Его любовь была замешана на грубости, похабщине, матюках, драках, каких-то гнусных подозрениях… А иначе он и не мог любить! Мне кажется, Шукшин вообще слово «женщина» не понимал. Я благодарна судьбе, что он исчез из моей жизни…
ПУТЬ К РЕЖИССЕРСКОМУ КРЕСЛУ
Василий Шукшин обратил на себя внимание педагогов и режиссеров еще во время учебы во ВГИКе. Его актерский дебют состоялся в 1956 году в фильме Сергея Герасимова «Тихий Дон», где его имя даже не указали в титрах. А еще через два года он уже снимался в главной роли в картине Марлена Хуциева «Два Федора».
Параллельно пробовал себя и в писательстве. Его рассказ «Двое на телеге» был опубликован в журнале «Смена», но тогда остался незамеченным. Разочаровавшись в первых литературных опытах, Шукшин сосредоточился на кино. Его дипломная работа «Из Лебяжьего сообщают» стала показательной. Здесь он выступил сразу в трех качествах: сценариста, режиссера и актера.
В начале 60-х Шукшин вернулся к написанию рассказов. Его простые, но глубокие произведения, наполненные народной мудростью, на этот раз нашли отклик и у читателей, и у критиков.
Кинокарьера также развивалась успешно. К середине десятилетия Василий сыграл около десятка ролей. Но главной целью для него всегда было режиссерское кресло. В 34 года наш герой реализовал эту мечту, сняв свой первый полнометражный фильм «Живет такой парень» по собственному сценарию.
Фильм тут же покорил зрителей своей искренностью и простотой. Добродушный герой в исполнении Леонида Куравлева запомнился зрителям своей обаятельной непосредственностью. Особый шарм картине придало и участие известной поэтессы Беллы Ахмадулиной, появившейся в небольшой, но запоминающейся роли журналистки. А одну из главных женских ролей сыграла гражданская жена Шукшина — Лидия Александрова.
ЛИДА
Их история любви началась еще в институтском общежитии. Наивную девушку Лиду этот крепкий парень с его неистовой энергетикой и удивительным даром слова покорил с первого взгляда. А уж когда он читал ей свои рассказы, она замирала, очарованная тем, как легко он оживляет народную речь, как точно чувствует характеры простых людей.
Но романтический флер рассеялся довольно быстро. Пять лет гражданского брака открыли ей совсем другого Шукшина: вспыльчивого, грубого, с тяжелой рукой после шумных застолий.
— Его любовь была замешана на грубости, похабщине, матюках, драках, каких-то гнусных подозрениях… А иначе он и не мог любить! Мне кажется, Шукшин вообще слово «женщина» не понимал. Я благодарна судьбе, что он исчез из моей жизни, — признавалась Александрова позже в одном из своих интервью.
ЛЮБОВНЫЙ ТРЕУГОЛЬНИК
Шукшин так и не смог стать своим в столице. Даже после многих лет жизни в Москве он оставался тем самым парнем с крестьянской хваткой, тоской по просторам родины и неистребимой любовью к земле.
Но закрепиться в столице было важно для карьеры, для возможностей, для будущего. И он шел к этому, как умел: талантом, упорством… и с помощью женщин, которые в него верили. В его жизни был период, когда его сердце разрывалось между иконой стиля и поэтического андеграунда Беллой Ахмадулиной и дочерью главреда «Огонька» Викторией Софроновой.
С первой Василия больше объединяла творческая свобода, ночные чтения стихов и та самая богемная романтика, которая так манила выходца из алтайской деревни. С другой все было иначе: прочный тыл, полезные знакомства и московская прописка в прямом и переносном смысле.
Однако ни одна из столичных подруг не смогла надолго удержать его рядом. Городские девушки не подходили для суровой деревенской жизни, которую он вел. А главное, ни одна из них не напоминала ему родную мать, чей образ он боготворил.
СУРОВАЯ СВЕКРОВЬ
Хотя Вика, в отличие от предыдущей возлюбленной Лидии Александровой, все же сумела расположить к себе Марию Сергеевну.
— Ну что, Викуля, покажешь, как у тебя с этим делом?- раскатывая тесто на пельмени, заявила свекровь. — У нас в Сростках тесто крутое любят, мяса не экономим…
— Да я, Мария Сергеевна, хоть и городская, но и по огороду могу… Родителям на даче всегда помогаю.
— Гляжу, и правда, ловко у тебя получается. Не то, что эта… как ее… Лидка. Та только носик воротила от нашей стряпни, — бросая оценивающий взгляд на движения невестки, продолжала свекровь.
За этим столом в облаке муки и пара от бульона царила особая атмосфера. Виктория с прилипшей ко лбу челкой, старательно выводила складочки на тесте. Мария Сергеевна, склонившись над ее плечом, ворчала: «Не жми сильно, лопнет!» Но в глазах светилось одобрение. Эта городская, хоть и из «интелихентов», да руки золотые имеет.
А после рождения внучки Кати, суровая свекровь и вовсе смягчилась:
— Ну-ка, дай я на тебя посмотрю, — ворчала она, бережно разворачивая одеяльце с малышкой. — Ах ты Васина копия… Носик курносый, совсем как у него в младенчестве.
