«Вот зверь!» — плюнул под ноги ямщик. Свою семнадцатилетнюю барыню крестьяне бережно понесли на руках. Молоденькая графиня была в бреду, поэтому её сразу доставили в дом священника. А тот, всплеснув руками, позвал лекаря.
«Неужто не найдется управы на такого?» — робко спросила какая-то девчушка. Сверкнув очками, врач промолчал. Что он мог сделать? Связали красавицу с лютым зверем. И кто же может ей помочь?
— Ай! – Вскрикнула девушка и зеркало упало. Оно разбилось вдребезги, так что пришлось звать прислугу.
В этот поздний час две дочери графа Толстого решили погадать. Ведь Святки же! Пелагея долго всматривалась в круглое зеркальце на подставке, а потом молча встала и уступила место старшей сестре.
— Что там? – Весело спросила Алина.
— Не вижу ничего. – Пробормотала Пелагея.
Алина задержалась у зеркала ещё дольше. Свечи таяли, а она всё никак не могла оторвать зачарованных глаз… А потом закричала и сбила зеркало рукой.
— Ты так испугалась! – Воскликнула Пелагея. – Неужели что-то плохое?
— Зверь, зверь… — Бормотала Алина.
Они обе долго не могли уснуть. А наутро Алина решила выбросить всё из головы. Мало ли, что привидится!
В январе 1813 года она ходила невестой. Старшая дочь графа Ильи Андреевича Толстого получила предложение руки и сердца в свой самый первый светский сезон. «Дивная и очень милая», — говорили в свете. Девушка очаровала всех!
У Толстых было четверо детей, но младшего – Илюшу – схоронили в возрасте семи лет. Мальчик родился совершенно здоровым, но за ним не уследили няньки. Уронили малыша! С той поры ребёнка было не узнать – он постоянно капризничал, затем у него оформился горбик, а хворал он так часто, что мать целыми днями просиживала у его кроватки.
Зато Александра – по-домашнему, Алина – была чудо как хороша! Умница, которой все науки давались легко. Чаровница, приводившая в восторг кавалеров.
А еще Алина оказалась очень одарённой музыкантшей: она играла на арфе, да так дивно, что её часто звали на домашние концерты, чтобы она обязательно исполнила несколько произведений. Добавим к этому хорошее приданое и получим идеальную невесту!
Толстые могли себе позволить жить широко – в Тульской губернии у них имелись 1200 крепостных душ, угодья и красивый дом. В Москве они содержали дом, куда приезжали на светский сезон, но чаще их можно было застать в Полянах – огромном поместье, которое граф предпочитал всем прочим своим владениями.
«В имении его, Белёвского уезда, — позже напишет граф Лев Толстой, — шло долго не перестающее пиршество, театры, балы, обеды, катания…»
Алина опомниться не успела, только-только стала появляться на балах, как к ней тут же посватались. Граф Карл Остен-Сакен, двадцати шести лет, был полковником и участником сражений 1812 года. Герой в великолепном мундире!
Вдобавок, он был пасынком князя Горчакова, вовсе не чуждого семейству Толстых. Вот поэтому-то молодых благословили с легким сердцем!
Казалось, что эта пара создана быть счастливой. Они были молоды, хороши собой, жених видел перспективы для дальнейших карьерных дел, а невеста принадлежала к славному древнему роду и в будущем могла порадовать Остен-Сакена здоровым и крепким потомством…
Посаженым отцом выбрали князя Горчакова, невесту представляла знаменитая графиня Хвостова. 14 февраля 1813 года в столичной Скорбященской церкви пару обвенчали. Алина сияла и не думала о святочных гаданиях. Зачем портить себе настроение?
Муж сразу увёз Алину из столицы в самую глушь – в своё остзейское имение. Та, которой надлежало бы блистать в Петербурге, теперь должна была уединиться с мужем на непонятный срок. Родителям Алины это не понравилось, но граф Остен-Сакен был совершенно твёрд в своем намерении.
