5 августа 1862 года в семье Джозефа и Мэри Джейн Меррик родился первенец, которого назвали в честь отца. Джозеф-младший внешне был самым обычным ребенком и ничем не отличался от сверстников.
Родители мальчика жили в городе Лестере, расположенном в самом сердце Англии у реки Сор. Отец работал кучером, а мать до брака была служанкой. Когда Джозефу исполнилось два года, родители заметили неладное: верхняя губа ребенка припухла и стала увеличиваться.
К пяти годам внешность маленького Джозефа стала меняться. Правая половина лица стала бугристой, покрылась наростами, вроде цветной капусты, а кожа стала грубой и похожей на слоновью. То же самое происходило с правой рукой и ногой.
Конечности увеличились в размерах, обрастая тяжелой плотью и складками. Внешность ребенка была пугающей и суеверная Мэри Джейн рассказывала всем любопытствующим:
— Неспроста все это. Будучи беременной Джозефом, я шла по улице. На ярмарку вели процессию животных и возникла давка — сотни любопытных хотели увидеть зверей. Кто-то толкнул меня под ноги слону. Слон прошел рядом, едва задев, а я так и сидела ни жива, ни мертва, поглаживая живот. И вот результат испуга — маленький Джозеф покрыт слоновьей кожей, а его правая рука вытянута словно хобот слона.
Многие в викторианской Англии были убеждены, что это и есть истинная причина заболевания Джозефа — испуг матери во время беременности. Современные ученые, изучая ДНК Меррика так и не смогли установить точный диагноз. Предполагается лишь, что Джозеф страдал одновременно от двух редких наследственных заболеваний — нейрофиброматоза I типа и синдрома Протея.
Уродство мальчика не помешало ему пойти в обычную школу, где он подвергался жестоким насмешкам учеников. Единственной радостью Джозефа было чтение и он много времени проводил за книгами, поощряемый матерью. Мать очень любила своего не похожего ни на кого ребенка.
У Джозефа были младшие брат и сестра — Уилльям и Мэрион. Уилл прожил всего четыре года, его свела в могилу скарлатина, а сестра Мэрион с детства страдала эпилептическими припадками и умерла в возрасте 23 лет.
Джозефу было десять лет, когда его мать внезапно скончалась от пневмонии, а отец вскоре женился на вдове с детьми. Мачеха люто возненавидела пасынка за его уродство и приложила немало усилий, чтобы избавиться от Джозефа.
Мальчик несколько раз сбегал из дома, но отец возвращал его. В возрасте тринадцати лет Джозеф бросил школу и был вынужден устроиться на работу на табачную фабрику. Сворачивание сигар требовало определенной ловкости рук, а у Джозефа пальцы правой руки были деформированы и малоподвижны. Вскоре от этой работы пришлось отказаться.
Отец пристроил Джозефа на работу в галантерейный магазин. Мальчику надо было ходить по домам, разносить товар и предлагать покупателям разную мелочь — нитки, пуговицы, пряжу, крем для обуви.
Потенциальные покупатели пугались внешности подростка и порой даже не открывали ему дверь. Те кто был посмелее, откровенно пялились на Человека-слона и с криками и улюлюканьем преследовали его.
Жизнь бедного Джозефа превратилась в кошмар. Отец постоянно пилил и упрекал его:
— Дармоед! Не можешь заработать денег!
Однажды, когда Джозеф пришел не заработав ни пенса, отец до полусмерти избил его. Придя в себя, Джозеф покинул отчий дом навсегда. Никчемный, жалкий, никому не нужный парень отчаялся и скитался по улицам.
Узнав о бедственном положении племянника, его дядя, парикмахер Чарльз Меррик, забрал его в свой дом. В течение двух лет Джозеф жил у дяди и пытался работать, но с такой внешностью и инвалидизацией на нормальную работу шансов было мало.
