Девочка-подросток вошла в залу, полную гостей. Нарядные дамы и их галантные кавалеры с изумлением уставились на очаровательную крошку с книжкой в руках.
«Ты что-то хотела, дочка?», — мягко спросил девочку ее отец, блистательный мэр, местная знаменитость.
Девочка замялась было, но затем, словно решившись на что-то, крикнула дрожащим от волнения голосом:
«Мой папá убил Пушкина!».
Дуэль состоялась, Пушкин погиб. Его убийца Жорж Шарль Дантес ожидал решения своей участи. 17 марта 1837 года генерал-аудитор Адам Иванович Ноинский представил императору окончательную редакцию сентенции Военного суда. В ней предлагалось применить к Дантесу следующую кару:
«Геккерена, за вызов на дуэль и убийство на оной камер-юнкера Пушкина, лишив чинов и приобретённого им российского дворянского достоинства, написать в рядовые с определением на службу по назначению Инспекторского департамента».
Николай I, изучив документ, сопроводил его высочайшей конфирмацией:
«Быть по сему, но рядового Геккерена, как не русского подданного, выслать с жандармом за границу, отобрав офицерские патенты».
Так все и решилось. Убийца Пушкина отделался легким испугом. Даже судьбу русского рядового со всеми тяготами и шпицрутенами государь ему испытать не позволил. Высылка за границу для Дантеса, это как для кролика — терновый куст. Дом родной.
Дантес с супругой Екатериной Николаевной, урожденной Гончаровой, поселился в доме своего родного отца в Сульсе. Здесь в октябре 1837 года появился первенец пары — дочь Матильда-Евгения.
Через два года Екатерина Николаевна родила вторую дочь, Берту-Жозефину, а еще через год, в апреле 1840 года, Леонию-Шарлотту.
Так у четы Дантесов де Геккернов появилось три дочки, но отец во чтобы то ни стало хотел сына. В сентябре 1843 года Екатерина Николаевна родила Жоржу долгожданного наследника но, к несчастью, ценою собственной жизни. 15 октября баронесса скончалась от так называемой послеродовой горячки.
Все эти годы Дантес, полностью обеспеченный двумя отцами, — приемным и родным, — и не нуждавшийся в деньгах, скрупулезно требовал от семейства Гончаровых годовое содержание Екатерины Николаевны в размере пяти тысяч рублей. Пока баронесса была жива, она под диктовку мужа писала в Россию длинные письма с просьбами о выплате пособия с приложением перечня трат и долгов.
После смерти Екатерины Николаевны барон самолично взялся за «выбивание» денег от главы гончаровского майората Дмитрия Николаевича Гончарова, старшего брата его покойной супруги.
В 1848 году Дантес даже подал в суд на Гончаровых, что было непосредственным ударом по семье убитого французом Пушкина, по его детям.
Жорж требовал взыскать с Гончаровых-Пушкиных наследство Екатерины Николаевны, но опека над детьми поэта, учитывая их тяжелое финансовое положение, отклонило претензии француза.
Занимаясь откровенным крохоборством и пытаясь лишить куска хлеба сирот Пушкиных, Дантес, между тем, ни в чем совершенно не нуждался. Уже с 1843 года он начал строить успешную политическую карьеру, был избран членом Генерального совета департамента Верхний Рейн, затем — председателем Генерального совета и мэром департамента.
Даже свержение короля Луи-Филиппа I не повлияло на карьеру Дантеса. Поняв, «откуда ветер дует», барон примкнул к сторонникам Наполеона III и прекрасно устроился при новой власти, став личным посланником императора по делам России, Пруссии и Австрии.
Заслуги Дантеса перед Наполеоном III были столь обширны, что император назначил его пожизненным сенатором, а в 1868 году присвоил барону звание командира Почетного легиона.
После революции в сентябре 1870 года политическая карьера Дантеса завершилась, но он не сильно по этому поводу горевал. Великолепные дома в Сульсе, Париже, Шиммеле, влияние, деньги — у барона было все!
