— Дотроньтесь до своего мужа! — гремел голос судьи.
— Она не сможет, не сможет! — зашептались в зале, но Катарина, игнорируя голоса сплетников, подошла ближе и протянула руку вперед.
Глаза Джона были закрыты, он уже мало походил на себя прежнего, но она все равно поморщилась от отвращения.
— Вы клянетесь, что непричастны к гибели своего супруга? Помните, что если солжете, вас на месте поразит божий гнев!
Катарина бесстрашно прижала руку к стеклянному сосуду, в котором покоилась голова ее мужа.
— Клянусь, — сказала она.
Все замерли, затаив дыхание и считая мгновения. Через минуту раздались шепотки самых нетерпеливых, через две — в зале поднялся страшный шум.
— Она невиновна! Невиновна!
В воцарившимся гвалте никто не заметил, как резко Катарина оторвала руку от банки — на миг ей показалось, что веки Джона дрогнули, а губы изогнулись в страшной усмешке.
Катарина появилась на свет неподалеку от Бирмингема в 1690 году. Ее родители были бедны, и девочке пришлось браться за любую работу, чтобы прокормить младших братьев и сестер. Правда, гнуть спину за сущие гроши во благо семьи ей быстро наскучило, и в возрасте 15 лет она сбежала из дома в поисках лучшей жизни.
Бывшие односельчане Катарины со злорадством утверждали, что девушка нашла приют в армейских казармах в Вустершире, где натурой платила за кров и еду.
Особенно сплетники подчеркивали, что офицеры сами выставили нищенку за порог, когда им наскучило ее общество и надоела ее пустая болтовня. Однако Катерина могла заработать свою «дурную репутацию» и не по собственной вине, — например, устроившись горничной в дом к непорядочному сластолюбцу.
Как бы то ни было, через несколько лет Катарина сумела получить место служанки на ферме семейства Хейз, которые, к счастью, ничего не знали о некоторых постыдных фактах ее биографии. У пожилого владельца дома было двое взрослых сыновей, и Катарине не потребовалось много времени, чтобы влюбить в себя старшего из них — двадцатилетнего Джона.
Не вызывает сомнений, что отец юноши не одобрил бы брак сына с нищей служанкой, которая была, к тому же, на несколько лет его старше. Поэтому парочке пришлось делать все втайне — в ночи они вдвоем сбежали из дома и обручились в местной церкви у заранее подкупленного священника.
Хейз-старший бушевал и извергал проклятия в адрес глупого отпрыска и предприимчивой самозванки, но поделать ничего уже не мог. Ему даже пришлось выделить молодой семье небольшой коттедж на своей ферме и смириться с тем, что бывшая служанка теперь расхаживает на его территории как полноправная хозяйка.
Впрочем, очень скоро Катарине надоело очарование сельской глуши. Или же — что более вероятно — она не пожелала, чтобы нехорошие слухи о ее добрачном прошлом дошли до ушей ее новоиспеченного супруга.
Дело в том, что в самом начале своей службы у Хейзов Катарина не была уверена в успехе своего мероприятия по соблазнению молодого господина, и на всякий случай закрутила роман еще и с местным кожевником.
Как бы то ни было, через несколько лет Катарина сумела получить место служанки на ферме семейства Хейз, которые, к счастью, ничего не знали о некоторых постыдных фактах ее биографии. У пожилого владельца дома было двое взрослых сыновей, и Катарине не потребовалось много времени, чтобы влюбить в себя старшего из них — двадцатилетнего Джона.
Не вызывает сомнений, что отец юноши не одобрил бы брак сына с нищей служанкой, которая была, к тому же, на несколько лет его старше. Поэтому парочке пришлось делать все втайне — в ночи они вдвоем сбежали из дома и обручились в местной церкви у заранее подкупленного священника.
Хейз-старший бушевал и извергал проклятия в адрес глупого отпрыска и предприимчивой самозванки, но поделать ничего уже не мог. Ему даже пришлось выделить молодой семье небольшой коттедж на своей ферме и смириться с тем, что бывшая служанка теперь расхаживает на его территории как полноправная хозяйка.
