Происходило что-то странное. Она задержала дыхание и втянула живот. Любимая серая юбка застегивалась на талии с большим трудом, а живот выпирал.
Последнее время Розалинд преследовали внезапно наступающая слабость и легкое головокружение. Рабочая командировка в Нью-Йорк подходила к концу, а предстояло так много еще сделать.
Она отогнала плохие мысли подальше, поклялась не переедать и нашла в шкафу платье свободного кроя. А ведь она всегда гордилась своим плоским и подтянутым животом! Еще вчера утром юбка на талии сходилась — сегодня уже не сходится…
Самочувствие Розалинд продолжало ухудшаться. Вернувшись из рабочей поездки в Лондон, она отправилась к врачу. Аккуратно припарковав свой новенький Austin, она вошла в клинику с заметным трепетом. Деловая и собранная доктор Мэйр Ливингстон, выслушав жалобы пациентки, улыбнулась:
— Мисс Франклин, вы не беременны?
Розалинд грустно вздохнула:
— Хотела бы я быть беременной.
Доктор Лингвистон задала Розалинд несколько уточняющих вопросов о ее здоровье. Выслушав ответы молодой женщины, врач отправилась мыть руки, велев пациентке:
— Раздевайтесь за ширмой, я сейчас вас осмотрю.
После осмотра доктор Линвистон устало сняла очки и произнесла:
— Постарайтесь не волноваться. Мы сделаем все, что возможно в данной ситуации. Все серьезно.
Розалинд вздрогнула и посмотрела на врача. Доктор тем временем на ее карте вывела: «срочно!»
Мгновение… и мисс Франклин все поняла.
…25 июля 1920 года в семье лондонского банкира Эллиса Франклина и его жены Мюриэль, происходившей из богатой и известной в Англии семьи Монтефиоре, появилась на свет девочка, которую назвали Розалинд.
Няни и гувернантки с детства окружали девочку. Малышка росла энергичной и сообразительной, рано проявив неподдельный интерес к учебе и всему новому. Ее родная тетушка говорила: «Розалинд пугающе умна – она проводит все свое время, занимаясь арифметикой для удовольствия».
Когда Розалинд подросла, Мюриэль решила определить дочку в частную школу с углубленным преподаванием физики и химии, но столкнулась с искренним непониманием мужа. Эллис Франклин неожиданно вспылил:
— Я против того, чтобы девочка забивала свою голову тем, что никогда ей не пригодится. Розалинд абсолютно не нужны точные науки. Она должна быть просто хорошей женой и матерью.
Мягкостью и терпением Мюриэль удалось уговорить Эллиса и не зря: Розалинд проявила исключительные способности к обучению. Учителя в один голос твердили:
— Нам ее нечему учить. Она и так все знает.
Во время обучения девочка выучила немецкий и стала свободно говорить по-французски. Она делала успехи в спорте — играла в хоккей и отлично плавала. Франклин была лучшей в своих классах и получала ежегодные награды, а в 1938 году уехала в Кембридж, где поступила в колледж Ньюнхэм. Отец был категорически против этого и сказал, что не даст денег на обучение.
Ситуацию исправили мама и дядя девушки, оплатив учебу. В 1941 году Розалинд получила диплом с отличием. Академический титул в те времена выпускницам не присуждали. Ученой степени могли добиться только выпускники Кембриджа. Но все-таки через четыре года, в 1945 году Розалинд Франклин добилась своего и получила докторскую степень.
После начала Второй мировой войны исследования структуры угля, выполненные Розалинд, помогли британской армии значительно улучшить характеристики противогазов. Своей работой она спасла тысячи жизней.
Ей только исполнилось двадцать пять лет, когда Розалинд прибыла на работу в недавно освобожденный от фашистов Париж. Здесь она занялась исследованием рентгеновского излучения. Франклин удалось разработать технологию рентгеновской кристаллографии для изучения состава сложных веществ.
Опустошенный войной Париж являл тогда печальное зрелище — здесь нередко отключали отопление и электричество, были трудности с продовольствием. Но жизнь постепенно налаживалась. Столица Франции запомнилась девушке не только исследовательской работой, но и самыми счастливыми днями.
Галантные французы засыпали ее изысканными комплиментами и наперебой приглашали на свидания. Розалинд была в восторге от парижских магазинов моды и с удовольствием овладевала кулинарными навыками.
