Конверт был вскрыт, но принцесса не придала этому значения – от слуг требовали, чтобы они приносили почту именно в таком виде. Но, когда Шарлотта достала письмо и пробежалась по строчкам, она стала белее листа бумаги.
Содержание послания начиналось со слов: «Я знаю, что вы делали в этом замке». И дальше прилагался перечень лиц, которые посещали Груневальд. Весной 1891 года два десятка самых знатных персон Германской империи получили точно такие же послания.
«Это маленький котёнок, который умеет очень сильно любить», — нежно ворковала мать, глядя на маленькую Шарлотту. Внучка английской королевы родилась в 1860-м году в Потсдаме и стала быстро проявлять характер. «Непослушная Дитта», — называл её отец. «Нервная и чувствительная», — ворчала королева Виктория. И, вдобавок, совершенно равнодушная к учёбе.
Взрослея, дочь короля Пруссии становилась кокетливой и дерзкой. В шестнадцать лет она влюбилась в кузена, принца Бернгарда Саксен-Мейнинген, и семья вздохнула с облегчением: чувство изменит её! Она станет мягче и покладистей! Поэтому-то молодых благословили и обвенчали 18 февраля 1878 года.
У нее было всё – любящий муж, вскоре появилась дочь, семья располагала несколькими роскошными резиденциями, а одевалась Шарлотта у лучших парижских модисток. В Берлине дом принцессы стал местом притяжения для знатной и модной публики.
Они устраивали костюмированные вечера, зимой заливали каток, на котором катались в причудливых нарядах, охотно делились светскими новостями и порой бывали очень острыми на язык. Берлинская аристократия обожала Шарлотту, хотя и признавала, что она бывает очень резкой в высказываниях. Она умела создавать атмосферу настоящего праздника.
Поэтому, когда принцесса пригласила избранное общество повеселиться в замке Груневальд, её с восторгом поддержали.
Эта зимняя вечеринка была шумной. Среди гостей оказались герцог Шлезвиг-Гольштейн, графиня фон Гогенау, бароны фон Кнорринг и фон Сенден, зять императора Вильгельма II, и ещё десять человек. Камин весело потрескивал, игристое пенилось, музыка звучала, не умолкая…
Не прошло и месяца, как с утренней почтой принцесса Шарлотта получила анонимное письмо. Швырнув конверт, на котором не было обратного адреса, она приказала подавать шубу и закладывать экипаж. Шарлотта поехала к графине фон Гогенау, и застала её бледной и растрёпанной – та держала в руках такое же интересное послание. Почерк – одинаковый. Явно отправлял один и тот же человек.
«Неужели, кто-то из нас?» — Вопрошала графиня, с ужасом глядя на принцессу.
За несколько недель послания от неизвестного автора получили все участники той поездки в Груневальд.
Отправитель откровенно смеялся над ними: он придумывал им неприятные прозвища (ту же графиню он называл не иначе как «пахнущая Лоттка»), перечислял их проступки, и выставлял в столь неприглядном свете, что, если бы хоть одно письмо попало в чужие руки, репутации любого пришёл бы конец. Кто бы стал устанавливать истину? Главное, что читалось на одном дыхании, словно захватывающая повесть.
В июне 1891 года принцесса Мария-Луиза Шлезвиг-Гольштейн лежала без чувств: ей тоже подкинули «весёлое письмо». Мария-Луиза была выставлена таким чудовищем… А ведь она вот-вот должна была пойти под венец с герцогом Ангальтским! Придя в себя, девушка отправилась к императору.
И потребовала: пусть положит этому конец! Всё, что пишет аноним – просто сплетни. Но так искусно собранные, приправленные столь острым «соусом» из недомолвок, что в них легко поверить. В любом случае, это нужно остановить.
Круг адресатов расширялся – за восемь месяцев всё того же 1891 года было отправлено более двухсот писем. Министры, видные политические деятели, крупные буржуа и знатные дамы узнавали много интересного о самих себе. Вскоре уже и в прессе обсуждали, что кто-то решил «рассказать всю правду о высшем обществе». Автор выливал на головы получателей настоящий ушат помоев.
А принцесса Шарлотта, тем временем, сопоставила некоторые факты… Получалось, что больше всего интересной информации могло быть у церемониймейстера фон Котце. У того всегда был язык без костей.
От императора прозвучал приказ арестовать фон Котце. Сразу был организован и допрос. Все обвинения мужчина отрицал, да и пока длилось следствие, письма продолжали приходить! Общество бурлило. Под подозрение попадали абсолютно все.
Дошло до того, что графиня фон Гогенау обвинила в распространении писем… Шарлотту Прусскую! Якобы та решила над всеми так пошутить. Были и другие предположения — что сплетни собирал Эрнст Шлезвиг-Гольштейн, но его мотивы мало кому были понятны.
Исследуя почерк отправителя, специалисты склонялись ко мнению, что он всё-таки женский. А фон Котце пришлось отпустить. И, когда он обрёл свободу, то отправился делать заявления для прессы. Дескать: не виноватый он! Оговорили!
Но не все ему верили. Барон фон Шрадер, на чье имя пришло четыре или пять посланий, утверждал, что фон Котце лукавит. И он специально договорился с женой, чтобы та отправляла письма, пока его допрашивают. Таким образом отводил подозрения!
В ответ на это фон Котце вызвал барона на дуэль. Фон Шрадер в том поединке сложил голову, и это чрезвычайно не понравилось императору. Одно дело — какие-то шуточные письма. Другое — человеческая жизнь. Пришлось фон Котце провести год в заточении.
Послания постепенно сошли на нет. И до сих пор никто не может точно сказать, кто был отправителем и для какой цели это делалось. Дело фон Котце – одна из самых загадочных историй в Берлине конца XIX века.
Жизнь фон Котце после этого пошла под откос – жена оставила его, друзья отвернулись. Принцесса Шарлотта получила нагоняй от императорской семьи (хотя клялась, что ни в чём не виновата), но муж заступился за неё. А высшая аристократия империи ещё долго вздрагивала, разбирая по утрам свою почту.