Впрочем, очень скоро Катарине надоело очарование сельской глуши. Или же — что более вероятно — она не пожелала, чтобы нехорошие слухи о ее добрачном прошлом дошли до ушей ее новоиспеченного супруга.
Дело в том, что в самом начале своей службы у Хейзов Катарина не была уверена в успехе своего мероприятия по соблазнению молодого господина, и на всякий случай закрутила роман еще и с местным кожевником.
Теперь-то Катарина оскорбилась по-настоящему и затаила на отца своих двенадцати детей страшную обиду. Их отношения окончательно расстроились, но миссис Хейз не могла просто так уйти от мужа. А тот с каждым днем раздражал ее все сильнее…
Примерно в это же время в доме Хейзов поселился бедный портной по имени Томас Биллингс. Часть комнат в особняке сдавалась под аренду, поэтому Джон не заподозрил в появлении юноши никакого подвоха.
Между Катариной и Томасом быстро завязались любовные отношения, в чем тоже не было бы ничего странного, если бы юноша не был… ее родным сыном. Позже Катарина божилась, что не знала этого, и что Томас, каким-то образом проведавший тайну своего происхождения, просто скрыл от нее этот факт.
В любом случае, связь между любовниками была достаточно крепкой, чтобы Катарина посвятила Томаса в свой мрачный план: она намеревалась приложить все силы, чтобы поскорее стать вдовой. Этот план был также известен и другу Томаса — Томасу Вуду, с которым у Катарины, по всей видимости, тоже был роман.
В холодный мартовский день 1725 года два Томаса заключили с Джоном пари — кто больше выпьет виски. Хейз был любителем заложить за воротник, и с радостью принял участие в таком развлечении.
Чего он не ожидал, так это того, что один из его гостей достанет топор…Несчастный едва успел издать страшный крик, который напугал постоялицу Хейзов, снимавшую соседнюю комнату.
Впрочем, Катарина быстро успокоила переполошившуюся даму, объяснив крик шумным застольем, и присоединилась к Томасам.
По предложению Катарины, бедного Джона распилили на части — Томас Вуд очень кстати работал мясником, — а его останки выбросили в Темзу.
На беду преступников сосуд с головой убитого не затонул в мутных водах реки, а застрял в прибрежном иле, и был быстро обнаружен.
Чтобы опознать несчастного, власти выставили его голову в церкви, и через несколько дней личность была установлена. Когда в дом Хейза пришли, чтобы сообщить Катарине печальные вести, то застали вдову в постели в объятьях молодого Томаса…
Даже из этой щекотливой ситуации можно было выйти сухой, но Катарина повела себя крайне неосмотрительно: сначала она настаивала, что Джон просто уехал из города по делам, затем — что он сам совершил преступление и бежал от погони. В ее показаниях было столько несостыковок, что полицейские заподозрили неладное, и арестовали вдову.
После нескольких допросов Катарина, не колеблясь, назвала имена двух своих сообщников, но при этом утверждала, что сама не имела к убийству никакого отношения. Тогда решено было провести особый ритуал: обвиняемый в убийстве должен был прикоснуться к телу жертвы.
Считалось, что виновного на месте поразит молния. Однако Катарина спокойной произнесла слова клятвы, прижав руку к сосуду с заспиртованной головой мужа…
И все же для присяжных этого оказалось недостаточно, чтобы оправдать вдову: между тремя подозреваемыми провели очную ставку, и тогда все стало на свои места.
Томасы и Катарина были признаны виновными в убийстве, а миссис Хейз ещё и в измене мужу. Все трое были приговорены к смертной казни.
Согласно регламенту, Катарину должны были сначала задушить, а затем сжечь на костре, но палач слишком рано подпалил солому и не успел завершить первую часть дела. Так миссис Хейз, казненная 9 мая 1726 года, стала последней женщиной, соженной на костре в Великобритании.
