Утро было прохладным. Юрий, надев студенческую тужурку поверх пижамы, прошел на кухню, начал готовить завтрак для своих девочек и запел романс «Утро туманное, утро седое», безбожно фальшивая.
Через несколько минут появилась невероятно красивая, немного похудевшая, заспанная Леночка и капризно сморщила носик: баритон мужа ее раздражал, молоко на плитке убежало, распространяя запах гари. Юрий примирительно обнял жену и посмотрел на нее добрыми влюбленными глазами.
Скоро проснется маленькая Инночка, их ангелочек, их маленькая дочка, так похожая на инфанту со своими белокурыми волосами и длинной тонкой шейкой.
Красивый, смуглый, с вьющейся густой шевелюрой, Юрий выглядел на двадцать, хотя ему шел уже двадцать пятый, и был очень счастлив — наконец-то он добрался из Петрограда до своих родных в Псков. Шла осень 1918 года, время смутное и опасное.
Леночка капризничала, и ей словно было невдомек, что муж только что перешел линию фронта, чтобы повидаться с ней и дочкой. Юра привез им продукты — крупы, яйца, молоко, мед и сало, которые в Пскове можно было купить только за бешеные деньги.
А дела Юры тем временем были плохи: дипломная работа «Пушкин и Кюхельбекер» сгорела во время мятежа, вместе с огромной библиотекой, которую он собирал с гимназических лет.
Государственные экзамены он затянул и место при университете, на которое рассчитывал, откладывалось на неопределенный срок. Но это все ерунда, главное — Леночка рядом с ним, а вместе они свернут горы, а о Пушкине и Кюхле он еще напишет.
…Юрий Тынянов, известный читателю прежде всего, как автор «Поручика Киже» и «Смерти Вазир-Мухтара» прожил до обидного короткую (49 лет!) и не очень счастливую жизнь, омраченную жестокой болезнью и непониманием супруги.
С детства Юрий был восторженным, доверчивым и любознательным. Его дядя однажды решил подшутить над ним.
— Юра, вот тебе яблоко. Если его не съесть, а положить под подушку, наутро у тебя будет два яблока.
Мальчишка так и сделал. Едва проснувшись утром, он сунул руку под подушку. Его удивлению не было предела: там было, и правда, два яблока — наливных, румяных. О том, что дядя мог ночью подложить второе яблоко, ему даже в голову не пришло.
«Я поверил в это как в самое обыкновенное и радостное, чуть не научное явление», — признавался Тынянов.
Начиналось в его жизни все замечательно: окончив псковскую гимназию с серебряной медалью, юноша в 1912 году поступил на историко-филологический факультет Санкт-Петербургского университета, посещал пушкинский семинар литературного критика Семена Афанасьевича Венгерова.
Юрий был невероятно артистичным и в юные годы разыгрывал целые представления, преображаясь то в Пушкина, то его друзей, придумывая воображаемые диалоги, тексты которых соответствовали эпохе. Он играл, перевоплощаясь то в Пушкина, то в Грибоедова. Как отмечали современники — сцена лишилась великого артиста.
А еще он писал лирические стихи, но свою жизнь хотел посвятить историческим и литературным исследованиям.
Ираклий Андронников оставил воспоминания о Юрие Николаевиче Тынянове: «Он был невелик ростом. Пропорционален. Изящен. Пластичен.
Слушая вас, подавался слегка вперед с полуулыбкой очаровательной и совершенно естественной, хотя в этом легком повороте головы, чуть склонясь и чуть-чуть повернув к собеседнику ухо, было что-то от галантных портретов восемнадцатого столетия…»
Будучи студентом, Тынянов безумно влюбился в Леночку (Лею Абелевну) Зильбер-Качановскую. С Леной он познакомился в Пскове, когда бывал в гостях у своего однокашника по гимназии Льва Зильбера. У Зильберов в семье было шестеро детей — Мирьям, Лея (Леночка), Лев, Давид, Александр и Вениамин (будущий писатель Вениамин Каверин).
Все дети Зильберов были невероятно талантливы, но пальму первенства отец, дирижер полкового оркестра Абель Абрамович Зильбер, и мать, владелица музыкального магазина и пианистка Анна Григорьевна Дессон, отдавали любимой Леночке.