Материнское сердце не зря подсказывало: что-то не так. Письма Алины к родителям были очень спокойными, ровными. Дочь описывала, как обустраивается в новом доме, как почувствовала явные признаки своего нового положения…
Умалчивала она об одном. Муж совершенно переменился. Казалось, что она видит перед собой абсолютно другого человека.
Он был страшен. Он был похож на зверя. Просыпался в дурном расположении духа и начинал бранить всех – прислугу, жену, адресатов писем, которые он постоянно писал в своем кабинете. Иногда его вспышки были такими странными, что Алина предпочитала прятаться в своих покоях.
Дело в том, что графу казалось, будто жена обманывает его. Достаточно было обратиться обычной фразой к лакею, чтобы граф разразился гневной речью. А когда к Алине приезжал врач, чтобы подтвердить её догадки – будет ребёнок – его моментально записали в поклонники к Алине.
Семнадцатилетняя графиня боялась признаться родителям в том, что происходит. С одной стороны, она не хотела тревожить их. С другой, ей было стыдно за поступки мужа. Неужели она так очаровалась человеком, который её совершенно не стоит?
— Интриги, интриги. – Бормотал за столом молодой граф. – Отравить! Да, вы все этого хотите! Но у вас не выйдет! – И он разражался диким смехом.
Ему явно требовался врач, но Алина снова молчала. Она была в руках зверя. Она была его женой, наконец. Никакие силы не могли их разлучить… Наконец, в разгар лета 1813 года муж посадил её в карету и объявил, что они едут навестить соседей. В этом не было ничего странного, и Алина подчинилась.
Правда, ее положение стало слишком заметным, и женщины на таком сроке обычно не выезжали… Уже в экипаже с графом случился новый приступ. Он выхватил пистолет и сделал несколько выстрелов, а потом, на полном ходу, открыл дверцу кареты и вытолкал жену.
Её подобрали крестьяне. Полуживую графиню Александру Ильиничну доставили в дом священника, а тот позвал лекаря. Выяснилось, что рана неглубока и не представляет опасности, а вот муж этой женщины… На этот раз молчать было невозможно, и обо всем произошедшем сообщили родителям Алины. Они примчались сразу, и забрали дочь к себе.
Уже там, в родительском доме, на свет появился мертвый младенец. Поскольку Алина была слишком слаба, от нее скрыли эту печальную правду. Вместо ребенка ей показали дочь повара – хорошенькую новорожденную, которая явилась этому миру за неделю до печальных событий.
— Пусть зовется Пашенькой… — Пролепетала бедная женщина. Колыбельку поставили в её комнате, и Алина день-деньской смотрела на ребёнка, и рядом с ним обретала прежнюю себя.
Графа Остен-Сакена схватили и поместили под наблюдение. Он совершенно обезумел, и уже называл себя то шведским королем, то турецким султаном. Иногда он начинал петь какие-то немецкие песни, а порой завывал, словно зверь… Врачи ничего не могли сказать о его состоянии, кроме одного – так он явно представляет угрозу для окружающих. Его нельзя выпускать.
Чуть позже Алина узнала правду про своего ребенка. Заливаясь слезами, она молила об одном – пусть у неё не забирают Пашеньку! Она ей отрада! С первых дней их «знакомства» Алина заботилась о крепостной девочке, как о собственной малышке. И ей пошли навстречу. У повара-то своих детей – целая прорва.
Алина нашла счастье в чужой дочери и в богоугодных делах. Она занималась благотворительностью, помогала сиротам, всегда откликалась на просьбы родных или знакомых.
А в 1837-м году, после смерти старшего брата, который оставил свои дела в совершенно запутанном состоянии, позаботилась о племянниках. Среди них был и маленький Лёвушка, будущий Лев Николаевич Толстой. Он навсегда запомнил тётю Алину и обессмертил её в своих произведениях.
Добрая и всегда готовая помочь, Алина — графиня Александра Ильинична — скончалась в 1841-м. Ее воспитанница была безутешна, и ненадолго пережила приемную мать. А вот безумный граф прекратил свой земной путь только в 1855-м. До самых последних дней жизни он не приходил в сознание.
