Оленька Трубникова, по-домашнему Леля, была воспитанницей в семье врача Якова Мироновича Симоновича. Он лечил мать Лели от туберкулеза, а когда та умерла, десятилетнюю девочку взяли в семью, попутно подыскивая ей место в приюте.
Симоновичи были добрейшими людьми и Леле с ними повезло: приют нашелся, но с ребенком, к которому привыкли и полюбили, они решили не расставаться.
У Якова Мироновича и его жены Аделаиды Семеновны были своих пятеро детей, из них четыре — девочки. Детей в доме любили. Где пятеро — там и шестой!
О ранних годах жизни и происхождении Ольги Федоровны Трубниковой известно мало. В одном из писем к И.Э. Грабарю, автору монографии о Серове, она пишет: «…предок отца моего был в 1517 году Никита воевода, служивший по Смоленску при Василии Иоанновиче III, так в нашей родословной сказано. Мама тоже древней очень фамилии, аристократической, … урожденная Новикова».
Симоновичи жили в Петербурге на Кирочной улице. В 1880 году в Петербург поступать в Академию художеств приехал Валентин Серов.
Он остановился у своей тетки Аделаиды Семенович. Юноша сразу же попал в прелестное окружение очаровательных кузин и воспитанницы Оли Трубниковой. Серов принялся рисовать многочисленных членов этой большой семьи.
Вскоре он перерисовал всех, а кого-то даже несколько раз, и только Ольгу не написал ни разу. Леля была голубоглазой, тихой, аккуратной с нежным личиком барышней.
Поступив в Академию, Серов перебрался на съемную квартиру, но по-прежнему бывал у Симоновичей. Вскоре он привел сюда друзей — Владимира фон Дервиза, Михаила Врубеля, а потом и учившегося живописи частным образом Илью Остроухова.
Однажды Врубель обмолвился, что не может найти подходящую натурщицу для Офелии — «миловидную и с душой», Владимир Дервиз заверил его, что у Симоновичей как раз есть такие. Серов отнесся к этой затее без энтузиазма — он боялся, что напористый, красноречивый, традиционно блистательный Врубель очарует Лелю.
И точно: Владимир Дервиз влюбился в кузину Серова Надежду, а Михаил Врубель начал ухаживать за Лелей Трубниковой. Валентин не знал, какая муха его укусила, и дал понять товарищу, что ему не по душе попытки Михаила приударить за Лелей. С того самого первого мгновения, как только Валентин и Леля встретились, с первых же фраз, сказанных ими, обоим стало понятно, что это не просто случайная встреча…
Леля словно приворожила его. Обычно серьезный и сдержанный, даже замкнутый Валентин Серов пошел на крайние меры: подговорил одну из кузин, чтобы та смастерила ему из старых простыней костюм Пьеро. Когда клоунский наряд был готов, он облачился в него, дополнив образ гримом и турецкими туфлями с загнутыми носами, и устроил пантомиму. Леля хохотала, кузины аплодировали.
Мария Симонович так описывала свою сестру и лучшую подругу: «Сразу она не производила впечатления своею наружностью, и, только всмотревшись в нее, всякому было ясно, что это очень хорошенькая женщина. Миниатюрная, с мелкими чертами лица, большими серыми глазами около маленького остренького носика, она была похожа на голландку».
Вскоре после того незабываемого вечера Серов признался Ольге Трубниковой в своем чувстве, как оказалось, взаимном. Им тогда было по девятнадцать лет. Серов, при живой матери, часто обретался у чужих людей и ладил с ними лучше, чем с ней. Ребенком он постоянно искал, к кому бы прилепиться, своя семья, устроенная и надежная, была его идеалом…
Отцом Валентина был знаменитый композитор и музыкальный критик. Его не стало, когда мальчику исполнилось шесть лет, поэтому он его плохо помнил. Мать Валентина Семеновна была моложе отца на двадцать пять лет. Она признавалась, что лишена «дара, необходимого для поддержания священного огня на алтаре семейственности».
Овдовев, она решила написать оперу, для этого надо было учиться композиции и теории музыки. Ребенок ей мешал, и она отправила его к подруге, княжне Друцкой, в коммуну последователей Чернышевского. Потом они с матерью жили в Европе — в Германии (там в наказание за непослушание она на время отдала его в чужую семью) и во Франции.
Однажды Валентин, заигравшись, опоздал к назначенному часу, и мать в наказание не открыла ему дверь. Мальчик ночевал на крыльце — домой его пустили только утром.
Потом мать влюбилась в студента-нигилиста Немчинова и родила сына Сашу. Гражданский муж сразу же поладил с Валентином. Начавшаяся в то время эпидемия холеры, заставила бежать Валентину Семеновну с сыном обратно в Москву. Немчинов остался на родине, он некоторое время лечил крестьян, и заразившись холерой, умер.
Валентина Семеновна сына, прекрасно рисовавшего, определила в ученики к своему знакомому художнику Илье Репину. При том учиться маленький Валя совершенно не любил, и когда его отдали в гимназию, это испортило жизнь и ему, и учителям — худшего ученика в классе не было. Зато все восхищались его рисунками.