Дантес был вполне счастлив и очень гордился своими достижениями, своим положением. Его внук Луи Метман вспоминал:
«Мой дед был вполне доволен своей судьбой и впоследствии не раз говорил, что только вынужденному из-за дуэли отъезду из России он обязан своей блестящей политической карьерой, что, не будь этого несчастного поединка, его ждало незавидное будущее командира полка где-нибудь в русской провинции с большой семьёй и недостаточными средствами».
Счастье Дантеса было бы полным, если бы не одно печальное, мучительное обстоятельство. Как водится, Бог карает родителей через их детей. И в случае барона карающей дланью Господа выступила его младшая дочь Леония-Шарлотта.
Леония-Шарлотта потеряла мать в возрасте трех лет, и ее воспитанием занимался отец. Русский язык в доме Дантесов де Геккернов не звучал, а имя Пушкина в семье было строго-настрого запрещено произносить.
Барон был уверен, что его дети, несмотря на значительную долю русской крови, станут настоящими французами. И вдруг, отцовская любимица Леония-Шарлотта в подростковом возрасте со всей горячностью юной души заинтересовалась Россией! Да что там Россией, она заинтересовалась Пушкиным!
Отец всячески пытался помешать Леонии-Шарлотте в ее «становлении русской», но упрямая девочка шла наперекор. Леония самостоятельно выучила русский язык, стала читать стихи и прозу своего великого родственника — Александра Сергеевича Пушкина.
Пушкин стал кумиром Леонии, она в буквальном смысле влюбилась в поэта. Погружаясь в русскую культуру, девочка рано или поздно должна была узнать ошеломительную правду. И она узнала.
Ее отец — убийца! От его руки пал человек, умевший невероятным, колдовским образом создавать из слов подлинное чудо! Ее отец убил волшебника, мага!
Леония-Шарлотта не простила отцу убийство Пушкина. Между Дантесом и дочерью возникла напряженность, которая постоянно росла, превратившись со временем в открытую враждебность. Все попытки барона помириться заканчивались крахом.
Леония повесила на стене в своей комнате портрет Пушкина, в ее руках всегда был томик великого поэта, она знала наизусть сотни его стихотворений и даже целые главы из «Капитанской дочки».
Дантес с каждым годом все четче понимал: поверженный противник отнял у него самое ценное, его дочь. Леония даже фамилию желала сменить с Дантес де Геккерн на Пушкина!
Напряжение в доме достигло предела, когда Леония прилюдно, при гостях, обвинила Дантеса в хладнокровном убийстве Пушкина. Через несколько дней после скандала девушка покинула отчий дом и больше никогда не общалась с отцом.
Дантес, нежно любивший Леонию, был совершенно разбит. Его, как он думал, счастливая, успешная жизнь, дала трещину. Пушкин из гроба отомстил своему убийце.
Шарль не мог смириться с тем, как поступила с ним его дочь. Он стал называть Леонию сумасшедшей, а затем, использовав свое влияние, поместил ее в парижскую клинику для душевнобольных.
Двадцать восемь лет Леония прожила в «желтом доме», заточенная в юдоль скорби собственным отцом лишь за то, что она любила Пушкина.
Несчастная женщина скончалась в 1888 году в возрасте 48 лет, не познав семейного счастья. Отец пережил дочь на семь лет, и, по свидетельству современников, после смерти Леонии барон потерял свою всегдашнюю уверенность и убежденность в том, что он «правильно жил».
В 1899 году брат Леонии, Луи Дантес де Геккерн, с горечью сказал:
— Пушкин! Как это имя связано с нашим! Знаете ли, что у меня была сестра, — она давно покойница, умерла душевнобольной. Эта девушка была до мозга костей русской.
Здесь, в Париже, живя во французской семье, во французской обстановке, почти не зная русских, она изучила русский язык, говорила и писала по-русски получше многих русских. Она обожала Россию и больше всего на свете Пушкина.
Так сложилась жизнь женщины, которая однажды узнала о своём отце ошеломительную правду — он убил волшебника слова.
