-Ты войдешь в его шатер, ты сделаешь все, что тебе велят, в твоей руке жизнь страны. Долг женщины — покориться мужу, — слова отца падали тяжелыми камнями, двушка плакала.
В шатрах военачальников, в гаремах сыновей и внуков повелителя монголов было множество женщин из чужих стран. Женщина — трофей. Знатная женщина — ценный трофей. Впрочем, женщина была трофеем почти всегда, так или иначе, во всех культурах, чего греха таить.
Союзники
В 13-м веке, когда губительной лавиной монголы прокатились через русские княжества, когда проникли в Венгрию и Польшу, угрозу почувствовали и в Константинополе. Соседи империи, тюрки-сельджуки, решили дать монголам отпор. Но дело закончилось катастрофой: султан бежал с поля боя, а его земли стали частью империи монголов. Следующими на очереди должна была стать Византия.
В начале 13 века государство переживало непростые времена. Крестоносцы захватили и разграбили Константинополь в 1204-м году, страна фактически разделилась на части. Никейское царство, осколок былого могущества Второго Рима, оказалось на западной границе покоренных монголами земель.
-Мы должны убедить монголов, что станем их надежными союзниками, — решил император династии Ласкарисов, правившей Никеей. — Другого пути спастись у нас нет.
В 1257 году к границам Никеи из Каракорума выдвинул свою армию внук Чингисхана — Хулагу. Хулагу отчаянно завидовал Батыю и его наследникам, сумевшим создать на берегах реки Итиль свой собственный улус — Золотую орду. Хулагу тоже хотел иметь свое государство, а еще он ненавидел потомков Джучи, первенца Чингисхана, считая Джучи незаконнорожденным.
Феодор Второй Ласкарис решил обезопасить свою страну дипломатическим путем — сам пригласил монголов в Никею. Послов встретили и долго везли в столицу, по пути хитрые греки показывали монгольской «делегации» крепости в горах, поселки, якобы многолюдные, куда перед этим согнали людей из сердцевины страны. Император сумел убедить послов, Никея — сильный и надежный союзник.
Чем скрепить союз двух государств лучше всего? Конечно браком! Жена-византийка сможет склонить сердце монгольского мужа не завоевывать ее Родину. Да и хану такая жена выгодна — она доказательство, что монголы не дикари, что они имеют вес и династические связи.
Итогом стала договоренность о брачном союзе. Монгольские ханы охотно брали в жены представительниц покоренных народов. Присутствие в гареме великого хана христианки из хорошей семьи позволяло ее мужу вести убедительные переговоры с западными партнерами.
Византия давно и активно практиковала династические союзы. Невесты из Константинополя пользовались при христианских дворах Европы спросом. В 12-м веке женщины из правящей династии Комнинов присутствовали в семьях монархов от Сицилии до Киева.
Но Хулагу не породнился с Ласкарисами, не получилось, зато Никея получила мир, которым и воспользовалась, чтобы завоевать Константинополь. В 1261-м году город легко пал, а на престол взошел Михаил Палеолог, дальний родич Ласкарисов. Так бывает, когда победу готовят одни, а плодами ее пользуются другие. Палеолог ослепил своего соперника из Ласкарисов и — вуаля.
Евфросиния
Одержать победу легче, чем ее удержать. Вскоре в борьбу за власть в Восточном Средиземноморье вступил праправнук Чингисхана темник Ногай. Ногай предпринял разрушительный набег на Македонию и Болгарию, а Палеолог едва не угодил к нему в плен.
Тогда-то император и решил откупиться от темника монголов. Он предложил Ногаю дочь. Свою собственную, хотя и рожденную не законной супругой.
-Ты никогда не будешь иметь прав законной царевны здесь, — сказал дочери Палеолог. — Зато никто ТАМ не попрекнет тебя тем, что родила тебя всего лишь моя любовница. Там у правителя много жен, но ты — дочь царя, ты не будешь обижена.