Материнское тепло подарила ему жена Репина Вера Алексеевна. Серов всегда мечтал о большой и дружной семье. Почему выбор Валентина Серова пал на круглую сироту Олю Трубникову, девушку скромную и милую, становится понятным.
После окончания гимназии в 1882 году Леля, продолжала жить в своей приемной семье, работала в детском саду.Встречи Серова и Лели не прекращались и они поклялись друг другу в любви и верности.
В 1885 Леля приболела и Симоновичи отправил девушку на юг, в Одессу к своим родственникам. Валентин приехал к ней летом того же года. Осунувшаяся, бледная Леля встретила его радостно. Решив развлечь девушку, Валентин пригласил ее на морскую прогулку. Они много гуляли, разговаривали…
Но главные слова от жениха она так и не услышала. Более того, познакомившись с местным художником, Серов подружился с ним и стал пропадать в его имении. Тот держал в хозяйстве каких-то необыкновенных волов. Серова так заворожили эти удивительные животные, что он часами с мольбертом простаивал подле них, изображая их в разных ракурсах.
Леля грустила. Ее первые портреты, написанные Серовым, темны по колориту и настроению, искусствоведы отмечают, что героиню на них «словно гнетут мысли, неведомые художнику». Возможно, ее задумчивость объясняется неопределенностью положения, неясностью будущего. Тем более две ее сводные сестры из семейства Симоновичей уже вышли замуж за братьев фон Дервизов, а Серов все не решался сделать официальное предложение.
Лелю он обожал, но не имел ни денег, ни жилья. Из Одессы Серов уехал в Петербург, затем в Москву, после — в компании друзей — в Италию. Трубникова терпеливо ждала. Тогда они сильно повздорили, но любовь оказалась сильнее обиды и разногласий…
Ольга Федоровна терпеливо ждала от него решительных действий, хотя и начинала сомневаться в их совместном будущем: «Леля милая, брось, прошу тебя, такие тоскливые думы. Смотри веселее и не думай бросать меня — слышишь? На мои колебания бывшие не смотри, я вообще во всем сильно колеблющийся, но теперь крепну помаленьку и думаю, что понемногу и наши отношения установятся».
«Прошло несколько лет, — вспоминала о подруге Мария Яковлевна Львова (Симонович), — которые Ольга Федоровна провела в Одессе как домашняя учительница и воспитательница с двумя детьми, которые к ней так привязались, что чуть не заставили ее отказаться от своей приемной семьи и остаться навсегда в Одессе. Но Серов, которому она уже давно нравилась, все же подействовал на нее так, что она бросила Одессу и приехала в Москву».
В январе 1889 года Серов наконец решился. Леля ждала этого дня много лет. Этот день настал, благодаря меценату и коллекционеру Павлу Третьякову, купившему у Валентина Александровича картину. И тот, наконец-то, смог на вырученные деньги сыграть очень скромную свадьбу.
29 января 1889 года в Санкт-Петербурге во Введенской лейб-гвардии Семеновского полка церкви состоялось венчание.
Сын Саввы Мамонтова Сергей (его художник попросил быть шафером) вспоминал ее так: «Приезжаю. Думаю, что действительно парадная свадьба, вхожу в собор: никаких приготовлений, ничего. Священник приходит. «Здесь будут венчаться?» — спрашиваю. «Да, здесь заказана свадьба». Вскоре приезжает невеста, невеста в карете приехала с родными, но жениха нет.
Начинают волноваться — где же жених? Помню, стою на паперти, смотрю: нет, нет Серова. Наконец, приезжает в пальто, в шапочке, на извозчике один Серов; заплатил извозчику четвертак, вошел в церковь. «Ну, что же, давайте венчаться!».
После мы с Серовым поехали в меблированные комнаты, где он жил, и там пили чай — это и был свадебный пир».
Друзья, родные и поклонники Серова были в восторге от Лели. А.П. Остроумова-Лебедева вспоминала: «… Ольга Федоровна сияла своими большими голубыми глазами. Пушистые вьющиеся волосы развевались светлым ореолом вокруг ее прекрасного, приветливого лица».
Она и была добрым и любящим ангелом-хранителем своей семьи, своего гениального мужа, шестерых детей, требующих постоянного внимания, самоотдачи и немалого терпения.
Из-за большой занятости Валентина Александровича, его частых вынужденных отъездов из дома большая часть семейных забот легла на плечи Ольги Федоровны.
Они прожили вместе 22 года, до самой смерти Валентина Серова. Он ушел очень рано, в 46 лет от сердечного приступа. Младшему ребенку Серовых, дочери Наташе, было тогда всего три года.
В письме к подруге она писала: «Я привыкла к его частому отсутствию, и мне все кажется вот, вот он сейчас придет — да, больше встречать его не придется. Может быть, со временем войду опять в жизнь, а пока меня решительно ничего не интересует, все как-то делаю через силу, одно только мне приятно — к нему ездить на могилку, несмотря на то, что на душе еще более жутко и тяжко делается от сознания, что он здесь, около тебя и ты не можешь его видеть, говорить с ним».
Леля пережила его на шестнадцать лет. «Жди меня не с нетерпением, а с терпением»- из письма Валентина Серова к Ольге Серовой.