Она была и самой привлекательной, и невероятно музыкально одаренной. В доме только и слышалось — «Леночка, Леночка…»
Лена родилась в Новгороде в 1892 году, во Пскове окончила частную Александровскую женскую гимназию. Яркая, талантливая, Елена училась в Санкт-Петербургской консерваторию по классу виолончели и ей прочили большое будущее.
По словам Вениамина Каверина, «в семье она считалась умницей и красавицей», «прекрасно играла на виолончели — у нее было редкое туше (бархатный тон)». У Лены началась головокружительная музыкальная карьера, выступления, концерты, лестные отзывы в прессе.
За полгода до выпускных экзаменов у девушки заболела рука и дальнейшая игра на музыкальных инструментах стала для Елены нее невозможной.
Из медицинского свидетельства от 4 октября 1913 года, хранящегося в личном архивном деле студентки консерватории известно: «Лея Зильбер страдает воспалением нервов обеих рук и поэтому ей абсолютно невозможно продолжать учебу в консерватории».
Родители отправили ее лечиться в Германию, но лечение не помогло. Лене пришлось забыть о карьере виолончелистки.
Елена была девушкой капризной со сложным характером, на два года старше Тынянова и «с прошлым». В юности она успела побывать замужем за неким Качановским, но быстро в нем разочаровалась. Первый брак оказался весьма кратким.
Очарованный барышней и страстно влюбленный, Юрий Тынянов писал:
В комнате Леночки – пудра и духи
В комнате Леночки пишутся стихи.
В феврале 1916 года они с Леночкой поженились. Через год у супругов родилась дочка Инна. Тынянов был совершенно сумасшедшим отцом. Вениамин Каверин писал в воспоминаниях как Юрий играл с маленькой Инной:
«Он изображал собаку, кошку, лошадь — и все было не так: лошадь мяукала, кошка лаяла, собака становилась на задние лапы и заливисто ржала.
Он сажал дочку на колено и, подбрасывая, пел по-немецки:
Портной пустился в путь со зла,
А за коня он взял козла,
Паршивый хвост ему взнуздал
Его аршином погонял,
Аршином бьет, иглою шьет
И едет задом наперед».
По окончании университета Тынянов был оставлен на кафедре, а также преподавал литературу в школе. Диплом был получен в 1918 году.
Тынянов увлеченно работает, занимает должность профессора Института истории искусств и в 1925 году пишет свой первый роман — «Кюхля», о Вильгельме Кюхельбекере. Юрию 29 лет, он здоров, счастлив в семейной жизни и полон надежд. Студенты обожают его лекции о русской поэзии.
Примерно через пару лет у Юрия Николаевича начинаются проблемы со здоровьем. Вначале он обращает внимание на то, что его подводит нога.
«Нога болит, с трудом передвигаюсь, то лучше, то хуже. Вероятно, что-то с костью или общее. Мешает, потому что лишает физического ума, ясности в мышцах…», — пишет он в письме к другу.
Местные врачи разводят руками и Тынянов отправляется на консультацию в Берлин. Светила медицины успокаивают его: ничего страшного, помогут углекислые ванны, бром, умеренная нагрузка и советуют отправиться на воды. Путешествие в Кисловодск приносит значительное облегчение и симптомы на какое-то время проходят.
Окрыленный, он возвращается домой. Ремиссия длится недолго. Через некоторое время он не может самостоятельно выйти из квартиры, но продолжает работать за письменным столом. Работа спасает и отвлекает — Тынянов пишет роман о Пушкине.
В 1932 году Юрию Тынянову вручен билет под номером один Союза писателей, подписанный Горьким. Его заслуги и талант признают все, кроме жены.
Несмотря на успех у читателей, восторженные отзывы критиков, Юрий не слишком серьезно относился к своим литературным занятиям, и даже, по словам Корнея Чуковского, немного стыдился их.
Домашняя обстановка у Тыняновых оставляла желать лучшего. В супружестве обоим приходится нелегко. Елена Александровна часто хандрит, сказавшись больной, и требует за собой ухода. Она замкнута на своем несчастье и полностью уходит в себя.
Елена так не смогла смириться с тем, что она не стала великим музыкантом, занималась теперь преподаванием музыки и совершенно не хотела признавать, что живет с гениальным писателем.
