Прекрасной Марии, графине Шампанской, король Англии посвящал нежные стихотворные строки. Старшее поколение хмурило брови: молодая дама и Ричард I приходились друг другу братом и сестрой! Но в конце XII века такие отношения случались сплошь и рядом.
Возвышенные чувства, обожание и преклонение. Любовь «без всего». Это стало модой – пылко говорить о ком-то, и бояться даже дотронуться до объекта своих мечтаний.
«Кавалер из свиты государя вступал в любовную игру, — писал историк-медиевист Жорж Дюби, — он пытался обходиться с дамами весьма изысканно, чтобы обнаружить умение покорить их… лаской слов и движений».
Это, действительно, было похоже на игру, где все роли были заранее известны: Прекрасная Дама, в которую влюблялся кавалер, и её верный рыцарь, готовый на всё ради её благосклонности. Дама практически всегда была замужем, поскольку ухаживание за девицей на выданье расценили бы совсем иначе – как попытку создать семью.
С юными девушками, ещё не связавшими себя узами брака, следовало обходиться крайне осторожно: их репутация много значила, их нельзя было скомпрометировать пристальным взглядом или необдуманным словом. В противном случае семья взялась бы отстаивать честь дочери, и дело могло бы закончиться для кавалера плохо… Зато совершенно безопасно было оказывать знаки внимания той, что уже предназначалась другому.
Церковь возмущалась: узы брака – нерушимы! Куртуазные отношения посягают на чужую собственность! Но менестрели и трубадуры Лангедока, откуда и распространилась вся эта изысканная культура, сквозь пальцы смотрели на церковные запреты. Юг Франции вообще традиционно жил по своим моральным принципам. Помните графа де Пейрака из романов Анн и Серж Голон?
Выдуманный персонаж, он, тем не менее, был воплощением куртуазности: сочинял и пел песни, восхищался женской красотой и вольно трактовал королевские законы. Волею авторского замысла, его поселили в семнадцатом веке, когда от куртуазности уже не осталось и следа. Пришла другая эпоха.
Но в XII-XIII веках молодые рыцари млели от рассказов о рыцарях Круглого стола, и от героических поступов своих предков. Они мечтали о подвиге! За неимением подвига настоящего, годился любой – например, во имя любви. Причем любви «без всего» — без прикосновений и лобзаний, без возможности оказаться наедине. Помним: Прекрасная Дама была чьей-то женой!
Исключения, конечно, тоже бывали. Герцог Гийом IX Аквитанский, прадед Ричарда Львиное сердце, был известным трубадуром. И дамским угодником. Дважды женатый (причем первую супругу он прогнал из-за несходства характеров), он поселил в своем замке возлюбленную, Данжероссу – так она называлась, хотя у неё было и совершенно «земное» имя.
Восхитительная Данжеросса тоже успела выйти замуж до знакомства с герцогом. Законная жена Гийома Аквитанского обращалась к церкви и к родне своего мужа, но всё было бесполезно. Герцога дважды отлучали от церкви, а он… продолжал жить, как ему нравилось. Он умер в 1126 году в возрасте пятидесяти четырех лет.
Кстати, его поэтический дар унаследовал король Англии, Ричард. Он написал немало прекрасных строк, и некоторые из них были посвящены его сестре, Марии:
Возможно, я умру в плену
Но с именем твоим.
Не возропщу, не прокляну
Судьбы своей почин.
Моя сестра! Твой нежный лик
Явился мне во сне.
Как сладок был тот краткий миг…
Как снова нужен мне…
(перевод Н. Марш)
Но Ричард вовсе не стремился доказать Марии свою любовь. Его чувства были частью того же принятого в обществе порядка – когда служение Прекрасной Даме важнее всего остального.
Куртуазность не предполагала стремления к чему-то плотскому. Соединение, в идеале, не требовалось. Наоборот, ценилось смирение и кротость! В трактате «О любви», написанном Андре Капелланом приблизительно в 1202 году, есть такие строки: «Слишком легкий успех вскоре лишает любовь очарования, препятствия делают её более ценной».
И в этом смысле рыцари и дамы Средневековья, действительно, преуспели: невозможность приблизиться друг к другу, даже выразить своё отношение, весьма обостряли чувства.
А если дама не проявляла благосклонности? Такое, конечно, тоже случалось. Или выражала интерес совсем к другому рыцарю… Тогда выяснить отношения соперники могли на турнире: долгое время эта забава была очень популярной, хотя увеселение дорого обходилось даже особам королевской крови.
Шестой сын Людовика Святого неудачно упал на турнире и повредился рассудком. Жоффруа Плантагенет, сын английского короля Генриха II, пал на турнире. И французский король Генрих II – много позже – преждевременно оставил этот мир из-за меткого копья графа де Монтгомери…
Знатный сеньор прекрасно знал, если у его супруги появился кавалер. Часто это был его же вассал, и преданность такого рыцаря многократно возрастала. Рыцарь не стремился заменить мужа – он понимал социальную пропасть между собой и сеньором – но оказывая знаки внимания Прекрасной Даме становился «не хуже, чем другие».
Было правильным, со светской точки зрения, найти себе предмет для обожания. Ну а завоевать женщину, стоящую выше по статусу, считалось важным достижением.
Влюблённый рыцарь мог приносить обеты. Он клялся в верности своей даме… а дальше все зависело от его везения. В прекрасных поэтических трактатах превозносилась любовь «без всего» — достаточно было вздыхать поблизости. Но в реальности происходило по-разному. Уже упомянутый герцог Гийом Аквитанский не только сочинял стихи. У него было семеро детей от жены и трое от Прекрасной Дамы.
Ухаживание могло длиться годами и ни к чему не привести – или иссякал пыл рыцаря, или его дама переключалась на другого кавалера. Или недавний вассал «продвигался по служебной лестнице» и теперь не нуждался в покровительстве прежнего сеньора. А то и приходило время вступать в брак – и не всякая родня была готова к куртуазно настроенному зятю.
P.S. Упомянутая Мария, графиня Шампани, была сестрой короля Ричарда по матери — Алиеноре Аквитанской.