Девушку звали Евфросиния, и при дворе потомка Чингисхана она была желанна в качестве доказательства того, что Ногая уважают, перед ним трепещут и заискивают. Ногай жаждал власти, в идеале, он мечтал занять трон. И византийская жена включилась в эту борьбу за власть: все, что говорил отец, оказалось правдой, ее окружили почетом, роскошью и уважением. Любовь? Евфросиния рассудила, что власть слаще любви.
Не завоевав трон Золотой орды, Ногай основал собственную державу, располагавшуюся в степях современных Румынии, Молдавии и Украины. Его конница была самой смертоносной, с ним искали союза короли Венгрии, Болгарии, русские князья.
Не теряла времени и Евфросиния, женщина интриговала против врагов Византии на Балканах и сорвала наметившийся союз Сербии и Болгарии против своего отца, Михаила Палеолога. Евфросиния поддерживала своего мужа в борьбе за трон, возможно, она погибла вместе с ним в 1299-м или вернулась в Константинополь. История не дает ответа о ее судьбе.
А в Константинополе готовилась к замужеству с другим монгольским правителем сестра Евфросинии, Мария.
Миссия Марии
Над бухтой Золотой Рог в Стамбуле, есть маленькая церковь на холме. По цвету стен ее в простонародии называют Красной. С улицы церквушка не видна, но у нее особая история. И потом, она одна из немногих не была превращена в мечеть после османского завоевания.Официальное название храма — Церковь Святой Марии Монгольской.
Основательница этого храма — византийская принцесса Мария. Впрочем, как и Евфросиния, Мария была принцессой только по отцу, еще одна незаконная дочь. Но эта девушка оставила в истории более заметный след, чем сестра.
Византийскую невесту увезли далеко от родной сторонки — в Персидские владения империи Хулагуидов, в жены Абакан-хану, сыну недавно умершего Хулагу. Религиозная ситуация в иранских владениях потомков Чингисхана была очень запутанной. Ханы на тот момент исповедовали буддизм. Среди монгольской знати распространено было христианство несторианского толка. И наступал ислам.
Христиане с надеждой смотрели на дочь Михаила Палеолога, которая должна была защищать их интересы перед ханом на фоне постепенной исламизации. Мария довольно удачно адаптировалась при дворе и смогла внушить к себе уважение. Придворные называли ее «деспине», немного коверкая ее византийский титул «деспина» (госпожа).
В историю Мария так и вошла под именем «Деспине-хатун». Любил ли Абакан свою византийскую супругу? Мы не знаем ответа. Любовь тогда тоже была делом политическим. Но к Марии хан прислушивался, это точно.
Деспине-хатун вела при дворе свое хозяйство, была заступницей христиан, в первую очередь, как сообщают источники, грузин. В списке жен хана, составленном хронистом Рашид-ад-дином, Мария упомянута третьей среди жен правителя — после двух любимых жен-монголок.
Брак Марии продлился семнадцать лет. Хронисты сообщают нам только о дочери, рожденной византийкой от хана. Овдовев, Мария осталась на какое-то время при дворе, а в 1290-х вернулась в Константинополь, где правил уже ее брат Андроник II Палеолог. Бывшая ханша поселилась в столице, вела привычную для византийских вдов жизнь, посвятив ее благотворительности.
Но Марии предстояло сыграть еще одну роль на исторической сцене. Вскоре в Малой Азии появилась новая угроза для Византии — тюрки-османы. За очень короткий период османы завоевали приграничные области Византии и подобрались к столице византийской Малой Азии — Никее.
Андроник Палеолог обратился к незаконной дочери своего отца за помощью. Мария отправилась на переговоры с Османом со своим прежним титулом — ханши монголов. Как сумела женщина убедить воинственного вождя будущих покорителей Константинополя — неизвестно.
Но после разговора с ней разъяренный Осман захватил крепость рядом с Никеей, но на сам город напасть не решился. Услышали голос вдовы хана и другие правители. Пусть на время, но набеги на византийские территории были прекращены.
А с теми, кто не понял увещеваний ханской вдовы через год разобрался карательный отряд монгольской кавалерии.