Корней Чуковский, зашедший в гости, констатирует:
«Был вчера у Тынянова. Странно видеть на двери такого знаменитого писателя табличку:
Тынянову звонить 1 раз
Ямпольскому — 2 раза
NN — 3 раза
NNN — 4 раза
Он живет в коммунальной квартире! Ход к нему через кухню. Лицо изможденное. Мы расцеловались. Оказалось, что положение у него очень тяжелое.
Елена Александровна больна — поврежден спинной хребет и повреждена двенадцатиперстная кишка. Бедная женщина лежит без движения уже несколько месяцев. Тынянов при ней сиделкой. На днях понадобился матрац — какой-то особенный гладкий. Т. купил два матраца и кровать. Все это оказалось дрянью, которую пришлось выкинуть.
«А как трудно приглашать профессоров! Все так загружены». Доктора, аптеки, консилиумы, рецепты — все это давит Ю. Н., не дает ему писать. «А тут еще Ямпольские — пошлые торжествующие мещане!»
И за стеною по ночам кричит ребенок, не дает спать! Ю. Н. хлопочет, чтоб ему позволили уехать в Париж и дали бы денег — в Париже есть клиника, где лечат какой-то особенной сывороткой — такую болезнь, которою болен Ю. Н. «У меня то нога отымается, то вдруг начинаю слепнуть».
Тынянов обращается к профессору Дмитрию Дмитриевичу Плетневу, знаменитому терапевту и блестящему клиницисту. Плетнев ставит Юрию неутешительный диагноз: рассеянный склероз.
Лечить эту болезнь тогда не умели и доктор честно признался в этом пациенту. У Юрия то возникали проблемы со зрением, то отказывали ноги, то нарушалась координация. Тынянов ходит с тростью, но многие уверены, что это дань моде, щегольство и эпатаж человека, полностью погруженного в другую эпоху.
Вскоре ему становится совсем плохо, Тынянов выходит прогуляться и падает на ровном месте. Он грустно констатирует: «Новостей у меня нет, я никуда не хожу — не на чем».
Супруга писателя, сосредоточенная на своих проблемах, вместо помощи и сочувствия все чаще сама сказывалась больной, требуя к себе внимания. Надежда Мандельштам, со свойственной прямолинейностью, назовет Елену «ведьмой».
К началу войны Тыняновых отправляют в эвакуацию. Совсем больной и недвижимый Юрий Николаевич надиктовывает в госпитале последние главы романа о Пушкине одной своей знакомой.
Николаевич умер в 1943 году от рассеянного склероза и присоединившейся пневмонии в возрасте 49 лет, практически полностью обездвиженный. Елена Александровна, потеряв опору в жизни, пережила мужа всего на год. Она сгорела от лейкоза в 1944 году.
P.S. Пути господни неисповедимы, а судьба часто ходит окольными путями. Как удивительно переплелись судьбы Тыняновых и Зильберов…
Родной брат Елены — Лев Зильбер онколог, эпидемиолог и вирусолог, доказавший вирусную природу рака, которому только смерть помешала получить Нобелевскую премию по медицине, гимназический друг Юрия Николаевича, начал заниматься исследованиями в области медленных нейроинфекций, желая найти спасительное лекарство для Тынянова.
Рассеянный склероз как раз относят к группе этих заболеваний.
Лев Зильбер был оклеветан, трижды арестовывался, во время заключения в условиях тундры из ягеля получил дрожжевой препарат против пеллагры и спас жизнь сотням заключенных, погибавших от авитаминоза. Когда Зильбер был арестован, Тынянов одним из первых не побоялся написать письмо в его защиту.
Вскоре арестовали нескольких человек, хлопотавших за Зильбера. Ждал со дня на день ареста и Тынянов, написавший: «Зильбер ни в чем не виновен, он нужен стране как ученый». К тому времени Юрий был уже инвалидом. Возможно, это и остановило палачей НКВД — Тынянова не тронули.
Сталин извинился перед Львом Зильбером за аресты — «Ошиблись, бывает» — и распорядился создать институт вирусологии, который Зильбер возглавил в 1945 году. Юрия Тынянова к тому времени уже не было в живых.
Вениамин Каверин женился на родной сестре Тынянова — Лидии Николаевне, с которой прожил всю жизнь в любви и согласии.
