Шли годы. Постель оставалась нетронутой. Диана переживала, изводилась, плакала в подушку, а по утрам надевала роскошные платья и улыбалась прислуге как ни в чем не бывало. И тогда она решилась на скандальный шаг. Подала в суд.
Диана Мидоус родилась в Бирмингеме — щуплая, рыжеватая, с веснушками на лице и серыми глазами, которые порой казались стальными. Отец нажил капитал на железных дорогах и нашёл дочери блестящую партию: лорда Эдгара Брукинга. Свадьба 1846 года прошла пышно: кружева из Брюгге и торт в пять ярусов. Газеты писали о «союзе титула и денег», а Диана надеялась на роскошный дом, детей и любящего мужа.
Первые месяцы она разъезжала по поместьям, во всём слушаясь нового супруга, но вскоре заметила странное — после ужина Эдгар исчезал в западном крыле и запирал дверь. Он ссылался на усталость, на деловые письма, а иногда даже на мигрень, однако супружескую спальню не посещал.
Шли годы. Постель оставалась нетронутой. Диана переживала, изводилась, плакала в подушку, а по утрам надевала роскошные платья и улыбалась прислуге как ни в чем не бывало.
Прошло семь лет. Она всё ещё была хрупкой красавицей, только под глазами виднелись мешки и синяки — последствия бессонных ночей. Врач сказал прямым текстом: если хочет ребёнка, пора спешить.
Диана решилась на шаг, которого боялась любая викторианка. Она подала в суд Лондона иск о восстановлении супружеских прав — проще говоря, потребовала, чтобы мужа обязали вернуться в брачное ложе.
Скандал был немыслимым. Лорд Брукинг не явился, прислал адвоката и справку: мол, здоровье не позволяет для супружеской жизни. Диана стояла в зале суда бледная, в чёрном наряде, и говорила чётко: никакие врачи болезни не подтверждали, муж просто поселился отдельно и уничтожил её право на семейное счастье.
Прислуга показала квитанции прачек — простыни менялись и выглядели «белыми». Домоправитель клялся, что лорд ужинает с друзьями, играет в карты до утра, но в спальню жены не ходит.
Судья слушал два дня и вынес решение: лорд должен снова жить с супругой. Приговор попал на первые полосы — народ смаковал детали, ведь раньше такие разговоры были неприемлемыми. Но общество спорило: одни сочувствовали Диане, другие осуждали, что «приличная леди не таскает простыни на публику».
Что было дальше, хроники рассказывают скупо. Брукинг вспылил, но подчинился формально: проводил вечера в общей гостиной, обсуждал погоду и сельское хозяйство, а ночью всё равно уходил в своё крыло. Детей они так и не завели.
Лето Диана проводила на баденском курорте одна, лечила нервы и стала ещё тоньше, по-прежнему хорошенькая, только взгляд сделался усталым. А однажды её заметили в лондонском клубе с офицером — в обществе прошла новая волна пересудов.
Диана умерла в одиночестве, точная дата смерти и ее возраст неизвестны. Люди ещё долго вспоминали её имя, когда говорили о правах женщины в браке. Не каждая леди отважилась бы сказать суду, что брак без любви и близости — это не союз, а лишь холодная формальность.
Что касается лорда Брукинга, то, как говорят, ни себе ни людям. Дал бы жене развод и надежду вновь выйти замуж и завести детей. Хотя в обществе этот нюанс не упоминали, возможно, что Брукинг мог быть просто безразличен к женскому полу.
