70-летний барин с любовью в глазах взирал на свою 20-летнюю невесту. Из крепостной прелестная Прасковья внезапно обрела недосягаемый для таких как она статус — жена барина.
Иван Андреевич Якушкин родился в 1757 году. Он происходил из старинного дворянского рода Смоленской губернии. Иван был мелким помещиком Орловской губернии, служил офицером лейб-гвардии и вышел в отставку в чине поручика. После окончания службы Якушкин постоянно жил в своем имении — усадьбе Сабурово Малоархангельского уезда Орловской губернии.
Его двоюродным братом был декабрист Иван Дмитриевич Якушкин. В социальном плане Иван Андреевич считался небогатым провинциальным помещиком, однако он был владельцем крепостных и пользовался всеми привилегиями дворянского сословия.
Имение Сабурово, расположенное примерно в 70 верстах от Орла, принадлежало семье Якушкиных и управлялось самим Иваном Андреевичем. Помещик строго относился к своим крепостным, но, по свидетельствам, не был жестоким: не допускал самоуправства, телесных наказаний без причины и старался поддерживать порядок в хозяйстве.
Такая умеренная и справедливая, по меркам того времени, манера управления способствовала тому, что крестьяне относились к барину с уважением.
Сам Иван Якушкин долго оставался холостым – хотя у него бывали связи с женщинами, он «ни с одной не хотел связать свою судьбу», как отмечали современники. Друзья подшучивали над его безбрачием, но он лишь отвечал, что «не встретил свою суженую». К началу 1820-х годов 65-летний Якушкин уже и не помышлял о женитьбе и потомстве, считая себя пожилым и больным человеком.
Однако судьба распорядилась иначе — в его жизни появилась юная крепостная девушка Прасковья, которая изменила его судьбу.
Знакомство с крепостной Прасковьей
Прасковья Фалеевна родилась около 1805 года и принадлежала Якушкину как дворовая крепостная девка. Фамилия Прасковьи нам неизвестна, но по отчеству она – дочь крепостного крестьянина Фалалея. В 1820 году, когда Прасковье было около 15 лет, а Ивану Андреевичу — около 65, помещик тяжело заболел.
Юная Прасковья была определена ухаживать за больным барином и проявила большую заботу. Она, как сообщается, «выхаживала Ивана Андреевича, как родного отца», ночуя на полу у его кровати, чтобы в любую минуту прийти на помощь. Старания девушки не пропали даром: Якушкин пошел на поправку и взглянул на свою крепостную другими глазами.
Кроткая красота и искренняя доброта Прасковьи покорили сердце давно отчаявшегося дворянина. Иван Андреевич понял, что впервые в жизни по-настоящему влюбился — и объектом его любви стала крепостная девушка, годившаяся ему во внучки.
По всей видимости, отношения начались по взаимному согласию, хотя неизвестно, испытывала ли она романтическую любовь или лишь благодарность и уважение к барину. Так или иначе, Прасковья не сопротивлялась воле господина, и вскоре она забеременела.
Узнав о беременности 15-летней крепостной, престарелый Якушкин был тронут до слёз – в таком возрасте он и не надеялся стать отцом, пусть даже ребенка вне брака. В январе 1822 года Прасковья родила сына, которого назвали Павлом.
Иван Андреевич признал ребенка и сразу поселил младенца и его мать у себя в доме, фактически начав жить с Прасковьей как с женой, хотя официально брака еще не было. Это решение вызвало серьезное неодобрение среди родственников и знакомых Якушкина.
Скандал
Открытая связь пожилого дворянина со своей крепостной стала предметом пересудов в дворянском обществе. Родственники Ивана Андреевича были возмущены: «Связался со своей крепостной, поселил у себя в доме, одел и обул —она как дворянка ходит. Постыдился бы!», — говорили близкие, осуждая мезальянс.
В дворянской среде начала XIX века подобный неравный союз считался зазорным. Многие друзья и знакомые отвернулись от Якушкина. Некоторые прекратили с ним общение вовсе. Однако сам Иван Андреевич не расстраивался.
Он открыто заявлял, что любит Прасковью и благодарен судьбе за «подарок под конец жизни» — возможность испытать счастье семейной жизни на склоне лет. Единственным его союзником оказался сосед и давний приятель Дмитрий Петрович Чиркин, участник Отечественной войны 1812 года.
Чиркин не осудил друга, часто навещал его и доброжелательно относился к Прасковье. В обстановке всеобщего осуждения поддержка этого друга имела большое значение для Якушкина.
Осознавая ответственность за судьбу возлюбленной и сына, Иван Андреевич начал готовить Прасковью к жизни в свете. Он лично обучил девушку грамоте, научил читать и писать, обучал этикету высшего общества и бальным танцам. Фактически Якушкин стремился дать бывшей крепостной воспитание, подобающее дворянке, и щедро баловал подарками её и маленького сына.
