Платье девушки было разорвано от плеча до самой талии, и она не шевелилась. Дрожащими руками он дотронулся до ее запястья, а вокруг уже собирались люди. Одни кричали от ужаса, другие предлагали помощь.
Два сломанных экипажа были опрокинуты. Две судьбы в одночасье переплелись. Тем летом 1876 года на грязной мостовой Лондона лежала богатейшая наследница, Ханна де Ротшильд. Пройдет совсем немного времени и ее весело назовут «толстой удачей» графа Роузбери.
*
— Нет, нет, нет! – Почти прокричала Ханна. – Ты понимаешь, кто он такой? Англичанин! Он другой веры! В нашей семье это недопустимо!
Ее собеседницу звали Анна, и она приходилась кузиной для Ханны де Ротшильд. Обе девушки принадлежали к могущественному и баснословно богатому клану, у которого были свои правила. Во-первых, они исповедовали иудаизм.
Во-вторых, Ротшильды тщательно оберегали семью от посторонних. «Мы женимся только среди своих», — таким был безоговорочный принцип. В брак вступали кузены, троюродные и четвероюродные братья и сестры, но ни-ка-ких «пришлых». Когда в 1866 году к Анне посватался сын графа Хардвика, восстала вся семья. Ханна громко упрекала сестру в легкомыслии и в нарушении семейных традиций.
Ханна привыкла к командному тону. Она была воспитана среди невероятной роскоши – отцу принадлежал только что выстроенный гигантский особняк на Пикадилли и великолепная усадьба Ментмор. Будучи маленькой девочкой, она уже командовала целым штатом собственной прислуги, а вечерами играла у камина в громадном парадном зале.
Мать наблюдала за ней, полулежа в кресле. Миссис де Ротшильд говорила слабым голосом и почти всегда болела. Часть своих недугов она придумывала себе сама, поскольку посещение лекарей и поездки на воды доставляли ей большую радость.
— У Ханны есть музыкальные способности. – Однажды решила мать, увидев, как девочка занимается с педагогом. – Их нужно развивать! Пожалуйста, поменьше этой скучной математики и побольше искусства!
Ротшильды владели несметными богатствами, но в среде аристократии над ними было принято посмеиваться. «О, эти новые английские!» — весело хохотали обладатели титулов. Они задирали нос перед Ротшильдами только на том основании, что в XV-XVI веке один из их предков получил герб от короля. Так что Ханна была наследницей капиталов… но ее не очень-то жаловали среди знати.
— Мы должны устроить праздник в честь принца Уэльского. – Однажды заявила Ханна отцу. – Это будет так волшебно, что он не посмеет отказать!
И началась подготовка! Об изумительном празднике – еще до его начала – написали все лондонские газеты. Разосланы были десятки приглашений… Ханна не просчиталась. Она не зря столько потратила на украшение залов, на фейерверки и лучших поваров.
Торжество в свою честь принц, действительно, посетил. А в скором времени Ханну пригласили в Букингемский дворец, на бал дебютанток. Она кружилась в танце среди графинь и баронесс. Она была самой нарядной девушкой в зале!
Но после этого не посыпались приглашения на другие праздники и балы, вот что было обидно! Ротшильды уже подумали, что освоились среди дворян, но – ничуть не бывало! Единственным человеком, кто продолжал общаться с ними, оставался принц Уэльский.
Однако все в королевстве знали, что Берти — человек легкомысленный. Поэтому его знакомые не получали автоматический пропуск в высший свет…
Вскоре умер отец Ханны, а затем и мать. Девушка села за бумаги – изучать, чем она теперь владеет и руководит. А в это самое время граф Роузбери мечтал о трех вещах: жениться на богатой наследнице, выиграть скачки и стать премьер-министром.
