21 июня 1837 года на заседании Совета Виктория впервые появилась в качестве королевы Великобритании. Еще несколько часов назад герцогиня Кентская, ее мать, привычным жестом могла поправить оборку на ее платье, то теперь она не осмелилась бы сидеть в ее присутствии. Что ж, с сегодняшнего дня ей придется довольствоваться скромным положением матери царствующей особы.
Она сделала стране достойный подарок — вырастила настоящую королеву. Первый министр, лорд Мельбурн, согнувшись в поклоне, поцеловал ей руку с церемонной галантностью и заглянул понимающе в глаза: «Если Бог желает наказать нас, то исполняет наши желания. Сегодня день исполнения ваших желаний. Разве вы не к этому стремились восемнадцать лет?»
Тем временем восемнадцатилетняя королева Виктория пожелала побыть наедине, так и заявив: «Позвольте мне час побыть одной!» Миновав длинный коридор, она прошла в гостиную и остановилась перед зеркалом, приветствуя собственное отражение. Голубоглазое белокурое величество с чуть вздернутой верхней губой весело глядело на Викторию из зеркальных глубин.
Право побыть одной стало подтверждением ее нынешнего могущества. Александрина-Виктория, по-домашнему — Дрина, никогда не оставалась одна. Если рядом не было ни матери, ни воспитательницы фрау Лейзен, то рядом находилась служанка, а на прогулках в парке — лакей. Кровать Дрины стояла в опочивальне матери неподалеку от ее вдовьего ложа.
Такое неусыпное внимание было, конечно тягостным, но Дрина воспринимала его как неизбежность.
Девочку оберегали, во-первых, от любых случайностей: с лестницы она спускалась только под руку с гувернанткой, практически никогда не общалась с другими детьми (во избежание инфекций, и это была не лишняя предосторожность: за несколько лет до рождения Александрины три малолетних принцессы-наследницы трона умерли одна за другой от болезней).
Во-вторых, от дурного влияния: в те годы королевский двор вовсе не придерживался пуританской морали. Несмотря на все усилия герцогини и ее фаворита, девочка оставалась довольно упрямой и самостоятельной.
Например шестилетнюю Дрину не могли убедить, что нужно учить буквы. Девочка посмотрела на мать исподлобья: «Нет! Я этого делать не буду»
Герцогиня Кетская удивилась: «Но почему? Объясните, ради Бога?» — «Нипочему. Просто не буду и все!» Тогда во дворце появилась баронесса Лейзен, и дело воспитания будущей королевы пошло на лад.
Искать Виктории жениха начали, еще когда ей было шестнадцать. Дядя Вильгельм желал, чтобы Виктория обручилась с нидерландским принцем, но Виктории он совсем не нравился.
Уже будучи королевой, она с удовольствием проводила время с великим князем Александром (будущим царем Александром II), однако их дружба ни во что серьезное вылиться не могла- иначе кому-то из двоих пришлось бы пожертвовать троном.
Виктория вообще не была уверена, что ей стоит заключать брак. Счастливых пар вокруг нее не было. Старая дева Лецен не раз напоминала Виктории о примере Елизаветы, королевы-девственницы, которая прекрасно обошлась без мужа.
Юной королеве нравились ее обязанности. Она вставала рано утром и отправлялась на долгую верховую прогулку. Несколько часов до обеда она с азартом разбирала государственные дела и увлеченно составляла дипломатические бумаги.
Лорд Мельбурн однажды произнес фразу, которую потом на разный лад повторяли в коридорах дворца: «Каждая девушка должна выйти замуж. Особенно если она — королева Великобритании. Трону нужен наследник».
С принцем Альбертом Саксен-Кобург-Готским, своим двоюродным братом по маме, племянником короля Бельгии, она познакомилась в шестнадцать, когда думать о свадьбе еще было рано. Тогда молодые люди не произвели друг на друга особого впечатления.
Альберт родился на три месяца позже Виктории, и, что забавно, принимала их одна и та же повитуха. В остальном у них было не так уж много общего. Альберт был по-немецки педантичен и уравновешен, Виктория - порывиста и упряма, хотя и обладала весьма здравым умом. Неуклюжие попытки Альберта заговорить об искусстве Викторию только смешили.
10 октября 1839 года, когда принц Альберт снова приехал с визитом. Королева начисто забыла о своем неприятии брака. Скорее всего, дело было просто в том, что юноша возмужал и похорошел, а девушка созрела.
В первый день королева записала в дневнике: «Альберт чрезвычайно красив; его волосы того же цвета, что и мои; у него большие и голубые глаза, и прекрасный нос, и очень милый рот с хорошими зубами; но очарование кроется в выражении лица, которое наиболее восхитительно».
