У актера театра и кино Михаила Светина удивительная судьба. Он сменил множество театров, в кино прославился, когда ему было уже за 40 лет, а в детстве едва не погиб от рук фашистов.
О своих ранних годах, умению выживать и зарабатывать при помощи торговли Михаил Светин однажды рассказал телеведущему Андрею Максимову.
ДО ПЕРВОЙ КРОВИ
— Прилежным ребенком я не был. Мама имела со мной большие неприятности всю жизнь. В детском саду увидел портрет Ленина и сказал: «Ленин умер, и дело его умерло». После этого маму вызвали к заведующей.
Меня спрашивали: «Кто тебе это сказал? Мама или папа?». Но я всегда отвечал, что сам придумал. И никого не тронули, — рассказывал Михаил Светин.
Актер признавался, что в детстве часто дрался. В эвакуации в Ташкенте, ему тогда было лет 10, часто сталкивали узбеков и приезжих. Там однажды обидели маленького брата будущего актера, которому было три годика. И Миша полез драться.
С его стороны стояли все эвакуированные, а стой стороны – узбеки. Дрались до первой крови. Кровь пошла у соперника Миши. Драку прекратили.
СЕРДЦЕ МАТЕРИ
— Перед войной я заболел туберкулезом. И это счастье, потому что я спас родителей, родители спасли меня. Меня больного отправили в Крым 30 мая 1941 года. С началом войны воспитательница сказала нам, что мы всех разгромим.
Когда немцы подошли к Крыму, нас эвакуировали на курорт на Северном Кавказе. Там я был почти до прихода немцев. Когда они пришли, то расстреляли всех, — говорил Светин.
Его родители и младший брат были в Киеве. Мама сказала: «Как я тут буду, если сын далеко». Видимо сердце почувствовало приближение беды. И они уехали в Ташкент за несколько дней до прихода немцев. Оттуда родители написали в санаторий, где Миша лечился, чтобы его с кем-нибудь отправили к ним.
— Мне пошили одежду, одеяло, дали 200 рублей, мешочек сахара. Сказали: «Держись этих тетенек, и они привезут в Ташкент тебя». И я месяц с ними ехал. Родители не знали, что со мной все это время. Когда мама меня увидела – упала в обморок, — вспоминал актер. — В 10 лет я уже работал в Ташкенте, продавал все, что хотите. Ходил с чайником на рынке.
Там было жарко, торговцы не могли оставить товар, чтобы сходить за водой и покупали ее у меня. Через три месяца я разговаривал по-узбекски без акцента.
ЧУЛКИ ОТ МИШИ
Одновременно Михаил Светин учился в школе во втором классе. Жили вчетвером в семиметровой комнате с земляным полом. В соседнем дворике жили богомольные евреи. Они делали чулки, потому что в Ташкенте есть хлопок.
Они нам давали товар без денег, а Миша продавал на рынке. Он был с детских лет очень коммуникабельный человек, поэтому сначала разговаривал покупатели, а потом продавал ему товар.
— Меня приглашали воровать. Пацаны шли с «пиской» — это бритва, замотанная во что-нибудь, разрезали все. Просили, чтобы я отвлекал людей, которые шли на рынок, а пацаны разрезали мешки, и тащили все.
Но я говорил, что занят более важным делом – торговлей. У меня был принцип – никогда не воровать. Чужое брать нельзя, — говорил Михаил Светин.
