«Скорей обнажай!» — кричали палачу из толпы. Собравшейся на Гревской площади черни не терпелось увидеть унижение гордой графини. Эта молодая, невероятно красивая женщина в изумительном платье казалась зевакам такой неприступной, такой далекой. Как богиня. И вот сейчас эту «богиню» швырнут в самую грязь. Она будет не богиней, она будет как все.
Взволнованные мужчины, а в особенности женщины, не могли дождаться столь сладостного зрелища и торопили палача.
Наконец, экзекутор закончил подготовления и подступил к дрожащей, как осиновый лист, Жанне. Затрещала ткань платья, толпа взревела, увидев то, что им так хотелось. От белизны кожи слепило очи.
Взвился кнут, парижане начали весело отсчитывать удары. «Раз!». «Два!». «Три!». Они могли бы этого и не делать, ведь каждый взмах плети сопровождался криком боли, с каждым разом все более слабым.
Сделав семь ударов, экзекутор отбросил кнут и вытащил из ведерка с углем раскаленное, пышущее жаром тавро в виде буквы V.
-А теперь самое приятное, графиня, — проговорил палач, усмехаясь, и шагнул к совершенно обессиленной даме.
22 июля 1756 года в захолустной коммуне Фонтет в 120 милях от Парижа родилась белокурая девочка, которую назвали Жанной. Родители новорожденной были очень бедны. Отец, Анри де Сейнт-Реми, вечно находился в долгах, злоупотреблял алкоголем, поколачивал жену.
Во время посиделок с друзьями мужчина любил похвастаться, что он является прямым потомком великого рода Валуа, который по благородству может поспорить с самими Бурбонами.
Жанна, играя под столом с грубо вырезанной из дерева лошадкой, жадно слушала рассказы отца.
Когда девочка подросла, то сказки о ее знатном происхождении стали для Жанны слаще меда. Зачастую в доме не было даже лишней краюхи хлеба, не говоря уж о кружке молока, но девочка, не обращая внимания на урчание в животе, наслаждалась рассказами подвыпившего отца о роскошной жизни аристократов. Жанна была уверена, что однажды она и сама окажется в мире роскоши и красоты.
Но пока нужда заставляла девочку просить милостыню на улицах. Для того, чтобы прохожие подавали больше, Жанна придумала волшебную фразу: «Подайте бедной сиротке из дома Валуа».
Прохожие умилялись и подавали девочке кто монетку, кто сливу, кто кусок сахара.
Однажды, проезжая в карете по Фонтету, очаровательную малышку приметила маркиза Булевилье. Знатная дама приказала остановить карету и подала девочке монетку. Жанна, опустив глазки, сказала:
«Мадам, благодарю вас, но мы не всегда были бедны».
Булевилье заинтересовалась историей семьи де Сейнт-Реми и поверила в их благородное происхождение. Маркиза стала помогать родителям Жанны деньгами.
Постепенно Жанна и сама поверила в то, что она является представительницей рода Валуа.
Маркиза де Булевилье помогла Жанне поступить в пансион для благородных девиц при женском монастыре в Париже. Новая ученица стала сущим наказанием для монахинь. Девочка показывала отличные успехи в учении, но такие добродетели, как скромность и смирение, были ей совершенно чужды. Жанна не хотела молиться, была несдержанна на язык и постоянно лгала.
Когда Жанне исполнилось 17 лет, она превратилась в очаровательную красавицу. Наряд монашки очень шел девушке, вот только в душе она ни на йоту монашкой не была. Так, однажды сестры застали Жанну у решетки сада с мужчиной.
Мужчиной этим оказался пылкий поклонник Жанны, граф Николя де Ламотт. На следующий же день после скандального разоблачения, девица де Сейнт-Реми де Валуа сбежала из монастыря при активном участии графа. Аббатиса, впрочем, совершенно не расстроилась по этому поводу.
Графский титул де Ламотта был таким же сказочным, как истории отца Жанны о родстве с Валуа. Николя еще недавно был офицером гвардии графа д’Артуа, но воинскую службу оставил, надеясь добиться большего своим талантом к мошенничеству.
Понимая, что незнатному человеку во Франции можно только прозябать, Ламотт начал называть себя графом. Жанна с удовольствием приняла фамилию возлюбленного, став графиней Жанной де Сейнт-Реми де Валуа де Ламотт. С таким цветистым именем, а главное, с невероятной красотой, смело можно было идти в высшее общество. И Жанна пошла.