Именно здесь она впервые ощутила хорошенькой девушкой и влюбилась в своего научного руководителя Жака Меринга. Меринг, с его слов, был совершенно очарован «умом и красотой» новой сотрудницы. Между ними начался роман, который Франклин прервала, узнав что избранник женат и имеет любовницу.
К тому времени отец сменил гнев на милость и начал высылать Розалинд деньги, благодаря чему она могла развлекаться и путешествовать по Франции в свободное от работы время. Розалинд с восторгом писала своей матери: «Я совершенно уверена, что могла бы счастливо колесить по Франции вечно. Я люблю этих людей, эту страну и эту еду».
В 1951 году Розалинд Франклин получила приглашение на работу в Лондон. Она устроилась в Кингз-колледж при Лондонском университете. В первый день Розалинд столкнулась с проблемой, которой во Франции и быть не могло. В научной среде доминировали мужчины.
Утро рабочего дня здесь традиционно начиналось с кофе. Розалинд вошла в просторную столовую и поздоровалась с коллегами. Тут же несколько мужчин демонстративно покинули помещение. Какой-то степенный пожилой ученый объяснил Розалинд, что присутствие женщин в «мужской» столовой крайне нежелательно и она может выпить свой кофе в холле или студенческой столовой.
Начальник Джон Рендалл не воспринимал Розалинд всерьез и чаще просил ее принести какие-нибудь документы или отвечать на телефонные звонки. За спиной коллеги называли ее уменьшительным именем «Рози», которое она на дух не переносила. Франклин некоторое время это терпела, а потом взорвалась:
— Мистер Рендалл, что вы попросите меня в следующий раз? Может быть, мне съездить к вам домой и помыть полы? Запомните — я не секретарь и не курьер, а ученый.
Рендалл опешил и тихо произнес:
— Прошу прощения… Если я вас обидел… Мисс Франклин, признаюсь, здесь не принято серьезно смотреть на женщин-ученых. Как правило, они не оправдывают ожидания. Кстати, теперь-то уж вам точно не удастся помыть у меня дома полы, вы будете очень заняты.
Розалинд пристально посмотрела на своего руководителя и дерзко спросила:
— И чем же, если не секрет, я буду занята? Мытьем пробирок, ответами на звонки или прошивкой документов?
— Нет, с завтрашнего дня у вас будет серьезная задача. Вы начнете трудиться над раскрытием структуры ДНК, а помогать вам будет аспирант Реймонд Гослинг.
Оказалось, что Джон Рендалл долго долго присматривался к одаренной девушке, а потом все-таки назначил ее начальником нового проекта по исследованию волокон ДНК.
Но как это было: фактически Розалинд возглавляла исследование, но коллегам ее руководителем не представили, и мужчинам, которые работали под ее началом, об этом просто «забыли объявить». Она просто больше всех работала, лучше всех во всем разбиралась и за все несла ответственность.
На дворе стоял 1951 год. Женщин в научном мире вообще не жаловали, а Розалинд к тому же не собиралась кокетничать, наряжаться, ходить с коллегами в пабы и флиртовать. Зато она оставалась женщиной, которая знала цену своим знаниям, своему интеллекту.
Коллеги-мужчины сплетничали о ее нелюдимости и неприветливости, о том, что она не делится с ними результатами своей работы. В ответ она еще глубже уходила в себя.
Но вот парадокс – такой она была только на работе. Друзья отзывались о ней, как об очень остроумной и отзывчивой. Но это были друзья, а в науке коллеги видели в Розалинд соперницу, и считали ее весьма опасной. Не наряжается, не строит глазки, не делиться результатами исследований в обмен на расположение мужчин – да кто она вообще такая, что «Рози» о себе возомнила? Пугало в юбке…
Понимая важность задачи, Розалинд с огромной энергией и увлечением взялась за новую работу. Правда, у нее были разногласия с Гослингом, который неохотно подчинялся ей. Вскоре из отпуска вернулся коллега Розалинд — ученый Морис Уилкинс. Услышав, что она отдает распоряжение аспиранту, Морис возмутился:
— Гослинг должен мне ассистировать, а вы не смейте его отвлекать.
— Мистер Уилкинс я не отвлекаю Реймонда, а наоборот, привлекаю к работе.