Он был на редкость честолюбивым парнем! Арчибальд Филипп, выпускник Итона, похвастаться большим состоянием не мог. Но он прекрасно учился, у него была фамильная гордость и великолепные связи среди английских политиков. Добавим к этому эффектную внешность! Ему требовался шанс, чтобы двинуться вперед. Ресурсы, чтобы его заметили…
И вот летом 1876 года, на улице Лондона, его лошади внезапно понесли. Кучер пытался выправить экипаж, но произошло столкновение с другой каретой. Все происходило в какие-то доли секунды! Раздался треск, грохот, Арчибальд успел выскочить, а потом заметил на мостовой девушку в разорванном платье. Она не дышала.
Несколько мгновений спустя из уст графа Роузбери вырвался вздох облегчения: пострадавшая открыла глаза. Это и была Ханна де Ротшильд.
Её отвезли домой и срочно собрали консилиум врачей. Оказалось, что Ханна получила небольшие повреждения и через неделю-другую сможет полностью восстановиться. И все то время, что девушка оставалась на положении больной, ее ежедневно навещал граф Роузбери.
— Они поженятся. – Уверенно заговорили в Лондоне.
Но Ротшильды были против такого поворота. Они иудеи! Они женятся внутри семьи! Ханна сама помешала браку кузины по той же причине! Да и семья Роузбери кривила губы: «Кто-то? Эта новая богачка? Хочет нас купить?».
Все были против! Им пришлось несладко! А они – вот незадача! – по-настоящему влюбились! Сама королева Виктория неодобрительно хмурила брови, когда ей говорили о предполагаемом браке графа Роузбери…
— Ты можешь общаться с этой девушкой, — говорила мать Арчибальда, — но нет даже малейшей возможности для брака. Граф Спенсер считает, что это немыслимый мезальянс.
— Я не предлагаю графу Спенсеру жениться на Ханне! – Воскликнул Роузбери. — Я сделаю это сам!
Ханна совершила невероятное – она сменила веру. 3 января 1878 года официально объявили о помолвке, а 20-го марта молодые поженились. Ни один представитель семьи Ротшильдов не явился на эту церемонию. Но зато невесту к алтарю вел сам принц Уэльский!
Она никогда не была тоненькой, а теперь ее частенько поддразнивали. «Толстая удача графа». Уверяли, что в этом браке есть только холодный расчет. Но Ханна умела держать лицо. Она занялась благотворительностью, она обустраивала новый дом своей семьи – Роузбери приобрели настоящий дворец в Лондоне. Летом они уезжали в Бат или в поместье.
«Я блаженно счастлива, — писала Ханна в дневниках, — это именно то, что я всегда хотела».
«Нет и не может быть лучшей, более любящей и более достойной жены, чем она», — признавался Роузбери в письмах своим родным.
У них было четверо детей. Ханна жила в то время и принадлежала к тому сословию, которое редко самостоятельно занимается своими отпрысками. Роузбери могли надолго уехать, оставив наследников на попечение гувернанток.
Однако при этом Ханну считали нежной матерью – она требовала постоянных письменных отчетов о состоянии детей. И всегда возвращалась с горой подарков. Мама-праздник…
Во многом с помощью ее денег, опираясь на ее поддержку и чувствуя за спиной надежный тыл, граф Роузбери добился всего, о чем мечтал. Он выиграл Дерби, он стал мужем богатой наследницы, и, в конце концов – английским премьер-министром.
Для Ханны не было большей радости, чем видеть успехи своего мужа. Хотя она застала далеко не все – в 1890-м она заразилась брюшным тифом и скончалась. Королева направила графу трогательные письма с соболезнованиями (а ведь когда-то не выносила Ханну!), которые после хранились в семье как реликвия.
До конца своих дней граф носил только черное и использовал траурную бумагу для писем – с черными краями. Куда бы он не отправлялся, повсюду его сопровождал портрет жены — именно тот, где она уже выглядит зрелой дамой.
Он выстроил для Ханны великолепную усыпальницу в готическом стиле и даже думать не хотел о повторном браке. «Теперь я старик», — говорил он своим друзьям и родным. Эта потеря сломила его.
— Скажи, Сибил, — спросил он однажды у дочери. – А если бы Ханна пережила меня, она бы тоже носила черное?
— Я думаю, папа, — не задумываясь ответила дочь, — без тебя она не смогла бы прожить ни одной минуты.
