Сладкий жаркий воздух, наполненный ароматами цветов и буйной зелени, ударял в голову не хуже игристого. Тася шла по улице с мальчиком, и слушала его, не перебивая. Он заворожил её рассказом, а взгляд его синих глаз проникал в самое сердце…
Шестнадцать лет, время для любви! Они расстались несколько дней спустя, дав обещание друг другу: будут писать. И будут вместе. Так и было, пока Михаил Булгаков не перечеркнул Тасину жизнь.
Хороший дом, любящая семья, полная чаша. Таня Лаппа, дочь дворянина и управляющего казённой палатой в Рязани, воспитывалась как настоящая аристократка. Гордая мать не позволяла девочке поднимать брошенные вещи. «Это для прислуги», — холодно говорила она. Завтрак на тонком фарфоре, белоснежные кружева на воротничке атласного платья, зелёные бархатные кресла в кабинете отца, где Таня любила сидеть с книгой…
Она была девочкой с прекрасным будущим. Ей предстояло завести собственный дом, обставленный красивой мебелью, и встречать гостей, как мама, в кремовых кружевах и с высоко взбитыми волосами…
В 1904 году семья перебралась в Саратов, а оттуда Таню возили в гости к киевской тёте. Летом 1908 года она приехала погостить на несколько недель. И по совершенной случайности, тетушка Софья Николаевна работала вместе с матерью Михаила Булгакова во Фрёбелевском институте. И «Мишеньку» настоятельно попросили показать девочке город. Не бродить же по улицам в одиночку!
Зеленоватые глаза Тани заинтересованно смотрели на нового знакомца. Худой, серьёзный, он и сам не мог отвести от Тани взгляда. Для него она навсегда стала Тасей, и то лето 1908 года определило их жизнь на много лет вперёд.
Влюблённые, очарованные друг другом, они не находили в себе сил расстаться. Ароматы цветов и буйной зелени ударяли в голову, хорошенькая Тася с тёмными кудряшками держала Мишу за руку и поклялась писать.
Началась осень и учёба. Письма летели в Саратов и обратно. Родители Таси недовольно приподнимали брови – не рано ли? Миша Булгаков был мальчиком из хорошей семьи, но они явно надеялись на лучшую пару. А семья самого Миши сердилась на сына – почти перестал учиться! Все мысли только об этой девочке!
«Телеграфируйте обманом приезд. Миша стреляется», — эта телеграмма настолько не понравилась семье Лаппа, что Тасю решили больше не пускать к тёте. Что за парень, у которого от любви сдают нервы? Но роман в письмах продолжался! А потом дочь заявила, что поедет работать на юг – она закончила учёбу, имеет право! Родители уговорили Тасю подождать ещё годик…
Поворотным моментом стал приезд Булгакова в Саратов. Как ни странно, но он понравился отцу Таси – вёл себя безукоризненно, говорил о серьёзных намерениях. Несколько месяцев спустя Тасю отпустили к нему. Официально – поступать на историко-филологическое отделение, на самом деле все понимали, что дело идет к свадьбе.
Вдали от семьи Тася уже не скрывалась. Отношения сделали новый виток, который пришлось болезненно оборвать – иначе в 1913 году родители Таси стали бы бабушкой и дедушкой. Тогда-то и приняли решение, что надо жениться. На Красную горку, 26 апреля 1913 года, Мишу и Тасю обвенчали.
«Фаты у меня не было, — позже писала Тася, — и я куда-то дела все деньги, что прислал мне отец… Была юбка в складку, мама купила блузку… Под венцом мы хохотали».
Эта любовь так захватила её, что всё прочее отступило на второй план. Бросив институт, Тася растворилась в семейной жизни. Отец присылал дочери и зятю по пятьдесят рублей в месяц, вполне неплохо по тем временам. Но новобрачные спускали всё до копейки в первые же дни. Такси, ресторан, а потом они подумают, как жить дальше… Тасе нравилось самой готовить обед.
Она вила их общее с Булгаковым гнёздышко и думала только о своём счастье. Но первая мировая внесла коррективы в планы молодожёнов. Мишу отправили на фронт, и Тася поехала за ним, медсестрой. Помогала при ампутациях. «Только сначала было дурно, — признавалась она, — а потом я уже привыкла».
Студентов медицинского университета (где учился Миша) рассредоточили по земским больницам. Булгаковым досталось село Никольское в Смоленской губернии. Позже впечатления об этом периоде попали в «Записки юного врача».
Это было тяжелое время. Империя катилась в пропасть, сея вокруг боль, бедность, безнадежность. Не хватало лекарств, многие умирали от голода. Хотелось одного – не видеть этого. Именно в ту пору Булгаков стал морфинистом. Тася плакала от ощущения собственной бесполезности – она не знала, как с этим сладить.
Иногда, в приступе ярости, Булгаков мог бросить в жену примус. Или наставить браунинг. Порой Миша был похож на помешанного, но Тася терпела и пыталась помочь. Она любила его, и своей самоотверженной любовью старалась выходить Булгакова, вытащить его из пропасти. Потихоньку начала продавать драгоценности, что у нее были, чтобы облегчить Мише боль.
Ребенок был не ко времени. Да и состояние Миши вызывало у Таси опасения – а если что-то пойдет не так? Все необходимое Булгаков сделал сам. Позже Тася жалела о своем решении, но ведь прошлого не вернуть…
И все же Булгакову пришлось лечиться. Дело заходило слишком далеко. Постепенно становилось лучше, во многом благодаря терпению и поддержке Таси, которая всё также безропотно следовала за мужем – в Киев, во Владикавказ… Там, на юге, Булгаков заболел тифом. Выхаживала его жена, продав последние украшения ради лекарств. Она отнесла в ломбард даже обручальное кольцо. Миша выжил.
Переезд в Москву давал надежду на лучшее. Булгаков писал «Белую гвардию», и у него так застывали руки, что Тася грела для него воду в тазиках. Она же печатала на машинке под его диктовку. Они жили в доме №10 по Большой Садовой, в квартире номер 50… Жили вместе, но между ними все заметнее ощущалась пропасть.
Тася варила суп из картофельных очисток и пыталась наскрести крохи денег на хлеб. Жизнь изменилась навсегда, и дом с фарфоровым сервизом и бархатными креслами ушёл в прошлое. Тася – самоотверженная, домашняя, в цветастом халате, не была для Булгакова музой. Не дышала духами и туманами…
«Если встретишь меня на улице с дамой, мы с тобой незнакомы», — говорил Булгаков жене. Он влюбился в Любовь Белозерскую, светскую, яркую, прикатившую из-за границы… Тася была сломлена известием. Когда муж предложил, чтобы Люба жила с ними, решительно отказалась. Тогда Булгаков собрал свои вещи.
«Белую гвардию», которую Булгаков писал в ледяной квартире, пока Тася грела тазики, писатель посвятил Белозерской. Тася рыдала. Тася не была нужна: Булгаков перечеркнул ее жизнь.
Она выживала дальше сама: работала, где брали. Машинисткой, швеей, разнорабочей. В 1936 году уехала в Иркутскую область, некоторое время жила в Харькове, а потом снова в Москве. Адвокат Давид Кисельгоф сделал предложение, и Тася приняла его. Вместе они уехали в Туапсе, прожили много лет вместе, и в 1982 году Тася скончалась.
Тася верила, что Маргарита – это она. Та самая, булгаковская, что готова была на всё ради любимого. Литературоведы считают иначе, но первая жена писателя оставалась при своем мнении. В чертах одной из самых знаменитых женщин отечественной литературы, она находила только себя.