— Мисс Франклин, о какой работе вы говорите? Как бы это прискорбно не звучало, все же стоит признать, что роль женщины в науке должна ограничиваться должностью лаборантки.
— Я — не лаборантка. Вообще-то, я направлена к вам для совместной работы и являюсь научным руководителем Реймонда по его диссертации.
Это заявление не улучшило ее отношений с Уилкинсом. Очарованный сильной личностью Франклин, Морис был подавлен ее прямотой и сложным, неуживчивым характером. Несмотря на то, что им приходилось трудиться бок о бок с Розалинд, разговаривали они только в случае крайней необходимости.
Наука стала настоящей страстью, жизнью Розалинд, и она не уставала благодарить судьбу за возможность заниматься любимым делом.
Она продолжала экспериментировать с рентгеновской трубкой, улучшать четкость снимков, и вскоре получила изображение ДНК, которое ясно показывало структуру молекулы.
Розалинд держала в руках изображение ДНК — фотографию № 51. Она находилась в шаге от великого открытия. Параллельно изучением ДНК в то же время в соседней лаборатории занимались американский биолог Джеймс Уотсон и британский биофизик Фрэнсис Крик.
Морис Уилкинс без ведома Розалинд показал фотографию № 51 Уотсону и Крику. Воспользовавшись открытием Розалинд Франклин, те поняли чего им недоставало, быстро провели расчеты и пришли к выводу, что ДНК представляет собой спираль и состоит из двух закрученных нитей.
Уотсон и Крик отправили свою работу в журнал «Nature». Ничего не подозревавшая Розалинд Франклин прислала свою статью на неделю позже. Только по этой причине имя Франклин оказалось в тени: кто первый заявил — того и открытие, это правило действовало во все времена, действует и сейчас.
Исследование Розалинд было поставлено в журнале после статьи Уотсона и Крика и подано так образом, что это всего лишь дополнение к их труду. Оба эти материала были опубликованы в 1953 году.
В том же году Розалинд перешла в другую лабораторию, к Джону Берналу. Она начала работу в новом направлении- исследование вирусов табачной мозаики и полиомиелита. Ее фундаментальный труд, на который ушло пять лет, был посвящен физико-химическим особенностям РНК и белков этого вируса.
Полученные результаты имели настолько важное значение, что на основе этой работы возникла новая наука — молекулярная биология. Розалинд как будто чувствовала, что судьба отмерила ей немного времени. И она старалась успеть как можно больше.
Розалинд порой не думала о себе, постоянно имея дело с рентгеновскими лучами. Она старалась не придавать значения тому, что ее самочувствие становится все хуже и хуже.
В середине 1956 года, находясь в рабочей поездке в Соединенные Штаты, Франклин с удивлением обнаружила, что на фоне нарастающей слабости у нее стал увеличиваться живот. Вердикт врача прозвучал как приговор: рaк яичника, на фоне которого развился асцит.
Был тут же назначен курс лечения, но болезнь зашла слишком далеко. Розалинд, увлеченная наукой, всегда откладывала свою личную жизнь «на потом». И самым удивительным было то, что незадолго до описываемых в начале статьи событий, Розалинд призналась ближайшей подруге Энн Сэйр, что влюблена в своего бывшего аспиранта Дональда Каспара из США.
В 1956 году во время поездки в Штаты она навестила Дональда в его доме в Колорадо и написала Энн о том, что они с Каспаром могли бы быть «идеальной парой» и она мечтает о семье.
37-летняя Розалинд умерла от рака в 1958 году, так и не узнав, что ее фотография № 51 была использована ее коллегами. Через четыре года после смерти Розалинд Франклин Уотсону, Крику и Уилкинсу была присвоена Нобелевская премия по медицине и физиологии «за открытия, касающиеся молекулярной структуры нуклеиновых кислот и их значения для передачи информации в живой материи».
Изначально имя Франклин в связи с этим открытием также упоминалась, но ее первостепенное участие не подчеркивалось. К тому же стать нобелевским лауреатом Розалинд уже не могла, так как эта премия посмертно не присуждается. Впоследствии и Уотсон с Криком публично признали, что не смогли бы построить свою модель ДНК без знаменитого снимка Розалинд Франклин.
Изучая вирус полиомиелита, Розалинд сделала еще одно открытие, которое потянуло на Нобелевскую премию – но ее получил Аарон Клуг, который доработал его уже после смерти Франклин.
