«Все было зря» — произнёс умирая герцог Виндзорский. За руку его держала женщина, ради которой тридцать пять лет назад он отрекся от престола. Пожалуй, только к своей любви к ней Эдуард не раскаивался.
Он умирал от рака, но еще больше его мучала неопределённость: «Что станет с Уоллис после того, как он отправится в мир иной?».
Похороны Эдуарда, герцога Виндзорского в часовне Святого Георгия в Виндзорском Замке прошли со всеми подобающими почестями. Позже Уоллис даже говорила, что Елизавета II предлагала ей остаться в Великобритании.
Но герцогиня Виндзорская вернулась в опустевший парижский особняк. Теперь, когда рядом не было мужчины, ради которого все эти годы Уоллис старалась быть самой яркой, стильной, интересной и желанной, казалось, что и сама она постепенно исчезает, тает, словно свеча.
Перед сном герцогиня гладила подушку и говорила: «Спокойной ночи, Дэвид».
Уже несколько лет она была больна артериосклерозом, память все чаще подводила. Все реже она появлялась в обществе, а через четыре года после смерти мужа оказалась прикована к постели. У нее случилось обширное кровоизлияние в мозг.
Всегда так громко заявлявшая о себе, она лишилась теперь возможности просто говорить, самостоятельно принимать пищу и двигаться. Заботу о недееспособной взяли на себя адвокат Мейтре Сюзанна Блум, лечащий врач и несколько медсестер. Герцогиню обслуживали по высшему разряду, но за ее спиной происходило ужасное.
Адвокат занялась финансовыми махинациями, наживаясь на деньгах своей клиентки, и к тому же распуская о ней дурные сплетни. Медперсонал не упускал случая стянуть какую-нибудь из дорогих безделиц, просто так стоящих на столиках или каминных полках роскошного особняка.
Последние шесть лет некогда блистательная Уоллис Симпсон была абсолютно беспомощна. Врачи даже сомневались, что она понимает, что происходит вокруг. Была ли она в сознании или уже пребывала в своих мирах, там, где ее Дэвид все еще у ее ног.
«Он – вся моя жизнь. Я не могу начать думать, что мне делать без него; он столько отдал ради меня, и теперь его нет. Я всегда надеялась, что умру первой…» — записала Уоллис после похорон мужа.
Ее собственные похороны состоялись через четырнадцать лет после. И это был худший конец, какой она только могла представить. Через две недели Уоллис, герцогине Виндзорской исполнилось бы девяносто, но на самом деле жизнь ее была кончена еще четырнадцать лет назад.
