На венчании невеста стыдливо прикрывала шалью выдающийся живот, который уже не могли ужать тиски корсета. На жениха, хмуро возвышавшегося рядом, она поглядывала с долей любопытства: ей обещали красавца. И слово сдержали: князь — светлоглазый и светловолосый — был отчаянно хорош собой.
Если дитя родится со светлыми кудрями, то, возможно, в отцовстве никто не усомнится…»Только бы, — тоскливо подумала Катенька, — князь не стал упрямиться!». Слухи о строптивом характере Сергея Васильевича давно ходили в обществе.
Екатерина Петровна была одной из шести дочерей покойного генерала Мусина-Пушкина, который, несмотря на доблестную службу на благо Отечества, особых капиталов не скопил.
Оттого-то и на блестящие партии его девочки рассчитывать не могли: ни приятная внешность, ни хорошее образование, полученное в Екатерининском институте, не затмевали отсутствия денег. Барышням Мусиным-Пушкиным оставалось рассчитывать лишь на то, что появится достойный человек, готовый закрыть глаза на невеликое состояние невесты…Или брать счастье в собственные руки.
Воспользовавшись протекцией дальней родственницы, готовой замолвить словечко при дворе, Катенька — самая бойкая из сестер — получила должность фрейлины в свите императрицы Александры Федоровны. И не стала терять ни мгновения.
— Виданное ли дело! — зашептались во дворце зимой 1837, когда растущий животик Кати было уже не скрыть. — И года не прошло, как приближена, а уж в тягости!
Впрочем, ситуация Мусиной-Пушкиной не слишком-то выходила из ряда вон. Лето 1837 года запомнилось всей России грандиозным событием — Большими кавалерийскими маневрами, проведенными на юге страны. Вся императорская семья собралась на масштабный смотр, где 55 тысяч военных демонстрировали качество подготовки.
По итогам маневров не одна из падких на яркие мундиры девиц — от местных крестьянок до дам, по долгу службы сопровождавших императорских особ, — «порадовала» родных пополнением семейства. И все-таки у Катеньки случай был особенным. Говорили, будто в ее досадном положении виновен азарт самого императора!
Николай I был известен тем, что во всем любил порядок: и в маневрах, и в личной жизни. Допустить, чтобы оступившаяся фрейлина бросала пятно на репутацию свиты государыни, он не мог. И так уже затянул с решением проблемы до того, что пошли слухи!
Потому-то на 29 января 1838 года была назначена свадьба. В женихи Катеньке выбрали Сергея Васильевича Трубецкого, корнета Кирасирского полка. Двадцатидвухлетний князь слыл изрядным повесой и шутником, на которого не раз уже обрушивалась немилость монарха.
Года за четыре до событий, он успел прославиться, объявившись на празднике у графини Бобринской: процессия, составленная из насмешников, несущих зажженные факела, сопровождала гроб!
По счастью, сыграть роль покойника, выскакивающего из-под крышки в самый неловкий момент, никто не решился, но и без того торжество графини было безнадежно испорчено…
— Дурной мальчишка! — со слезами на глазах жаловалась Софи Бобринская императрице Александре Федоровне, слывшей ее близкой подругой.
За честь дамы вступились: выходка Трубецкого не осталась безнаказанной. Однако и излишнюю суровость к юному Сергею Васильевичу, сыну героя Наполеоновских войн, проявлять не стали: лишь на три месяца перевели из престижного Кавалергардского полка в Гродненский гусарский полк.
Такое взыскание совершенно не стеснило молодого Трубецкого: вскоре он принялся за старое. Однажды был застигнут под окнами итальянской актрисы, за которой подглядывал в пикантный момент, а как-то раз изрядно напугал дам, устроив засаду в купальне…
Наконец, терпение Николая I кончилось: осенью 1835 года Сергея Васильевича перевели в квартировавшийся на юге кавалерийский полк, запретив появляться в Петербурге. И вот, вернули в 1837 году, вновь вписав в списки родного Кирасирского полка и посулив дать хорошее приданое, ежели не будет упрямиться и возьмет «порченую» девицу.
Как настоящий военный, Сергей Васильевич исполнил приказ своего государя. Сплетники шептались:
«Весь Петербург теперь только занят обрюхатевшею фрейлиной Пушкиной. Государь всегда велик во всех случаях. Узнавши, кто сделал брюхо, а именно князь Трубецкой, молодой повеса…он их повелел обвенчать и объявил, что она год, как тайно обвенчана…».
Однако, хотя женить Трубецкого и было можно, принудить к жизни в счастливом браке — нельзя. Дав в марте 1838 года жизнь дочери Софьюшке и едва оправившись после родов, Катенька предпочла покинуть Россию. Вместе с малышкой она поселилась во Франции, где о скандале, связанном с рождением девочки, не знали.
А Сергей Васильевич остался на родине. Оскорбительная женитьба повлияла на его нрав: разочаровавшись в своем императоре, он вступил в кружок, где царила свободная атмосфера и велись весьма вольные разговоры. Впрочем, «тайное общество» было быстро раскрыто: в 1839 году Трубецкого перевели на Кавказ.
Николай I был зол на строптивого князя. Он мог простить многое, но не непокорность! И никакие заслуги Сергея Васильевича не могли оправдать той откровенности, с которой он всякий раз намекал на обстоятельства своей женитьбы.
Даже когда Трубецкой проявил храбрость в бою, получив тяжелую рану, император вычеркнул его из наградных списков: «не заслужил!».
Казалось, будто Сергей Васильевич вступил в противоборство с государем, так жестоко с ним поступившим. Конечно, он не мог противостоять открыто, но исподволь, будто нарочно игнорируя неписанные правила и неотданные приказы…
Не дождавшись разрешения на отпуск по ранению, Трубецкой самовольно прибыл в Петербург, где сначала был помещен под домашний арест, а затем отправлен обратно по «высочайшему повелению». Долечиться князю не дали, и состояние его здоровья стало неуклонно ухудшаться: в 1843 году ему дозволено было выйти в отставку.
Однако не таков был Сергей Васильевич, чтобы позволить о себе забыть: в 1851 году его имя вновь оказалось у всех на устах. Трубецкой попытался бежать за границу вместе с красавицей Лавинией, женой советника Жадимировского.
Ходили упорные слухи о том, что на изящную брюнетку положил глаз сам император, но к его ухаживаниям она оказалась холодна. С тем, что Лавиния — верная жена, государь еще мог бы смириться, но она предпочла ему другого! Врага!
По приказу Николая I, беглецы были пойманы. Жадимировская — возвращена законному мужу, Трубецкой — посажен в Петропавловскую крепость. Через полгода ему озвучили страшный приговор: лишение титула, чинов и наград, и перевод на службу в Оренбургские линейные батальоны.
Лишь в 1855 году, после смерти государя, Сергей Васильевич получил отставку. Он обосновался в своем небольшом имении, расположенном во Владимирской губернии, куда, по слухам, к нему вскоре приехала Лавиния, окончательно оставившая мужа.
Однако ни мирная жизнь, вдали от тревог, ни сближение с возлюбленной, ни возвращение титула не продлили дни угасающего князя. Трубецкой скончался в 1859 году 44 лет от роду.
Законная жена Катенька пережила князя на три десятка лет, вырастив дочь и очень удачно выдав ее за герцога. Удивительно, но в один с ней год — 1891 — ушла и прекрасная Лавиния, тоже поселившаяся за границей и еще дважды выходившая замуж.
