич получил от швейцара букетик фиалок и примирительную записку от Мариэтты Шагинян.
Брешь в сердце, которую оставила Марина, Владислав Ходасевич стремился закрыть случайными связями и мимолетными романами. Он напишет матери: «Я плачу о женщине!.. Хочешь одна узнать обо мне всю правду? Хочешь — признаюсь? Мне нужно совсем не много: Только бы снова изведать ее поцелуи… Только бы снова воскликнуть: «Царевна! Царевна!» И услышать в ответ: «Навсегда…»
Ходасевич, чтобы хоть как-то приблизиться, прикоснуться к своему идеалу, даже сойдется с однофамилицей Марины, актрисой Лидией Рындиной.
Марина станет женой Сергея Маковского и поселится с ним в Петербурге на улице Марата в доме 65/20 в роскошной квартире. После революции она отправится с мужем в эмиграцию, а в ее бывшей квартире поселится поэт Николай Гумилев.
Владислав Ходасевич и Николай Гумилев были хорошими знакомыми. Они познакомились осенью 1918 года. Приехавшего из Москвы Ходасевича Гумилев пригласил к себе в гости, на Марата, 65/20.
Поэты прошли в кабинет и тут вдруг Ходасевич с удивлением заметил, что вся обстановка — письменный стол, трехстворчатый шкаф, высокие зеркала — удивительно знакомы ему до каждой царапинки. Дежавю какое-то!
Ходасевич спросил Гумилева:
— Как давно ты живешь в этой квартире?
— В сущности, это не моя квартира. Это квартира Маковского и обстановка осталась от прежнего хозяина.
И тогда для Владислава Фелициановича все стало на свои места: он был в своем собственном кабинете. Уходя к Маковскому, Мариночка забрала с собой и старинную мебель из кабинета Владислава.
После эксцентричной Марины Ходасевич найдет тихую, скромную и послушную вторую жену Нюту, Анну Чулкову. Даже звать ее будет «мышкой».
