— Царица осталась чиста. Не тронул я её, падучую. Брак прошу аннулировать! — требовал Иван Грозный у духовенства.
История Марфы Васильевны Собакиной — это история девушки, которой не суждено было прожить ни счастливую жизнь, ни даже испытать семейного счастья. Царицей она была лишь 15 дней. А её внезапная смерть и ныне окутана легендами об отравлении.
Марфа стала третьей и последней официальной женой Ивана IV Грозного. В православии повторный брак является нежелательным. Каноническое право дозволяло только 3 брака.
До Марфы были Анастасия Романова, любимая царица и мать его детей, и Мария Темрюковна, княжна, чья смерть стала началом череды подозрений во внезапной смерти жён царя.
После Марфы были только наложницы или так называемые «жёны без венца», но как бы то ни было, она стала последней, кто официально носил титул русской царицы, хоть и всего 15 дней.
Когда в 1571 году Иван Васильевич вновь задумался о браке, его окружение уже привыкло: женитьба царя дело государственный важности, в том числе продолжение династии и возвышении семьи будущей жены государя.
После смерти второй супруги он устроил очередной смотр невест — обычай, берущий своё начало ещё с византийских времён. Из всех концов государства в Москву доставляли девушек — знатных, но не слишком амбициозных, воспитанных, но податливых, внешне привлекательных, но не вызывающих. Каждая кандидатка должна была произвести хорошее впечатление.
Скучая вдовством хотя и не целомудренным, он уже давно искал себе третьей супруги. Сперва он выбрал 24, а после 12… долго сравнивал их в красоте, в приятностях, в уме; наконец предпочёл всем Марфу Васильеву Собакину, в то же время избрав невесту и для своего старшего царевича, Евдокию Богдановну Сабурову. Отцы счастливых красавиц из ничего сделались боярами. — Карамзин
Марфа Васильевна Собакина выделялась среди остальных девушек. Дочь новгородского дворянина, она происходила из достаточно благородного, но не слишком влиятельного рода. Упоминания о её внешности немногочисленны, но согласно хроникам, она была необыкновенно красива — «телом тонка», с прозрачной кожей и глазами «глубокими и ясными».
Даже старый царь, испорченный красотами ханских дворов и итальянскими портретами красавиц, был очарован. Возможно, в ней было что-то напоминающее первую царицу, Анастасию — ту, которую он действительно любил и которую оплакивал. Быть может, царю хотелось снова поверить в образ кроткой жены — не властной, не горделивой, а тихой и покорной.
Свадьба состоялась осенью, 28 октября 1571 года, с соблюдением всех обрядов. Москву украсили флагами, свиты воевод в соболях сопровождали процессии, колокола звонили долго и звонко. Но уже в день венчания ходили зловещие слухи: невеста едва держалась на ногах, взгляд её был рассеян, а лицо — бледное, как у мертвеца.
Согласно разным летописным версиям, Марфа начала чахнуть ещё до свадьбы. Современники писали, что она заболела почти сразу после помолвки, и с каждым днём ей становилось хуже. Одни говорили — сглаз, другие — яд.
Особенной популярностью пользовалась версия, будто отравление произошло во время поста, когда царю хотелось убедиться, что невеста будет способна родить наследника.
Якобы в пищу ей добавили некое «укрепляющее зелье», предназначенное для плодовитости. Что это было — отвары трав, ртутные примеси или что-то из арсенала восточной алхимии — неизвестно. Возможно, и сам Иван не знал: рецепты поставляли лекари разных верований, включая заморских врачей и местных знахарей. Точно известно одно — Марфа начала угасать буквально на глазах.
Царь пришёл в ярость. Он подозревал заговор и видел в этом предательство против престола. Поговаривали, что он собственноручно велел пытать поваров и всего казнил около 20 человек. Казнили даже троих двоюродных братьев Марфы, якобы за чародейство.
Каждый брак государя имел политические последствия, перераспределяя влияние между родами. Третий брак с малоизвестной дворянкой Собакиной нарушал планы многих знати, ведь царь не выбрал невесту из старых боярских фамилий, а предпочел относительно скромный род.
Иван, возможно, хотел избежать усиления какого-либо из влиятельных родов, но одновременно вызвал зависть и негодование у части двора. Родственники первых двух жен могли опасаться утраты своего особого положения.
К примеру, семья Захарьиных до поры пользовалась доверием Ивана как родственники его детей, но приход новой царицы грозил их оттеснить. Черкасские тоже могли видеть в Марфе чужачку, занявшее место их родственницы. Кроме того, Малюта Скуратов, фактически устроивший свадьбу Марфы, получал через нее родство с царем.
Марфа, как сообщалось на момент смотра невест, была здорова и была способна родить, что усугубляло страхи недоброжелателей: появление новых царских наследников могло изменить расстановку сил. В этой связи умышленные действия против фертильности или жизни царицы выглядят логичными с точки зрения тех, кто не хотел появления новых претендентов на трон.
Но вскоре в кругах опричников заговорили: якобы сам царь, в припадке подозрительности, мог подмешать яд, чтобы «испытать» невесту на выносливость, либо вовсе — чтобы отомстить кому-то из её родственников.
Существуют сплетни, будто после брачной ночи он заподозрил измену или тайную болезнь — и желая избежать позора, сам её отравил.
Как бы то ни было, Марфа умерла через две недели после венчания — 13 ноября 1571 года. На момент смерти ей было примерно 19 лет. Царский двор погрузился в очередной траур.
Марфа Собакина так и осталась в истории царицей на 15 дней. Более того, из-за непрекращавшейся болезни молодая жена фактически не успела выполнить свою роль супруги — по словам современников, Марфа умерла девицей, не вступив с царем в брачные отношения. Этот факт позволил Ивану добиваться признания брака недействительным. Он женился вновь на «запасной» невесте.
Было ли отравление или нет так и осталось загадкой. Если так, то отравителю это сошло с рук. Современные исследования не нашли тяжелых металлов в её останках, но в XVI веке отравить вполне можно было и «травками».
