Испанский принц, войдя в комнату, разочарованно замер. Невеста оказалась еще более непривлекательная, чем он думал. Худощавая, очень бледная, она выглядела, как тетушка средних лет. На фоне фигуристых и смуглых испанских красавиц, Мария Тюдор была дурна.
Английская королева провела последние месяцы в напряженном ожидании жениха и активной работе в Совете. От переживаний, она недосыпала и под ее глазами виднелись темные круги. Стройная фигура, которой она так гордилась и подчеркивала ее нарядами, выглядела тощей и изможденной.
Филипп усилием воли заставил себя улыбнуться. Мария до прихода жениха нервно ходила из одного угла в другой, меряя комнату шагами. Увидев своего суженого в окружении его свиты, она радостно вскрикнула и быстро направилась к нему.
-Филипп, я так ждала вашего прибытия! — воскликнула Мария, беря его за руку.
Принц, согласно английскому обычаю, поцеловал будущую супругу в губы.
-Давайте сюда сядем и побеседуем. — указала Мария под широкий красочный балдахин. — Как дорога? Вы очень утомлены?
Филипп вежливо отвечал, рассматривая королеву. Она выглядела ничуть не моложе своих тридцати восьми лет. Рыжие волосы делали ее бледную кожу болезненной, а светлые брови были почти незаметными.
Мария была безумно счастлива. Ее супруг в действительности оказался еще краше, чем на портрете. Он был словно сказочный принц, ради которого судьба уберегла ее от других браков.
Венчание происходило в Винчестерском соборе на праздник Святого Иакова. Жених был облачен в роскошный белоснежный камзол и малиновую мантию. Мария была в костюме из черного бархата, поверх которого была накинута золотая мантия. На ней было столько драгоценностей, что от их блеска рябило в глазах.
Торжественная церемония была длительной и Мария наслаждалась каждой минутой. Когда раздался громкий голос епископа, вопрошающий согласна ли она взять в мужья Филиппа, Мария звонко произнесла:
-Да.
Она светящимися от счастья глазами взирала на Филиппа. Ей до сих пор не верилось, что этот привлекательный мужчина теперь принадлежит ей.
После венчания все прошли пиршественный зал, находившийся в дворце епископа. Было установлено пять столов. Один небольшой для молодоженов и четыре длинных для собравшихся англичан и испанцев. Мария села в богато отделанное кресло, а Филипп устроился рядом на менее скромное место.
Перед королевой стояли золотые приборы, а перед ее мужем серебряные. Но Мария, окрыленная своим новым статусом замужней дамы, не замечала моментов, которые могли унизить ее супруга. Ей казалось, что он был испытывать те же радостные чувства, что и она.
Когда пир был завершен, Мария и Филипп в сопровождении англо-испанской свиты направились в приготовленные для них покои. У порога комнаты они остановились и распрощались с придворными. В спальню их завел лорд-канцлер и быстро удалился, оставив супругов наедине…
Филипп рано проснулся и выскользнув из постели, оделся и ушел. Его ждали письма из Испании, на которые ему натерпелось ответить.
Мария лежа в кровати, прислушивалась к своим ощущениям. Вставать она не спешила, но пришлось, так как внезапно у двери поднялся шум и крики. Оказывается у испанцев был обычай приветствовать с утра новобрачных и они явились, чтобы увидеть королеву с супругом.
Вскочив с кровати, Мария впопыхах начала одеваться. Судя по крикам, ее дамы отказывались пропускать мужчин и были возмущены, тем, как им в голову пришла такая дикая затея. Когда недоразумение было улажено, королева пошла искать мужа.
Филипп встретил Марию с нежностью.
-Простите меня, что покинул вас рано. Французы напали на Фландрию, отец волнуется. Я должен был ответить. — объяснил он свое раннее исчезновение.
-Да, слышала, что там тяжелая ситуацию. Надеюсь, что скоро французов вытеснят. — отозвалась Мария.
Первые недели брака Мария находилась в состоянии эйфории. Филипп был покладистым, соглашался со всем, что она говорила и все время показывал свою учтивость. У него получалось находить общий язык с англичанами и, несмотря на опасения королевы, он виртуозно избегал конфликтных ситуаций.
Возможно, супружеской идиллии способствовало, то, что Мария и Филипп с трудом объяснялись друг с другом, заменяя непонятные слова жестами или улыбками. Филипп разговаривал на кастильском, на этом языке Мария не разговаривала, но понимала его.
Мария хорошо изъяснялась на арагонском, в котором Филипп был слаб. Ей приходилось изъяснятся с мужем на французском, который он знал, но плохо или на арагонском.
