— Ну что, Боренька, сегодня опять под каблуком? — подтрунивали над Борисом Рунге в курилке.
Тот лишь добродушно потирал руки:
— А вы попробуйте, поспорьте с нашей Ольгой Александровной! Сами быстро под каблуком окажетесь!
ЧУЖОЙ УСПЕХ, ПОВОД ДЛЯ ОБИДЫ
В то время как «Кабачок «13 стульев»» делал Ольгу Аросеву звездой всесоюзного масштаба, в родном Театре Сатиры ее держали, как говорится, «в черном теле».
Десять долгих лет она оставалась актрисой без ролей, формально числясь в труппе с мизерной зарплатой и не получая ни одного серьезного предложения от Валентина Плучека. И все из-за одной неосторожной фразы, брошенной ею в актерской курилке:
— Вот если бы у нас главным был Весник…
Кто-то тут же донес, и разгневанный Плучек вызвал артистку на «ковер»:
— Вы слишком много о себе возомнили, Аросева! — кричал он, стуча кулаком по столу. — Место в труппе вам сохраню, но новых ролей не ждите!
И ведь сдержал слово. Пока вся страна смеялась над репликами Пани Моники, Ольга Александровна тихо сидела на галерке, наблюдая за репетициями спектаклей, в которых ей не было места.
Это противостояние между двумя сильными личностями напоминало спектакль с непредсказуемым сюжетом. Аросева с ее острым языком и неукротимым нравом постоянно нарушала тот самый «благоприятный моральный климат» в театре, о котором так мечтал Плучек.
А уж когда популярность «Кабачка…» достигла невероятных высот, их столкновение стало и вовсе неизбежным:
— Ольга Александровна, ну как вы можете?! Вчера вся страна смотрела этот… ваш кабацкий трюкачок!- раздраженно стуча пальцами по столу, не выдержал Плучек.
— Валентин Николаевич, милый, миллионы зрителей — это вам не «кабацкий трюкачок», это народная любовь, — сладко улыбаясь, ответила та.
— Народная?! — фыркнул он, нервно почесывая затылок. — Так и запишем: советский народ развивается в сторону плоского юмора!
— Ах, оставьте ваш снобизм.! Вчера ко мне на улице подошла уборщица из Эрмитажа. Плакала, благодарила за смех. Разве это не искусство — давать людям передышку от их тяжелой жизни?
Ирония заключалась в том, что именно благодаря Пани Монике Театр Сатиры обрел невиданную популярность. Плучек же, всю жизнь стремившийся к созданию высокого искусства, не мог простить Аросевой, что она нашла путь к сердцам зрителей без его режиссерского участия. Десятилетний бойкот актрисе стал своеобразной местью за такой независимый успех.
Но жизнь расставила все по местам. Когда тяжело больной Валентин Николаевич пришел просить прощения, Ольга неожиданно проявила великодушие.
БОРЕЧКА
После смерти своего четвертого мужа Аркадия Погодина замуж актриса больше не выходила. Но были в ее жизни отношения, которые трудно подогнать под обычные рамки.
Невысокий седеющий мужчина с добрыми глазами Борис Рунге стал для нее всем сразу: преданным другом, кем-то вроде приемного сына, нуждающегося в заботе, мужем… После тяжелой утраты именно его присутствие помогло Ольге Александровне не замкнуться в своем горе.
Они создали удивительный домашний уклад, где Аросева с ее властным характером взяла на себя все бразды правления, а Рунге с радостью подчинялся. Актриса выбирала ему костюмы, следила за диетой, расписывала режим дня. Он же смотрел на нее с безграничным обожанием, словно ребенок на любящую, но строгую мать.
Его собственная квартира на Малой Грузинской пустовала. Все знали, что найти Борю можно только на даче актрисы во Внуково, в небольшой комнатке, которую она ему выделила.
Коллеги с добродушной усмешкой наблюдали за этой необычной парочкой: царственная Аросева в своих элегантных нарядах и ее верный «дружочек» Рунге, скромно семенящий следом.
— Ну что, Боренька, сегодня опять под каблуком? — подтрунивали над ним в курилке.