НОВАЯ ЛЮБОВЬ
Все изменилось, когда на съемках картины «Какое оно, море?» судьба свела Василия с молодой актрисой Лидией Федосеевой. Между ними вспыхнули чувства, поставившие его перед мучительным выбором. Разрываясь между матерью его дочери и новой любовью, Шукшин приехал в родные Сростки за советом.
— Мам, не знаю, как быть… — заговорил он. — Вика верная мне, да и Катюху родила, а с Лидой…
— Хватит! В тридцать пять бегаешь, как мальчишка, от одной юбки к другой,- отвернувшись к печке и сердито поправляя угли, проворлачала Мария Сергеевна.
Шукшин молча крутил в руках недокуренную «Беломорку».
— Всю жизнь ты, Васенька, между двух огней метаешься,- продолжала она. А знаешь что, разбирайся-ка ты сам со своими бабами…
Обычно имевшая четкое мнение по всем вопросам мать на этот раз отказалась решать за сына. И это ее кажущееся равнодушие было своего рода испытанием — сможет ли ее Васенька, уже зрелый мужчина, нести ответственность за свой выбор?
Через неделю Шукшин вернулся в Москву и во всем признался Вике. Мария Сергеевна лишь вздохнула, глядя на фото внучки Кати: «Ну что ж… Видно, судьба». А через год на свет появилась ее вторая внучка — Маша, уже от другой невестки — Лидии Федосеевой.
***
Несмотря на новую семью и рождение двух дочерей — Маши и Оли, Василий никогда не забывал о своей старшей дочери. Когда Катя пошла в школу, он сделал важный шаг: официально удочерил ее, чтобы та носила его фамилию и не чувствовала себя брошенной.
Правда, их встречи случались нечасто. Девочка росла в благополучной семье своей матери Виктории Софроновой, окруженная заботой и ни в чем не нуждалась. Но для самого Шукшина эти редкие свидания были чем-то гораздо большим, чем просто родительский долг. Екатерина тоже пронесла через всю жизнь теплые воспоминания об отце и всегда говорила о нем только хорошее.
НЕСБЫВШАЯСЯ МЕЧТА
К моменту сближения Шукшина с Федосеевой у него уже имелась небольшая однушка, куда он и привел молодую жену. Они продолжали жить в ней и после рождения детей. Когда дочки засыпали, Василий превращал крошечный туалет в импровизированный кабинет. Ставил на колени доску, на нее — пишущую машинку. Кстати, именно в этих спартанских условиях рождался его самый амбициозный замысел — фильм о Степане Разине.
История мятежного атамана захватила писателя полностью. Он с головой погрузился в работу: штудировал архивные документы, изучал маршруты восстания, буквально по крупицам восстанавливая образ народного бунтаря. Но чиновники Госкино встречали его энтузиазм ледяным душем замечаний и отказов, предъявляя стандартный набор бюрократических отговорок: «Не время», «Неформат», «Зритель не поймет»…
Не сумев пробить стену чиновничьего равнодушия, Василий совершил творческую метаморфозу — переплавил кинематографический замысел в литературную форму. Так появился роман «Я пришел дать вам волю». Ставший не просто исторической хроникой, а страстным монологом самого писателя о свободе, бунте и цене мятежа.
УСПЕХ
Когда руководство «Мосфильма», откладывая решение по «Разину», предложило Шукшину снять что-то современное, он вспомнил историю своей двоюродной сестры, переписывавшейся с заключенным. Так появилась его пронзительная драма о покаянии и надежде «Калина красная».
В картине, как и в «Печках-лавочках» режиссер доверил главную женскую роль своей жене. Зрители безоговорочно поверили в эту пару, ведь в каждой сцене чувствовались характеры, а душевные метания становились близкими и понятными каждому.
Критики также единодушно оценили «Калину красную», удивляясь, как при мизерном бюджете и устаревшей технике можно было снять кино, где режиссерский и актерский талант затмил все производственные недостатки.
Особенно всех потрясла пронзительная сцена смерти его героя. Вся съемочная группа не могла сдержать слез. А Лидия Николаевна позже вспоминала, как при озвучивании этого эпизода пережила гипертонический криз.
После оглушительного успеха «Калины красной», собравшей 62 миллиона зрителей, Шукшин принял предложение Сергея Бондарчука и присоединился к съемкам «Они сражались за Родину». Когда работа над картиной близилась к завершению, впереди замаячила перспектива наконец-то снять фильм про Разина.
— Лида! Лидка моя, — ворвавшись в квартиру, Шукшин заметался по комнате, как медведь в клетке. — Ты только представь, Госкино дало добро на «Разина»! Наконец-то, черт возьми!»
— Не может быть… Правда? После всех этих лет?
— Вот те крест! Бондарчук сегодня шепнул. Сказал, сам Косыгин интересовался проектом. Говорит, мол, Шукшин пусть снимет своего бунтаря, раз уж так болеет!
Но сбыться мечте, которую он вынашивал годами, было не суждено. 2 октября 1974 года в каюте теплохода «Дунай» сердце 45-летнего Шукшина внезапно остановилось. Его похоронили на Новодевичьем кладбище среди великих деятелей русской культуры. Сценарий о Разине так и остался лежать на рабочем столе с пометкой «В работу»…