Саму королеву по-женски привлекательной назвать было сложно. Роскошные платья и стильные прически не очень-то спасали. Маленькая, ростом всего 150 см, склонная к полноте, с вялым подбородком, большим носом и глазами навыкате — фамильными чертами дома Ганноверов… Но прелестная в своей юности, прагматичная и уверенная в себе.
Кроме того, серьезный и ответственный Альберт показался ей идеальным кандидатом на роль отца, которого она всегда искала в мужчинах и которого ей некоторое время заменял лорд Мельбурн.
Королева немедленно сообщила кузену, что выйдет за него замуж и была бы счастлива, если принц уступит ее желанию. Принц, которому с детства внушали, что когда-нибудь его женой станет «маленький английский цветочек», конечно же уступил.
Свадьба состоялась 10 февраля 1840 года в капелле Сент-Джеймсского дворца в Лондоне. Виктория была в белом роскошном наряде с пятиметровым шлейфом, длинной фатой и флердоранжем — все это произвело на публику такое впечатление, что королеве стали подражать и другие невесты.
Вечер после свадьбы Виктория провела в постели с мигренью, но запись в дневнике- восторженная: «Я никогда, никогда не проводила такого вечера!!! Мой дорогой, дорогой, дорогой Альберт… его большая любовь и привязанность дали мне чувство небесной любви и счастья, которое я никогда не надеялась почувствовать раньше!
Он заключил меня в свои объятья, и мы целовали друг друга снова и снова! Его красота, его сладость и мягкость- как я могу когда-нибудь быть действительно благодарна за такого Мужа!.. Это был самый счастливый день в моей жизни!»
Для принца-консорта звон свадебных колоколов означал не только начало семейной жизни, но вступление на путь исполнения своих честолюбивых замыслов.
Маленького сюрприза в виде претензий мужа на равноправное царствование было достаточно, чтобы деспотичный характер Виктории проявился в полной мере. Вторым сюрпризом стало родственное сходство темпераментов молодоженов. Виндзорский дворец с утра до ночи сотрясали семейные сцены.
Но эти бури были словно последние грозовые раскаты уходящего детства. Так уходит за горизонт шумный июньский ливень, стихая вдалеке.
После одной из таких яростных ссор разгневанный принц заперся у себя в комнате. Королева, в которой любовная страсть боролась с гордостью, застучала в дверь кулаками.
«Кто там?» — послышался ответ. Виктория заносчиво ответила: «Королева Англии, откройте немедленно!»
Принц безмолвствовал. Тогда удары в дверь посыпались с новой силой, но более деликатно: «Откройте же, это я, Виктория!»
Никакого результата. После паузы в дверь робко постучали. Альберт тихо спросил: «Кто там?» — «Твоя жена, Альберт!» Дверь кабинета открылась… И Виктория, и Альберт обладали сильными характерами и некоторое время в начале брака потратили на то, чтобы выяснить, кто в семье главный.
Альберт, не будучи страстно влюбленным в жену, тем не менее очень ценил и уважал ее, был ей предан и ни с кем не желал делить. В первые же месяцы после свадьбы он выселил герцогиню Кентскую из Букингемского дворца, но весьма дипломатично, и даже сумел наладить отношения матери и дочери, выступая посредником.
Вскоре после свадьбы, когда Виктория уже была беременна, на нее совершили первое покушение. Восемнадцатилетний Эдвард Оксфорд дважды выстрелил в Викторию, когда она ехала с принцем Альбертом в открытой коляске.
Альберт встал, чтобы защитить жену своим телом, но, к счастью, оба раза стрелок промахнулся. Оксфорда схватили, судили за государственную измену, признали психически невменяемым и отправили в психиатрическую лечебницу. Популярность Виктории взлетела вверх.
Впереди у королевы было еще семь покушений на ее жизнь. Но ни разу никто не был убит или даже ранен. И каждый раз популярность королевы резко подпрыгивала. «Ценно, когда в тебя стреляют. Можно увидеть, как сильно тебя любят», - однажды с горечью заметила королева Виктория.
Их первый ребенок родился 21 ноября 1840 года. Девочку назвали Викторией. Затем на свет появился мальчик, которому предстояло стать королем Великобритании Эдуардом VII и основателем Саксен-Кобургской династии. Всего у супругов было девять детей. Неутомимое материнство сблизило королеву с ее подданными.
Королева рожала одного за другим принцев и принцесс. И была абсолютно, безгранично счастлива, когда ненаглядный супруг входил в ее комнату после родов, а она лежала с крохотным младенцем на руках. Сильная, любящая женщина не уставала благодарить Бога за невероятную удачу ее счастливого замужества.
При всем этом она ненавидела состояние беременности, а кормление грудью — отвратительным и прибегала к помощи кормилиц, как многие аристократки. Как-то Виктория заметила: «Мне кажется, что ни одна девушка не пошла бы к алтарю, если бы она все знала».