Рунге лишь добродушно потирал руки:
— А вы попробуйте, поспорьте с нашей Ольгой Александровной, сами быстро под каблуком окажетесь!
На что та, проходя мимо, с улыбкой добавляла:
— Это не каблук, дорогие мои, это железная дисциплина! Без нее наш Боречка и носки разные наденет!
Театральная братия смеялась, но в глубине души многие завидовали этой удивительной дружбе. В их странных на первый взгляд отношениях было больше тепла и взаимопонимания, чем в иных семейных союзах.
Ольга Александровна ухаживала за своим другом, когда тот тяжело заболел: ставила ему уколы, варила бульоны. Когда врачи разводили руками, актриса упрямо искала новые лекарства, консультировалась со светилами медицины, даже народные средства пробовала.
Его уход в 65 лет стал для нее сильнейшим ударом, от которого она так и не оправилась до конца. Впервые за свою жизнь эта сильная женщина дала слабину. Казалось, вместе с Боречкой из нее вырвали часть души.
Коллеги вспоминали, как однажды застали ее в гримерке, сидящей перед зеркалом и бессознательно повторяющей его любимые реплики из «Кабачка…». По ее щекам текли слезы.
— Я же говорила ему беречь желудок, — только и смогла выдавить она, сжимая в руках его старенький шарф.
НАСТАВНИЦА И ПОДОПЕЧНЫЙ
Лишившись друга, Ольга Александровна словно искала в новых отношениях возможность реализовать свою потребность опекать. С Анатолием Гузенко повторилась знакомая схема: она — мудрая наставница, он — талантливый, но ранимый протеже.
Их связь вызывала пересуды: королева сцены и робкий актер на 20 лет младше. Но для Аросевой это была очередная глава ее личной драмы. Снова войти в роль сиделки, снова провожать в последний путь. Когда коллеги осмеливались задавать ей вопросы, реагировала резко:
— Вы что, протокол допроса составляете? Я прожила достаточно, чтобы не отчитываться перед сплетниками.
В этих словах звучала не только обида, но и горькое осознание: все ее «приемные сыновья» уходили слишком рано. Сначала Погодин, потом Рунге, теперь Гузенко… Казалось, судьба нарочно давала ей возможность заботиться, чтобы потом снова и снова лишать тех, к кому прикипело сердце.
Молодой актер Александр Олешко тоже попал в число любимчиков Аросевой.
— Ой, какой симпатичный мальчик! – озорно бросила ему вслед легендарная актриса, когда впервые увидела в Театре Сатиры.
И совсем скоро пригласила новичка в спектакль «Неаполь — город миллионеров». Желая произвести на нее впечатление, Олешко решил «блеснуть» и в гримерке обильно надушился… виски, по ошибке приняв бутылку за парфюм. Пикантность ситуации добавлял тот факт, что его взяли в театр на место актера, уволенного за пьянство.
Аросева мгновенно уловила спиртовой шлейф, и тут же начала расследование. Под подозрение попали даже Спартак Мишулин с Натальей Селезневой! Когда же правда всплыла, Олешко ожидал разнос, но вместо этого получил билет в «театральную семью».
Однажды Александр признался 74-летней Ольге Александровне в неловком сне, где она явилась ему обнаженной. Та ничего не сказала. Но уже на следующий день преподнесла другу свои мемуары «Без грима» с провокационной надписью: «Приятных сновидений, целую, твоя Оля».
Так началась их особая дружба. Аросева, которую многие боялись, стала для Олешко и наставницей, и своеобразной музой.
До последнего вздоха она оставалась бойцом. Квартира, дача, помощницы, любимая собака — все это требовало денег, а значит, работы. О своей болезни народная артистка не сказала никому. Просто однажды перестала отвечать на звонки. Когда 13 октября 2013 года ее не стало, многие не поверили. Казалось, Аросева будет всегда!
Но даже уйдя из жизни, она оставила своим поклонникам частичку своего юмора, любви… И фразу, которую часто повторяла:
— Жизнь — это не драма, это комедия. Просто не все это понимают.