В свете молодая графиня сразу же оказалась в центре мужского внимания. Особенно усердствовал кардинал Луи де Роган, носивший странно звучащий, но чрезвычайно почетный и важный титул «Великого раздатчика милостыни Франции».
«Великий раздатчик» был главным представителем церкви при королевском дворе, в его обязанности входил надзор на благотворительными организациями Парижа, совершение таинств крещения и брака при королевском дворе.
Жанна была в детстве нищенкой, поэтому интерес к ней «Великого раздатчика милостыни» был весьма символичным. Луи де Роган, несмотря на то, что носил церковный сан, не смог устоять перед чарами графини Валуа. Да он, впрочем, и не особо старался устоять.
Граф де Ламотт был счастлив, что его возлюбленная стала метрессой столь важной личности, как Луи де Роган. Кардинал был приближенным королевской семьи, что давало Николя и Жанне шанс зажить той жизнью, о которой они всегда мечтали.
На деньги влюбленного «раздатчика милостыни» де Ламотты безбедно жили в Париже, однако, им этого было мало. Николя и Жанна желали настоящего богатства.
Жанна с Луи де Роганом регулярно посещала Версаль и пару раз видела королеву Марию-Антуанетту.
Этих кратких встреч графине оказалось достаточно, чтобы рассказывать всем, будто она — близкая подруга Ее Величества. Свой аристократический статус приходилось подкреплять деньгами, которых Жанне постоянно не хватало.
Финансовую проблему необходимо было решать, и графиня де Ламотт нашла способ.
В 1781 году 25-летняя красавица узнала весьма интригующую придворную новость. Новость эта касалась некоего драгоценного ожерелья, которое ювелиры Бемер и Бассанж сделали несколько лет назад по приказу Людовика XV для его фаворитки графини Дюбарри. Людовик XV скончался, новым королем стал Людовик XVI, который не стал выкупать у ювелиров ожерелье, предназначенное для соперницы его матери.
Однако Бемеру и Бассанжу очень хотелось продать ожерелье, и они стали уговаривать королеву Марию-Антуанетту приобрести драгоценность, которое, и правда, было невероятно красивым.
Ее Величеству очень хотелось заполучить ожерелье, но она не решалась попросить у своего супруга необходимую сумму.
Жанна, которую в свете считали подругой королевы, поняла, что это ее шанс выкачать из скуповатого кардинала де Рогана огромную сумму денег.
Графиня де Ламотт-Валуа прекрасно знала, что церковник был тайно влюблен в королеву, но та питала к нему лишь презрение. Купить для Ее Величества столь желанную ею драгоценность — разве это не наилучший способ добиться расположения Марии-Антуанетты?
Кардинал идеей сразу же загорелся. Жанна предложила ему написать Ее Величеству письмо, которое она, графиня де Ламотт-Валуа, благополучно передаст адресату. Де Роган быстро сочинил восторженное послание и передал Жанне.
Вскоре та принесла ответ. Бедняга-кардинал и подумать не мог, что письмо от Марии-Антуанетты было написано рукой Рето де Вийетта, приятеля Николя де Ламотта. Де Вийетт был известен в определенных кругах как виртуозный мастер в подделке почерков.
Прочитав письмо, де Роган был готов бежать в банк за деньгами, но внезапно засомневался. Казалось, что все предприятие летит в тартарары, но Жанна не растерялась и предложила кардиналу самолично встретиться с королевой.
Тем более, что у нее на примете была девушка, невероятно похожая на Ее Величество. Звали красавицу Николь Леге-Олива, она была обыкновенной парижской модисткой. За приличную сумму Николь с удовольствием согласилась принять участие в маленьком спектакле.
Свидание состоялось в самом немноголюдном уголке Версальского парка. Кардинал долго ждал «королеву» на лавочке под липами, и внезапно она появилась. Незнакомка со скрытым вуалью лицом присела на лавочку и нежно сказала: «Я думаю о нас! Но сюда идут! Уходите, пока нас не увидели, мой нежный друг».
Утративший возможность мыслить кардинал смотрел вслед удаляющейся красавице, а Жанна тем временем отсчитывала звонкие монеты двум фрейлинам, так «внезапно» появившимся на дорожке аллеи.