Несмотря на давление семьи, Иван Андреевич продолжал жить с Прасковьей открыто. В следующие несколько лет у пары родились еще дети, к середине 1820-х у них было уже трое сыновей. Тем не менее юридически их дети считались незаконнорожденными.
Старшего сына Павла при рождении причислили не к дворянству, а к мещанскому сословию, поскольку его родители не состояли в браке. Лишь события 1825 года изменили этот статус.
Брак вопреки сословным предрассудкам
В 1824 году Прасковья вновь забеременела – на этот раз уже четвертым ребенком от Якушкина. Понимая, что его дети растут вне законного брака, а возлюбленная по-прежнему в положении крепостной, Иван Андреевич решился на важный шаг.
Он даровал Прасковье вольную. Этот шаг был необходимым предварительным условием для вступления в брак, ведь дворянин не мог обвенчаться с невольной крепостной без её освобождения. Существует версия, что Якушкин опасался: получив свободу, молодая женщина может покинуть его.
Однако Прасковья, став свободной, не ушла – она осталась такой же верной и заботливой спутницей жизни, как и прежде. Убедившись в её преданности, Иван Андреевич приступил к оформлению брака.
Весной 1825 года 70-летний Иван Якушкин официально сочетался браком со своей 20-летней возлюбленной. Венчание состоялось в апреле 1825 года, когда Прасковья находилась на восьмом месяце беременности очередным ребёнком. Таким образом, через много лет совместной жизни Якушкин узаконил отношения с бывшей крепостной.
Разница в возрасте, а это около 50 лет, и неравное происхождения не смущали самого Ивана Андреевича: он видел в Прасковье прежде всего любимую женщину и мать своих детей. С точки зрения дворянского общества, этот брак был мезальянсом, нарушающим сословные нормы.
Тем не менее Якушкин, обладая независимым характером и находясь в преклонном возрасте, поступил по велению сердца, а не согласно предрассудкам. После венчания Прасковья Фалеевна официально получила статус дворянской жены, а дети, рожденные после брака, стали законнорожденными потомками дворянина.
После заключения брака Иван Андреевич и Прасковья прожили вместе еще около шести лет – до самой смерти Якушкина. Несмотря на возраст супруга, семья продолжала расти: в эти годы Прасковья родила еще нескольких детей. Всего у Ивана и Прасковьи Якушкиных было, по разным данным, не менее шести детей. Большинство — сыновья.
Иван Андреевич Якушкин скончался в 1833 году, в возрасте 75–76 лет, окруженный женой и детьми. Перед смертью Якушкин горячо благодарил жену за любовь и просил её выполнить две его главные просьбы. Во-первых, он взял с Прасковьи обещание дать всем детям хорошее образование и воспитание, достойное их положения.
Во-вторых, он поручил своему верному другу Дмитрию Чиркину позаботиться о формальном статусе старших сыновей, рожденных ещё до официального брака. Якушкин хотел, чтобы и они получили дворянство, несмотря на появление на свет вне брака.
Сам он при жизни не успел завершить эти формальности, но Чиркин сдержал слово: после смерти Ивана Андреевича он ходатайствовал о присвоении старшим детям Якушкина законных дворянских прав.
Прасковья осталась вдовой в возрасте около 28 лет, с множеством малолетних детей на руках. Она выполнила обещание, данное мужу. Благодаря тому, что Иван Андреевич оставил ей хорошо налаженное хозяйство и значительные средства, Прасковья сумела самостоятельно управлять имением и добиться его процветания.
Современники отмечали, что она оказалась опытной и умелой помещицей: хозяйство не только не пришло в упадок после смерти барина, но напротив – было приведено «в наилучшее состояние». Пользуясь доходами от имения, Прасковья дала всем детям прекрасное образование.
Шестеро сыновей Якушкиных получили первоначальное обучение дома, затем все были определены в Орловскую мужскую гимназию. Троим из них мать смогла обеспечить и высшее образование. Прасковья Фалеевна воспитывала детей одна, более замуж не выходила и пользовалась всеобщим уважением за свою доброту, мудрость и образцовое ведение дел.
Дети от этого необычного брака впоследствии стали достойными людьми и вошли в историю. Старший сын Павел Иванович Якушкин прославился как писатель-этнограф, один из первых собирателей русского фольклора. Он записал тысячи народных песен, пословиц, сказок, став признанным фольклористом.
Несмотря на своё дворянское происхождение, Павел воспитывался вне аристократических предрассудков. Во многом такой характер сформировался благодаря особой судьбе его родителей. Другой сын, Виктор Якушкин, выбрал путь медицины и стал врачом.
Прасковья пережила мужа более чем на три десятилетия. Она полностью посвятила свою жизнь заботе о детях и управлению поместьем. По данным Орловской учёной архивной комиссии, в 1865 году Прасковья все еще значилась среди помещиц, то есть минимум дожила до 60-летнего возраста.
Судьба Прасковьи — бывшей крепостной, ставшей законной женой дворянина – сложилась относительно благополучно: она сумела оправдать доверие мужа, сохранить его наследство и достойно воспитать детей.
