Очи её горели пламенно, жарко. Хотел Савва отступиться, да зло взяло: он же в своём праве! Законный муж! Да, отсутствовал семь лет. Но ведь не по своей же воле. А теперь жена смотрит на него зверем, и тихий мужской голос за её спиной обещает: «Только тронь её».
Комаринскую землю поляки потоптали изрядно. Приходили с самозванцем Лжедмитрием, затем пытались установить свою власть через Лжедмитрия II. Хозяйничали, грабили, уводили людей в полон. Крепкие мужчины очень ценились на крымском невольничьем рынке: такие могли и в поле работать, и на галерах.
Савву увезли прямо от дома, когда его супруга с детишками уехала в соседнее село, к родственникам. Вернулась Мавра – ни мужа, ни крова. Пожгли постройки. Даже плакать было некогда, надо было попытаться хоть что-то восстановить.
Той весной 1613 года случайные люди рассказали Мавре, как видели вереницу пленников, ведомых на юг. Всплеснула руками, заметалась молодая женщина… Да что она могла сделать? Ясно, как божий день, что Саввушку отведут в Кафу, да продадут. Остаётся только молиться о нём, чтобы не так горька была его жизнь.
Одной крутиться, да с хозяйством – гиблое дело. Мавра рвалась: молодая, ладная, крепкая. Но и у неё силы кончились. Оттого без всяких сомнений приняла помощь Карпа Максимова, который давно глядел на неё. По закону, коли пропадал кто-то из супругов, следовало выждать пять лет. А если объявится?
Ведь браки были венчанными, так просто не расторгались… Но в случае Мавры даже священник села Пороги закрыл глаза и благословил её с Карпом. Савву Гоголева в Комаринской волости уже никто не ждал.
А зря. Молитва помогла, да невиданная сила духа. Когда его увели, он сразу решил: непременно вернётся! С этой мыслью вытерпел всё. Не дрогнул, когда за него торговались на крымском рынке, стиснув зубы, выдержал год на галерах. Потом попал к другому хозяину, более милостивому.
Работал честно, был покладист и сдержан. Даже сумел золотишком обзавестись. Поэтому, семь лет спустя, явился Савва щеголем. В новых сапогах, в хорошей чистой рубахе и кафтане, с мешком за плечами, где позвякивали монеты.
Сразу увидел – дом стоит другой, новый. Не лучше не хуже, просто не тот. Возле него возятся ребятишки… многовато ребятишек. Первым делом мелькнула мысль: неужто Мавра позвала к себе жить сестру с семьей? А потом появилась на крыльце супруга, и все вопросы отпали. Держала Мавра в руках мужские рубашки, которые стала развешивать для просушки.
Он стоял и не верил своим глазам. А когда окликнул жену, а та посмотрела на Савву, сразу понял – испугалась до полусмерти. Словно призрака увидела. Побежала обратно в дом.
Слухами земля полнится. Час спустя все в Порогах знали, что Гоголев вернулся.
— Ты, Савва, не чужой нам, — говорил на сельском сходе Матвей Кириллыч, один из самых старых обитателей Порогов, — но сам посуди: как быть теперь? Маврица за Карпом, детки у них.
— Так и у меня детки. – Сглотнув, ответил Савва. – И венчаны мы.
— И они венчаны. – Протянул Матвей Кириллыч. – Вот ведь какая история…
Мавра твердила: «Не буду с Саввой». А он пришел в её дом, кинул на стол горсть золотых монет, и предложил всё добро Карпу.
— Только тронь ее. – Глядя исподлобья, ответил второй муж. – И это всё свое забери.
У Саввы в селе была родня, у Мавры – нет. Пришли гурьбой за женщиной, увели ее. Золовки твердили, что второй брак вроде, как и настоящим теперь не считается. И смириться надо Мавре, ведь она к законному мужу идёт.
Все закончилось быстро. Карп не стал ждать, пока превратится в посмешище для всего села. При первом удобном случае подкараулил Савву, да и отстоял свою правоту. Когда за ним пришли, не стал юлить или отнекиваться. Сразу сказал: это он сделал. А поступил так, потому что с ним самим поступили бесчестно. Он Мавру любил, детей её воспитывал, дом с ней заново отстраивал.
Нет точных сведений, чем завершилась эта история. Был ли наказан Карп, как сложилась жизнь Мавры. Не сохранилось подробностей. Кажется невероятным, но могли потихоньку дело и замять: Комаринская волость, рубежи государства, око царское далеко.
К тому же, в селе не все поверили в возвращение Саввы. Вполне могли сказать впоследствии: был тут человек, выдававший себя за нашего местного, вот его Карп и научил. И такое тоже возможно.
Примечание: в семнадцатом веке волость называлась Комарицкой и Комаринской. В 1627 году вошла в состав Севского уезда Брянской губернии.
