Она пообещала друзьям, что будет на елке именно в этом платье! Но елка была запрещена и платья никак не достать. Лариса привыкла держать слово, препятствий для нее не существовало.
Она любила переодевания, эффектные наряды и экзотические декорации. Революционная стезя, которую избрала Лариса Рейснер, предполагала полный отказ от этих радостей жизни. Но она, как истинная женщина, считала, что уж ей то можно.
Она так любила эффектные жесты… даже дату своего рождения подправила, чтобы это было не 2 мая, а 1ое, Вальпургиева ночь.
Лариса Рейснер родилась в Германии, жила в Петербурге, училась в Психоневрологическом институте.
Она была красавицей, поэтессой, журналисткой. Вокруг ее персоны ходили легенды, говорили даже, что именно она выступала перед матросами крейсера «Авроры» в ту безумную ночь, когда они двинулись на Зимний Дворец. Лариса лучше всех знала, ее там не было. Но не стремилась разрушить прекрасный, украшающий ее миф.
В компании она предложила другим назвать маску, в какой ее хотели бы видеть в рождественскую ночь. На балу ожидался «весь литературный и театральный Петроград», хотя само понятие «бал» было чуждо новому обществу. И все же… они готовились танцевать.
Кто-то пошутил: «Я вижу вас в платье от Бакста из балета «Карнавал»». Лариса вспомнила это великолепное платье и пожала плечами. Достать его было настоящим вызовом, ведь костюмы охраняли в дирекции государственных театров.
И все же Лариса ,которая никогда не признавала никаких препятствий, платье это добыла!
Всеволод Рождественский вспоминал ту ночь: «Я увидел только что появившуюся маску в пышно разлетавшемся бакстовском платье. Ее ослепительные точеные плечи, казалось, тоже отражали все огни зала.
Струящиеся локоны, перехваченные тонкой лиловой лентой, падали легко и свободно. Ясно и чуть дерзко светились глаза в узкой прорези черной бархатной полумаски».
С упоением вальсировала Лариса Рейснер в платье, которое ей чудом удалось умыкнуть прямо из-под носа дирекции театра. Кто знает, сколько денег это стоило. Зато какой эффект, какое наслаждение! И вдруг…. В зал «Дома искусств» вошел директор Экскузович.
Лариса перехватила его тяжелый взгляд и поняла, не узнать это платье он не мог. Схватив Рождественского за локоть, она сказала: «Бежим!» Они выскочили из теплой залы, где витали ароматы елочных ветвей, и бросились через площадь по холодной улице.
Лариса буквально сорвала с себя платье и вернула его дрожащей костюмерше. Они спрятались за занавеской, когда в хранилище ворвался разъярённый директор Экскузович и потребовал предъявить ему платье.
«Я только что сам видел его на танцах в «Доме искусств»! Собственными глазами!» — однако платье ему предъявили в целости и сохранности, и директору пришлось принести извинения.
Какое именно это было платье? Его описывали как бело-голубое. Но на раскрашенных фотографиях похожее платье Бакста, в котором Тамара Карсавина танцевала «Карнавал», с красной каймой. Быть может это фантазия художника, а может быть это просто другое платье.
*
На бал Лариса вернулась в не менее впечатляющем наряде: «Мы углубились в какие-то давние воспоминания, когда перед нами возникла блистательная Лариса Рейснер в живописном платье из тяжелого зеленого шелка, в широкой шляпе со страусовым пером, цветущая, соблазнительная и отлично это знающая, она стояла как воплощение жизненной удачи, вызывающего успеха, апломба».