Однако вскоре испанцы начали высказывать недовольство. У них не хватало средств себя обеспечивать, англичане оказались жадными и грубыми. То и дело вспыхивали стычки людей и дошло до того, что во дворце начались драки.
Большая часть свиты Филиппа выпросила у него позволение и покинула Англию. Сам же принц был намерен оставаться рядом с женой.
В сентябре 1554 года Мария заметила, что у нее отсутствуют женские дела и попросила лекарей ее осмотреть. После осмотра, она помчалась к Филиппу и поделилась новостью:
-Филипп, Господь посылает нам ребенка! Я беременна.
-Храни вас Господь, Мария! Как я счастлив! — отозвался супруг.
Тотчас же о беременности королевы прослышал весь дворец. Англичане и испанцы были так довольны, что прекратили скандалить. Было решено, если королева вдруг скончается при родах, то регентом при наследнике будет ее муж Филипп.
Мария ходила умиротворенная. Больше всего в тот период она мечтала о сыне, который станет великим английским королем.
В ноябре 1554 года в Лондон прибыл кардинал Реджинальд Поул и предложил королеве объединить Английскую церковь с Римом. Мария была готова к воссоединению с Римом, но ни она ни кардинал не учитывали, что в Англии выросло уже целое поколение, придерживающееся другой веры.
Вместе с римским союзом был возрожден закон, согласно которому еретики, допрошенные церковным судом, передавались для казни гражданским чиновникам.
-Когда в церкви происходило соединение с Римом, я впервые почувствовала шевеление нашего младенца. — призналась Мария Филиппу.
Королева пополнела. У нее увеличился живот, поэтому, когда она надевала платье, то в глаза резко бросалось, что она беременна. Весь двор обсуждал рождение ребенка, гадая, кто появится на свет, мальчик или девочка.
Совет Англии считал, что Филипп теперь должен возглавлять правительство. Император Карл тоже так считал, но с поправкой — решения должен принимать Филипп, но преподноситься это должно так, будто руководит королева или Совет.
В январе 1555 года Филипп объявил Марии, что будет готовится к войне с французами, поэтому в скором времени покинет Англию.
-Вы не дождетесь моих родов? — обеспокоенно спросила Мария.
-Мария, я должен быть там. Рожать вы будете без меня. — твердо ответил Филипп.
От переживаний королева заболела, а после поправки, в феврале, придворные отметили, что она грустна и погружена в меланхолию. Филипп решил отложить свой отъезд до родов, которые приближались.
На Пасху Мария с мужем удались в Хэмптон-Корт.
В Хэмптон корте Мария должна была родить. Ждать оставалось немного. К королеве привели крестьянку, которой, как и ей было тридцать девять лет. Женщина родила здоровую крепкую тройню и должна была воодушевить королеву и действительно, Марии было приятно осознавать, что скоро она сама станет матерью.
Наступил конец апреля, время родов, а Мария все не ощущала схваток. В ее спальне была установлена красивая, отделанная драгоценностями колыбельная. Фрейлины подбадривали королеву, рассказывая как лучше перенести роды.
Дворец был наполнен нетерпением и предвкушением, лишь одна повитуха ходила недовольная. Ее пригласили во дворец принимать роды и она, осмотрев Марию, находилась в состоянии крайнего недоумения.
-Ваше Величество, вам, наверное, неправильно поставили срок родов. — уклончиво заявила женщина, бросая гневные взгляды в сторону королевских лекарей.
Повитуха не обнаружила у королевы никаких признаков беременности, кроме раздутого живота, но сказать об этом боялась. Она считала, что Марию намеренно запутали ее лекари, а значит, именно им нужно расхлебывать «кашу, что заварили».
-Ваше Величество, срок неправильно рассчитали, роды должны быть в конце мая. — объявил один из лекарей.
Но прошел май, наступило лето, а загадочная беременность Марии Тюдор так и не разрешалась. У многих людей начались сомнения, а беременна ли вообще королева?
Филипп терпеливо ждал. Он уже давно должен был отправиться в Фландрию, но дал слово жене дождаться рождения ребенка.
Наступил июль. Младенец так и не родился. Мария ежедневно плакала и молилась. Происходящее было странным, ведь если исходить из подсчетов докторов, то ее беременность длилась уже одиннадцать месяцев!
К августу стало окончательно ясно, что ребенка не появится. Мария с мужем покинули Хэмптон корт и отправились в Отлендс. Именно там к королеве пришла некая добрая женщина, рассказавшая ей, что бывают такие редкие случаи, когда женщина думает, что беременна и у нее растет живот, но на самом деле зачатия не было.
Марии Тюдор пришлось смириться, что она не была беременна и вряд ли когда нибудь сможет родить ребенка.
