Скандал в высшем свете, связанный с ситуацией в семье Александра Сергеевича Пушкина, с поведением его жены, сестры жены и, конечно же, Дантеса, общество будоражил.
Равнодушных не было. В светских гостиных, в литературных салонах слухи, сплетни и факты, касавшиеся жены поэта и ее отношения с приемным сыном французского дипломата обсуждали. Кто-то безоговорочно вставал на защиту Пушкина, кто-то жалел его из-за компрометирующего поведения Натальи Николаевны, кто-то прямо становился на сторону Дантеса.
И даже после роковой дуэли, оборвавший жизнь «нашего всего», высшее общество поделилось на два лагеря: тех, кто обвинял выжившего во всех грехах, и тех, кто пытался защитить его, смягчить участь. Люди всегда будут говорить и сплетничать, а тут — такой трагический повод, такое заметное семейство…
Однозначно на сторону Жоржа Дантеса встал его отец, его жена, Екатерина Николаевна, Идалия Полетика и некоторые другие. Долгое время к лагерю Дантеса причисляли и красавицу Софью Александровну Бобринскую, которая хлопотала во время судебного процесса о смягчении участи виновника гибели знаменитого поэта, а ведь какое-то время Бобринская с Пушкиным даже приятельствовала!
Фамилия Бобринская — это по мужу, та самая, которую носил внебрачный сын Екатерины Второй и графа Орлова. До замужества Софья Александровна носила фамилию Самойлова.
Сонечка родилась в 1797-м, 4 октября, отец — граф Александр Николаевич Самойлов, государственный деятель, племянник светлейшего Григория Потемкина. Мать — Екатерина Сергеевна Трубецкая, из не менее знатного и знаменитого рода, фрейлина императрицы, красавица с обширными связями.
Три сына и две дочери пары родились, что называется, с золотыми ложечками во рту. Софья была средним ребенком и второй дочерью. Уже в детстве было ясно: растет красавица. Учили девочку старательно: сначала дома, потом в Екатерининском институте благородных девиц. Чести семьи барышня не посрамила: окончила заведение с золотым шифром «малой величины», то есть, была в числе лучших выпускниц.
К привлекательной внешности и громкой фамилии прибавились прекрасный голос и неплохой слух, умение рисовать и разбираться в искусстве. В 19 лет девушку взяли фрейлиной к вдовствующей императрице Марии Федоровне.
Привлекательная и легкая в общении Софья Самойлова легко завела дружеские связи с другими придворными. В частности, она считалась ближайшей подругой несчастной Варвары Туркестановой, фаворитки императора Александра Первого.
У Софьи Александровны хватало поклонников и претендентов на ее руку. В их числе был и Василий Алексеевич Перовский, будущий губернатор Оренбурга. Перовский был настолько увлечен Самойловой, что прострелил себе палец на руке, когда она выбрала другого жениха.
Неудачливый жених говорил, что Софья предпочла другого, потому что он беден: «Графиню Самойлову выдали замуж мужики, а у меня их нет; вот и всё». Действительно, тот, кого предпочла красавица, был богат — Алексей Алексеевич Бобринский — внук императрицы Екатерины.
С этим браком, заключенным 27 апреля 1821-го года, стали родственниками потомки двух фаворитов Екатерины Алексеевны. Но, несмотря на слова Перовского, вызванные горечью поражения на любовном фронте, брак Софии Самойловой и Алексей Бобринского был все же заключен по сердечной склонности. Девица и сама не была бесприданницей, за ней жениху давали богатейшие имения, ранее принадлежавшие Потемкину.
Да и жили Бобринские в согласии, несколько лет они провели в уединении в деревне, наслаждаясь радостями семейной жизни, затем возвратились в Санкт-Петербург. У пары родилось трое сыновей, что не мешало жене делать придворную карьеру. София Александровна подружилась с супругой императора Николая Павловича, завела литературный салон, так как больше любила принимать у себя, нежели выезжать.
Софья Александровна пользовалась репутацией приветливой хозяйки, утонченной ценительницы изящных искусств, в ее доме бывали Вяземский, Жуковский, братья Виельгорские и… Пушкин. Хозяйка была со всеми ровна. У Пушкина было множество недоброжелателей, почти три десятка дуэлей поэта говорят же о чем-то. В салоне графини Бобринской принимали и господ из другого лагеря: графа Нессельроде, барона Геккерна и… Дантеса.
Поговаривали, что между Софией Бобринской и Жоржем Дантесом много лет был тайный роман. Правда ли это? Дантес был моложе Софии Александровны на 15 лет, в те времена — внушительная и очень осуждаемая обществом разница в возрасте. Муж Софьи был моложе жены на два с небольшим года, и то — повод для волнений. А чтобы женщина была старше на столько — фи!
В Россию Дантес прибыл в 1830-м, ему было 18 лет, а Софья Александровна была уже глубоко замужней матроной, жившей до 1831-го в деревне. К тому же, «лазоревый» след в биографии Жоржа Дантеса и обстоятельства его усыновления Геккерном при живом отце, делают эту связь маловероятной.
Скорее всего, слухи родились позже, когда трагедия с Александром Сергеевичем уже разразилась, а Бобринская позволила себе жалеть того, кто оборвал жизнь Пушкина. И, возможно, распускали эти слухи люди, принадлежавшие к противоположному лагерю, для которых защищать убийцу «солнца русской поэзии» было немыслимым делом. Если только, у защитников не было личных мотивов, как у той же Полетики или Екатерины Гончаровой. Так в лагерь любовниц Дантеса угодила и Софья Бобринская.
Почему же женщину обвиняли в неприязни к Пушкину? Она не была его врагом, это ясно доказывают и письма Бобринской к мужу, в которых женщина прямо писала: «Анонимные письма самого гнусного характера обрушились на Пушкина», а свадьбу Екатерины Гончаровой и Дантеса Софья Александровна называла в этом же послании «возвышенной и смехотворной».
Причислившие Бобринскую к лагерю сторонников Дантеса опираются на записку барона Геккерна в дни суда над приемным сыном: «Мадам Н. и графиня Софи Б. шлют тебе свои лучшие пожелания. Они обе интересуются нами».
«Мадам Н.» — это Мария Нессельроде, действительно, непримиримый враг Пушкина, ополчившаяся на поэта после эпиграмм на ее отца, провокаторша, посаженная мать на свадьбе Дантеса и Екатерины Гончаровой, демонстративно приглашавшая Геккерна на званые обеды, когда весь Петербург оплакивал поэта. О ней тот же Пушкин написал в дневнике: «Подозрения. Графиня Нессельроде». Вот она — враг.
А Софья Бобринская, как показало позднейшее изучение семейных архивов, держала скорее нейтралитет в этом конфликте и не была ненавистницей Пушкина. Во многом Бобринская поэта не одобряла, простите, но и Пушкин иногда вел себя весьма вольно и беспечно. Передала привет Дантесу?
В принципе, Геккерн мог и поддержать упоминанием дамы своего сына в дни суда. И потом, интересоваться и передавать привет и участвовать в деле очернения жены поэта, провоцируя того, умело играя на нервах и растравляя, совершенно разные вещи.
После дуэли, суда и высылки Дантеса за границу Софья Бобринская, дама уже на пятом десятке жизни, много занималась благотворительностью, опекая «дома призрения», где содержались пожилые и инвалиды, оставшиеся наедине со своей немощью. Она скончалась в 1866-м, в Париже, куда отправилась поправлять свое здоровье.
Супруг, пережил Софью на два года, больше всего его расстраивало то, что он не принял ее последнего вздоха, так как находился в Петербурге.
