Двенадцатилетней девочке велели собираться в дорогу. Монастырь ждал ее, так решили родители. Хотя Шарлотта плакала и просила не отправлять ее далеко от дома, Луи де Бурбон, герцог де Монпансье, только поджал губы. У него было шестеро детей и трем младшим дочкам уготовили участь монахинь. Жанна и Луиза – более послушные и спокойные — уже приняли постриг. Теперь настала очередь Шарлотты.
О жестокости Луи де Бурбона слагали легенды. Говорили, что на поле боя он не ведает пощады. Что со своими домашними предпочитает вести себя жестко и бескомпромиссно. Ярый католик, он испытывал чувство глубокой ненависти к гугенотам. А когда узнал, что его собственная жена сочувствует протестантам… пришел в состояние, близкое к помешательству.
— Отныне вы – ничто для меня! – кричал он. – Я не позволю вам видеть детей! Я не подам вам руки! Убирайтесь прочь из моего замка!
Жаклин только тяжело вздохнула. Ей пришлось уехать, но веру она так и не поменяла.
Дети росли в этой тревожной обстановке и очень по-разному воспринимали ее. Сын-наследник прекрасно понимал, что ему лучше не ссориться с отцом. Когда Луи де Бурбон заставил его жениться на некрасивой и набожной Рене Анжуйской, он подчинился. Дочери герцога просто боялись противоречить ему.
Но Шарлотта позволила себе протест. Когда ей было двенадцать лет, весной 1559 года, девочка узнала, что ей пора в монастырь. И стала просить отца не отправлять ее в обитель!
— Это все проделки вашей матери? – взревел герцог. – Она научила вас говорить так? Я давно обещал богу своих дочерей! Отправляйтесь! Иначе я просто выгоню вас на улицу, и вы будете побираться, как нищая!
Обитель Нотр-Дам-де-Жуар возглавляла родная тетя Шарлотты, Луиза. Напрасно девочка надеялась, что из-за родственных связей с ней будут обращаться лучше. Высокая, худая как жердь, вечно злая настоятельница Луиза, возненавидела ее с первого взгляда. Доставалось и другим дочерям Луи де Бурбона. Все дело было в их высоком происхождении… Никто не сомневался, что настанет час, и одна из этих девочек займет пост Луизы.
Уже находясь в монастыре, Шарлотта с ужасом узнала еще об одном поступке своего отца. Оказывается, он сделал определенный вклад в монастырь, но… лишил ее наследства! И не только ее, но и других сестер. Чтобы не дробить своего состояния (а герцог начал испытывать финансовые трудности), он оставил все для сына. Теперь, даже если бы девочки покинули пределы Нотр-Дам-де-Жуар, их ждала незавидная участь.
— Какая разница! – шептала Шарлотте ее более спокойная сестра, Жанна. – Мы обречены оставаться здесь! Будь послушной и тогда тебе станет легче находиться в монастыре!
В те годы находиться в обители было, пожалуй, намного спокойнее, чем в миру. Католики и гугеноты поднимали друг против друга знамена. Герцог де Монпансье, отец девочек, стал одним из предводителей католиков. В том же самом, 1561 году, сестры узнали о кончине своей матери. Жаклин покинула этот мир, не успев передать дочерям ни письма, ни записки. Они молились о душе герцогини, а Шарлотта рассвирепела.
— Во всем виноват наш отец, — заявила она.
В 1565 году произошло то, чего так опасалась тетка Луиза. Шарлотта – как самая смышленая из девушек – была избрана новой аббатисой. Это положение давало ей чуть больше свободы, которой Шарлотта сразу начала пользоваться. Она смогла выезжать за пределы монастыря (объясняя это необходимостью, например, делать закупки для нужд обители), принимать у себя посетителей.
Никто не догадывался, что Шарлотта готовит для себя побег. Она потихоньку откладывала деньги, она сделала схрон, в который складывала одежду и обувь, отличные от монашеских… А в 1571 году потрясла Нотр-Дам-Де-Жуар тем, что… покинула его! Сбросила платье монахини!
Понимая, что во Франции ее не оставят в покое, девушка направилась в немецкий Пфальц. Отец слал ей вслед проклятья, узнав про побег. Герцог добился от короля, что Шарлотту немедленно подвергнут аресту, если она только покажется в пределах королевства. Но девушка не планировала возвращаться…
Она наделала много шума. Из монастырей во все времена бежали и юноши, и девушки. Но Шарлотта де Монпансье была родственницей короля Франции. Более того, она была не просто монахиней, а аббатисой! Когда прибыла в Гейдельберг, то поселилась в маленькой гостинице, стараясь не привлекать внимания. Но ее вычислили.
Однажды в дверь ее комнаты постучали. Трепеща, Шарлотта открыла дверь. Перед ней стоял незнакомый мужчина, который с большими извинениями сообщил, что не хотел ее тревожить. Но он узнал о ней и решил нанести визит вежливости. Его звали Вильгельм I Оранский.
Вильгельм поинтересовался, не нужно ли что беглой монахине. Он был готов оказать ей содействие. А когда узнал, что Шарлотта горячо поддерживает протестантов – в память о матери! – то пришел в невероятный восторг.
С той поры они регулярно виделись. А еще два года спустя у монахини появился официальный жених – Вильгельм сделал ей предложение. Правда, он был женат, но собирался разводиться…
Жена Вильгельма Оранского подписала договор о разводе, и после этого брак стал возможен. 12 июня 1575 года, в Бриле, Вильгельм женился на Шарлотте де Монпансье. Она была бесприданницей с «темным прошлым», она не блистала красотой, но Оранский в нее влюбился. Шарлотта приняла веру протестантов, и отныне не имело значения, что она когда-то приняла постриг в католическом монастыре…
Шарлотта оказалась хорошей женой: она всегда поддерживала мужа (в том числе против испанского владычества в его голландских землях), она умело вела переговоры, она поставила его на ноги, когда в марте 1582 года Вильгельма тяжело ранили. И за семь лет брака подарила ему шестерых дочерей.
Выхаживая своего супруга, Шарлотта заболела сама. Она так тяжело переживала, что не обратила внимание на легкую простуду. А та переросла в более опасную хворь. 5 мая 1582 года Шарлотта скончалась. Ни один из ее французских родственников не приехал с ней проститься.
Вильгельм Оранский скончался спустя два года после Шарлотты. На него напал наемник, который действовал по приказу испанского короля… Говорили, что его последними словами были: «О, боже, сжалься над моей душой… Сжалься над моим несчастным народом»…
Две сестры Шарлотты так и остались в обители.