— Ваше Величество! — запыхавшийся старший евнух едва сдерживал слезы. — Ваш сын, он, он не дышит.
Императрица, гулявшая по парку, остановилась, смерила юношу презрительным взглядом и произнесла:
«Ну и что, плакать теперь, что ли? На все воля божья».
И как ни в чем небывало, продолжила прогулку, на ходу добавив:
«А за то, что ты, меня побеспокоил из-за такой мелкой неприятности, за свою дерзость вечером получишь сто ударов палками!»
Регентша при сыне
Прошло почти 11 лет с того самого момента, как Цы Си стала регентом при несовершеннолетнем сыне. Для Китая это было тяжелое время. Англия и Франция навязывали Поднебесной свои правила игры, отводя роль перевалочного пункта в торговле опиумом.
Именно тогда Китаю нужны были люди, готовые позаботиться о судьбе нации. Но, по иронии судьбы, во главе такого большого государства была императрица Цы Си, в прошлом наложница правителя Сяньфэна (Сына Неба). Она, конечно же, изображала патриотизм, приказывая войскам атаковать западноевропейцев, а по сути, просто наслаждалась своей властью.
Первый тревожный звоночек прозвенел для императрицы тогда, когда Цзайчунь заявил о том, что хочет жениться. Он взрослел, а значит, имеет право на законный брак. Это императрица запретить не могла.
Но ведь все должно быть под контролем
Цы Си лично отобрала для наследника нескольких претенденток и организовала смотрины. Сама она симпатизировала Алутэ, образованной и интеллектуальной девушке из потомственной ханьской аристократии. Цзайчунь не возражал.
Ещё бы. Он уже давно привык, все проблемы решает мать, именно поэтому в очередной раз промолчал, однако по взгляду было заметно, что невеста понравилась.
В принципе по-другому не могло и быть. Красивая, образованная, умная и начитанная. В довесок к бесчисленным талантам Алутэ являлась представительницей монгольской аристократии, принадлежавшей к окаймленному желтому знамени.
Её отец был единственным монголом, преодолевшим все испытания на соискание государственной должности высшей категории.
Словом, не невеста, а клад. Хотя, так оно и было. Ведь на протяжении недели до свадьбы дворцовые носильщики трудились не покладая рук, принося к дому новобрачных огромные сундуки, доверху набитые драгоценностями.
Кроме молодой жены, наследник Цзайчунь получил в подарок от матери трех наложниц, которые днем и ночью должны были неустанно за ним следить и ежедневно докладывать происходящее во дворце императрице.
23 февраля 1873 года состоялась церемония венчания, а сразу после нее 16-летний император Цзайчунь вступил на престол. Цы Си, перестав быть регентом, ничуть не расстроилась, ведь она прекрасно знала — любое её слово — закон.
В принципе так и было первые полгода. Но потом юный император загорелся желанием проявить свою полезность на благо Поднебесной и стал лезть в политику. Он подписывал указы, читал доклады и давал аудиенции. Правда, под чутким надзором своей матери.
Пока эта опека ему окончательно не надоела. Почувствовав себя взрослым, Цзайчунь пошел «в расход». Уже вскоре его лучшими друзьями стали хм, рисовая 40 градусная и продажные девки. Что касается дел государства — император скорее принимал напыщенный вид, чем занимался делами страны.
Впрочем, Цы Си, скорее всего и дальше бы терпела его на троне, если бы он не полез на рожон.
Как-то утром, Цзайчунь, проснувшись после очередной попойки, вздумал подписать высочайший указ, позволяющий европейцам торговать в богатейших провинциях Китая. Он прекрасно знал, как трепетно к этому относится его мать. Но подписал специально, лишь бы её позлить.
Были с его стороны «косяки» и раньше, но в этот раз он перешел все границы. Смелый мальчик. Вот только одного император не учел — играл он с огнем, ведь в Поднебесной не было ещё такого человека, которому Цы Си смогла бы простить обиду. Она и сама не раз говорила своим подчиненным:
- «Кто хоть раз испортит мне настроение, тому я испорчу жизнь!»
Именно поэтому Цы Си решила, что пора с этим юным дерзким созданием заканчивать, и стала готовить изощренный план.
Расправа
В декабре 1874 года весь Китай погрузился в траур. На каждой улице, в каждом доме можно было видеть скорбные лица подданных Поднебесной, оплакивавших кончину восемнадцатилетнего императора Цзайчуня.
Сама же Цы Си пребывала в прекрасном настроении, а видя печальные лица жителей Китая, не переставала удивляться:
- «Прямо как стадо безмозглых баранов. Оплакивают правителя, палец о палец не ударившего ради процветания страны!»
Ещё пару месяцев назад до трагического дня Цзайчунь был бодр и весел. Казалось, ничто не предвещало беды. Он также продолжал пакостить матери, уже в открытую строя мерзкие планы.
И надо же было такому случиться, в одном из пекинских публичных домов молодой император подхватил оспу. Казалось бы, для того времени уже были средства борьбы с этим недугом, однако медики, делавшие все возможное, только разводили руками.
- Цзайчунь чах день ото дня, а 8 декабря случилось непоправимое.
Придворные лекари в один голос заявили, что причиной преждевременной кончины правителя стала вовсе не оспа, а болезнь куда более серьезная. У него был шанс выжить, если бы не один «постыдный недуг», подхваченный в одном из пекинских притонов.
- Думаю, вы поняли, какой коварный план осуществила императрица.
На прощальной церемонии она не проронила ни слезинки: слишком много чести оплакивать мальчишку, рожденного кухаркой!
То что Цзайчунь был не её сыном, императрица Цы Си тщательно скрывала всю жизнь.
А в Поднебесная продолжала жить. И хотя Цы Си в связи с кончиной императора лишилась права на регентство, в дальнейшем она ловко обошла и это формальное препятствие. Ведь наслаждение властью для неё было важнее всех остальных чувств.