За ним всюду ходили толпы любопытных только ради того, чтобы поглазеть на «чудовище». Не желая быть в тягость дядюшке и тетушке, которые воспитывали маленьких детей, Джозеф покинул семью и устроился в «цирк уродцев».
Уродство Джозефа прогрессировало: со временем из-за деформации лица его речь стала неразборчивой, а есть твердую пищу ему было затруднительно. Его тяжелая опухшая голова, казалось, весила тонну, шея страшно уставала и Джозеф спал сидя, положив голову на согнутые в коленях ноги.
В цирке с парнем неплохо обращались и Джозефу удалось скопить небольшое состояние. Слухи о Человеке-слоне заинтересовали врача-хирурга Фредерика Тревеса, который решил лично познакомиться с необычным юношей.
При первой встрече доктор был обескуражен: ничего подобного ни он, ни его коллеги не видели. Тревес, насколько это было возможно, максимально деликатно пригласил Джозефа посетить госпиталь для обследования.
Меррик согласился. Перед доктором предстал застенчивый, смущенный, растерянный, несчастный человек. Как ни странно, при первой встрече юноша показался доктору слабоумным из-за смазанной, неразборчивой речи. Говорить Джозефу мешал нарост на в области рта. После его удаления выяснилось, что парень связно выражает свои мысли.
Фредерику стало неловко за свои преждевременные выводы: поговорив с Джозефом, он отметил начитанность парня, широкий кругозор и неплохую образованность.
За пугающей внешностью скрывался умный и чувствительный человек. Джозеф писал стихи, красивые и грамотные письма, любил поэзию, мечтал иметь собственное жилье, побывать в гостях и в настоящем театре.
«Это правда, что моя внешность странная,
Но обвиняя меня, вы обвиняете Бога;
Если бы мог я родиться снова,
Я бы не подверг вас такому уродству.
Если я мог бы объять всю Землю
Или охватить океан со всеми реками,
Я мог бы быть оценен по душе
и уму нормального человека…»
— это стихотворение, которое сочинил Джозеф Меррик.
Встреча положила начало дружбе врача и его подопечного. Мистер Тревес, зная, что Джозеф мечтает побывать в гостях в «настоящем» доме, пригласил его к себе на чаепитие и познакомил со своей женой Энн Элизабет. Обстановка в доме произвела на Меррика большое впечатление.
Тем временем, не желая быть кому бы то ни было в тягость, в поисках работы Меррик отправился в Европу, поскольку в Англии запретили шоу уродцев. В Европе он был жестоко обманут и ограблен своим же менеджером. Брошенный на произвол судьбы, Джозеф отчаялся и попросил полицию связать его с доктором Тревесом, показав стражам порядка его визитку.
Доктор помог бедняге вернуться в Лондон, но по прибытии толпа чуть не растерзала несчастного с гиканьем и криками. Джозеф просил глумившихся:
— Остановитесь! Я не животное, я — человек!
Переживая за безопасность Меррика, Тревес обеспечил его жильем и уходом при больнице. Физическое состояние Джозефа за последний год значительно ухудшилось и ему понадобилась медицинская помощь.
В больнице Джозефу выделили две комнатки в подвале, оборудованные ванной, с собственным выходом в небольшой садик. Когда на улице сгущались сумерки, Джозеф, накинув капюшон, гулял в больничном саду.
Впервые в жизни Меррик почувствовал себя почти счастливым: его не рассматривали как экспонат, медсестры и врачи относились к нему как к равному. Свободного времени у Джозефа было предостаточно и он единственной подвижной левой рукой мастерил плетеные корзины и чудесные модели готических соборов из бумажных карточек.
Эти модели он с детской сердечностью дарил медсестрам, осуществлявшим уход за ним, и своим гостям. Да, гостям! Теперь он мог принимать в своем жилье гостей. Удивительной жизнью Человека-слона заинтересовалась лондонская богема и аристократия.