Кардинал ни на секунду не сомневался: у него было свидание с королевой. На следующий же день де Роган отправился в банк и получил там 1,6 миллиона ливров. Эта сумма должна была стать первым платежом за драгоценность. Всего таких платежей предполагалось четыре.
К ювелирам Жанна и Луи явились 1 февраля 1785 года. Графиню де Ламотт-Валуа знали при дворе как подругу королевы, а кардинал пользовался расположением самого короля, так что сомнений у Бемера и Бассанжа в том, что ожерелье выкупают для Марии-Антуанетты, не возникло.
Кардинал заплатил требуемую сумму и тут же передал ожерелье своей милой Жанне, которая должна была от его имени преподнести подарок королеве.
Вернувшись домой, де Роган стал ждать, когда карета с заветным вензелем «МА» остановится у черного входа в его дом.
Между тем Жанна и Николя де Ламотты времени зря не теряли. Понимая, что продать во Франции столь приметное ожерелье нельзя, Николя отправился с драгоценностью в Лондон.
Второго платежа ювелиры так и не дождались. Жанна де Ламотт была уверена, что те пойдут к кардиналу, но те сразу же отправились во дворец к Марии-Антуанетте.
Ее Величество была шокирована требованием выплатить 1,6 млн. ливров за ожерелье, которое никто ей не приносил. Королева немедленно обратилась в суд.
31 мая 1786 года Парижский парламент начал рассмотрение «Дела об ожерелье», которое стало одним из самых громких в истории королевства. Кардинал де Роган в ходе судебного заседания был оправдан: бедняга стал жертвой аферистов и своей безумной любви к Ее Величеству.
Скрывшегося в Лондоне Николя де Ламотта заочно приговорили к гильотинированию. Свое наказание получила и графиня Жанна.
Судья распорядился прилюдно выпороть 30-летнюю графиню, заклеймить ее буквой «V» (от слова voleuse, что значит «воровка»), а затем пожизненно заключить в тюрьму-больницу Сальпетриер, в которой содержали сумасшедших женщин, «бабочек», торгующих на улицах тем единственным, что у них было, и разного рода злодеек.
21 июня 1786 года на Гревской площади в Париже приговор суда был исполнен, после чего Жанну под конвоем отправили в Сальпетриер.
В Сальпетриере (что переводится как «склад селитры») Жанна пробыла три года. В 1789-ом ей удалось бежать из тюрьмы, переодевшись в мужскую одежду.
Графиня добралась до Лондона, где скрывался ее супруг. Здесь женщину ждал тяжелый удар: оказалось, что Николя продал бриллианты подешевке (дорого лондонские ростовщики брать драгоценности отказывались), а все деньги потратил на карты, женщин и развлечения.
Чтобы заработать на жизнь, Жанна села за мемуары, а именно, за книгу «Жизнь Жанны де Сен-Реми Де Валуа Графини де ла Мотт и т.д., описанная ею самой». Книга представляла собою памфлет против королевы Марии-Антуанетты. Себя Жанна изобразила исключительно в положительном ключе.
Ожерелья, по ее словам, она не брала и в глаза не видела. По словам Жанны, Мария-Антуанетта просто потратила деньги из казны на дорогостоящее украшение, в то время как простой народ «грыз хлебные корки».
Свое утверждение про «хлебные корки» Жанна взяла не с потолка. Во Франции «Дело об ожерелье» вызвало колоссальный резонанс. Народ, который и без того ненавидел Марию-Антуанетту с ее роскошным двором, буквально взбеленился. Началась кровавая Французская революция.
Книга мадам Ламотт подлила масла в огонь народного гнева в адрес королевы, но ожидаемых барышей не принесла. В 1791 году лондонские кредиторы преследовали Жанну и Николя, словно гончие псы.
Нервы графини, и без того расшатанные во время пребывания в тюрьме Сальпетриер, совершенно сдали. Ей стало казаться, что агенты Марии-Антуанетты преследуют ее повсюду, чтобы расправиться с ней.
23 августа 1791 года 35-летняя, еще вполне цветущая женщина, приняла стучащегося в дверь кредитора за наемного убийцу и выбросилась из окна со второго этажа. Через несколько дней Жанна де Сен-Реми Де Валуа Графиня де ла Мотт и так далее скончалась в лондонской больнице для бедных.
Так сложилась жизнь женщины, которая была готова на все ради роскоши и богатства, но в результате получила кнут палача, клеймо воровки на плече и холодную лондонскую мостовую…