Но несмотря на это, королева исправно производила на свет наследников, последнего- в 38 лет. Все дети выжили и пережили младенческий возраст, что считалось большой удачей для того времени.
Возраст полнокровной зрелости радовал ее больше, чем ушедшая юность. Вечерами, когда вся семья собиралась в гостиной, старшие дети садились у ног матери, убаюкивающей на руках младшего, а их отец читал им вслух.
Ранние пробуждения, трудовые будни, воскресные походы в церковь, простая одежда, ростбиф и йоркширский пудинг к обеду все эти подробности жизни королевской четы, ставшей символом викторианской эпохи, вызывали у народа ту любовь, которой никогда не могли добиться гениальные короли-реформаторы.
1861 год был сложным для четы — скончалась мать Виктории, Альберт взял на себя еще больше дел, чем обычно, чтобы разгрузить жену. Но сам он тоже чувствовал себя плохо, страдал болей в животе, а вскоре слег с температурой.
Его состояние стремительно ухудшалось, и всего за две недели он сгорел. Официальный диагноз гласил «брюшной тиф», хотя до сих пор неясно, где принц мог заразиться этой болезнью. Виктория проводила все ночи у постели мужа. Его последние слова были обращены к ней…
Смерть мужа погрузила королеву в глубокую многолетнюю депрессию. Она больше никогда не снимала траура. Даже присутствие малолетних детей — сына Леопольда, «самого любимого», и крошки Беатрис — не помогало.
Напротив, состояние королевы только усугубляла тревога за Леопольда- он, единственный из детей, заболел гемофилией. Две старшие дочери были носительницами болезни, и Алиса в итоге передала фамильный ген гемофилии своей дочери Аликс, а та — своему сыну, наследнику российского престола, правнуку Виктории, царевичу Алексею… Но это другая история.
А личная жизнь королевы, ставшей вдовой в сорок два года, на этом не закончилась. Лед растопил шотландский слуга Джон Браун, которого пригласили, чтобы сопровождать королеву в конных прогулках и ухаживать за лошадьми.
Крепкий и надежный мужчина незнатного происхождения, на семь лет младше Виктории, сумел найти к ней подход. В нем она увидела то «плечо», которого лишилась со смертью Альберта.
Во всяком случае, ее депрессия стала отступать. Королева согласилась совершать конные прогулки, и вскоре вообще не могла обходиться без Брауна, который стал заодно и дворецким, и личным слугой, и даже советчиком в государственных делах.
Были ли они любовниками, до сих пор неясно. В обширных дневниках королевы на этот счет нет никаких прямых указаний. Дневники по ее воле были отредактированы дочерью Беатрис, а оригиналы — сожжены. Почти два десятилетия он был рядом с королевой.
В печати появились слухи о романтических отношениях и даже тайной свадьбе между ними, и у королевы появилось прозвище «миссис Браун».
Надо отдать должное, сам Браун никогда никому не рассказывал о своих отношениях с королевой. В любом случае, он был действительно предан Виктории, и нет свидетельств того, что он использовал свое влияние в личных целях.
Но эта преданность и двусмысленное положение вышли ему боком: он выполнял так много обязанностей, что надорвался на работе и умер в возрасте 56 лет, оставив королеву в одиночестве.
Личная жизнь королевы Виктории, на удивление, продолжалась. В 1887 году во время банкета по случаю ее полувекового юбилея на троне, королева обратила внимание на 24-летнего официанта, специально привезенного из Индии в составе индийской делегации — это был Абдул Карим.
Красивый юноша очаровал королеву экзотической внешностью, мудростью, приветливостью и открытостью — тем, что, вообще-то, королева совершенно не поощряла у своих придворных.
Абдул Карим вскоре стал постоянным спутником королевы на прогулках, затем она пожелала обучаться арабской вязи и хиндустани.
В отличие от Джона Брауна, Карим требовал денег и должностей- для себя и для своей семьи в Индии, и королева не отказывала. Она даже брала Карима с собой на отдых на Французскую Ривьеру.
Но когда тебе скоро семьдесят и ты «бабушка Европы», то какая разница? Семья была потрясена, но сделать ничего не смогла.
22 января 1901 года, Виктория скончалась после нескольких дней «спутанного сознания» и сонливости. В гробу Виктория, согласно своим распоряжениям, была одета в белое платье и свадебную вуаль.
В гроб также положили один из халатов Альберта и гипсовую повязку, которую он когда-то носил, а в левую руку душеприказчики королевы вложили локон волос Джона Брауна и его миниатюрный портрет. И то и другое тактично скрыли от нескромных взглядов за обилием цветов.