Невестка королевы Виктории, принцесса Александра Уэльская, навестила Меррика и это стало для юноши сильнейшим эмоциональным потрясением.
Принцесса была мила, пожала Джозефу руку, а затем присела рядом с ним и стала расспрашивать о его увлечениях. На прощание Александра подарила Меррику свою фотографию и с тех пор прислала ему открытки к Рождеству.
Гости дарили Джозефу фотографии и книги, а он всегда отвечал взаимностью письмами и трогательными подарками ручной работы в виде моделей и корзин. К судьбе юноши проявила заинтересованность актриса Мэдж Кендал и организовала для Меррика сбор средств.
Жизнь Джозефа в двух комнатках была неплоха, но иногда ему хотелось «на волю». Несколько раз в летний период он в карете с плотно зашторенными окнами отправлялся на несколько недель в сельскую местность.
На протяжении отдыха Меррик собирал коллекцию трав и цветов, знакомился и даже заводил дружбу с новыми людьми. Переполненный впечатлениями, Джозеф возвращался в свою скромную обитель.
Тревес навещал Джозефа ежедневно и проводил с ним пару часов каждое воскресенье. Доктор был под впечатлением от своего пациента: тот радовался каждому лучику солнца, каждому цветку, каждому новому дню.
«Он был как ребенок, реакции его были чисты, как у ребенка, открывающего мир», — писал Тревес.
Вскоре сбылась еще одна мечта Меррика: он побывал на спектакле в Королевском театре «Друри-Лейн», который привел его в неописуемый восторг. Несбыточной мечтой молодого человека была мысль об общении с женщиной. Естественно, только вербальном общении.
Речь шла о том, что единственной женщиной с которой Джозеф тесно общался, была его мать. С ее портретом он никогда не расставался и говорил, что его мать похожа на ангела. Она была единственным в жизни Меррика человеком, который прикасался к нему без гадливости. Все остальные женщины испытывали от его вида отвращение.
Доктор Тревес попросил свою знакомую, миссис Лейлу Мэтьюри, молодую вдову, навестить Джозефа, честно предупредив ее о внешности своего подопечного. Лейла согласилась и привезла Меррику подарки: книгу и лакомства. Она пожала Джозефу руку и любезно поговорила с ним несколько минут.
Сохранилось единственное письмо Меррика, и это письмо благодарности за посещение, адресованное миссис Мэтьюри.
Слабый и болезненный, по-детски наивный и чувствительный, такой ранимый и восторженный, Джозеф мечтал о том, что когда-нибудь станет таким, как все. Его душе было тесно и неуютно в таком теле.
Его здоровье ухудшалось. Все больших усилий ему требовалось для осуществления своих повседневных дел и приема пищи. Его конечности и голова продолжали увеличиваться в размерах, причиняя ему чудовищные боли.
До нас дошла фотография Меррика. С трудом втиснув свое деформированное тело в мужской элегантный, сшитый на заказ, костюм, он позирует на фотографии. И это позирование требует немалого мужества. На его обездвиженном опухолью лице живут только глаза.
Да, он мужчина, человек, личность, со своими желаниями и стремлениями, жаждой жизни, богатым внутренним миром и безграничным мужеством.
11 апреля 1890 года тело 27-летнего Джозефа было обнаружено в постели врачом, присланным доктором Тревисом. Меррик лежал поперек кровати, хотя он никогда не спал лежа.
Фредерик Тревес пришел к выводу, что Меррик, должно быть, «провел эксперимент», попытавшись заснуть лежа, «как другие люди». Джозеф умер от асфиксии и вывиха шеи.
Благодаря доктору Тревесу Джозеф Меррик, называемый Человеком-слоном, с удивительной и трагической судьбой, закончил свои дни среди благожелательных людей, оградивших его от насмешек и унижений.
«Я понял подавляющую трагедию его жизни только когда узнал, что он умен, очень чувствителен и, что хуже всего, обладал романтическим воображением», — писал доктор Тревес.
