— За пять тысяч. – Прямо заявила красивая молодая женщина. – Император Александр платил лично.
Писарь, онемевший от этого признания, едва не выронил перо из рук. А граф Бенкендорф потребовал подробностей. Он еще не подозревал, какую хитроумную интригу разработал пермский губернатор. И как аккуратно он подстелил под своё спасение… Соломку!
Жена губернатора Тюфяева предпочитала жить от него отдельно. Анна Семеновна считала, что с супругом у них нет ничего общего, несмотря на рождение троих сыновей. Так что пермский руководитель пользовался определенной свободой… Свою жену он навещал дважды в год, исправно выплачивал содержание, а унылые зимние вечера предпочитал коротать в приятной компании.
Эту компанию в 1827-м году ему составляла местная красавица Елена Ивановна Петровская. Она была незамужней бесприданницей, сестрой маленького чиновника, с которым они жили в одном доме.
Скромный быт, отсутствие перспектив удачно выйти замуж, большие аппетиты к красивой жизни при невозможности ее обеспечить, сделали Елену Ивановну сговорчивой. Брат замечал, что сестра возвращается из церкви в дорогом экипаже, или вдруг позволяет себе покупку нового платья, и только недоуменно поднимал брови ко лбу.
— Леночка, о вас станут говорить! – Укорял он. – Что вы позволяете себе? Откуда эта роскошь?
— Осталась брошка от тетушки, — не моргнув глазом, отвечала Петровская, — лежала без дела…
Но брата оказалось сложно провести. Довольно скоро он выяснил, кто является источником Леночкиного благоденствия. И от негодования был готов рвать и метать: пермский губернатор! В возрасте сорока девяти лет, в его уважаемом статусе, позволил себе ухаживания за незамужней девой!
Сначала Петровский попытался встретиться с Тюфяевым, но его не пускали дальше приемной. Затем он хотел подловить его на улице, но и это оказалось ему не под силу. Тогда он написал губернатору длинное пылкое письмо, в котором требовал оставить его сестру в покое.
— Тебе-то какое дело? – Пожимал плечами приятель Петровского. – Елена Ивановна – красивая молодая женщина. Чахнет тут в Перми… Глядишь, губернатор заберет ее с собой, когда его переведут в другое место.
— В качестве кого? – Сдвинул брови чиновник. – Не позволю!
Дома начались сцены. Елена Ивановна так устала от бесконечных претензий брата, что предпочла съехать. Губернатор нанял для нее хорошенькую квартиру, неподалеку от его собственной резиденции. Письмо Петровского разозлило Тюфяева, но он решил не обращать на него внимания… Однако дело принимало нехороший оборот.
Чиновник грозился написать доклад в Петербург. Рассказать, что губернатор сманил его сестру ложными посулами. И такая жалоба могла сказаться на карьере Тюфяева… Так что в один ненастный день в дом Петровского явились лекари, которые и доставили мужчину в дом для умалишенных.
— Безумен! – Таким был их вердикт.
Но так в городе считали не все. Поползли слухи: заперли Петровского! Специально! Нашелся и доктор, который прямо заявил – ложь! Здоров брат Елены Ивановны! Было истребовано повторное освидетельствование, но незадолго до приезда комиссии… чиновник Петровский скончался.
И вот здесь на Тюфяева посыпались жалобы – от друзей, от доктора, от родных Петровского… И все они попали в столицу. Прямиком на стол графу Бенкендорфу. Интересно, что главной виновницей единодушно называли Елену Ивановну, из-за которой и произошло это несчастье с ее братом.
Тюфяев не спал несколько дней. Тучи сгущались стремительно. Елена Ивановна, бледная и дрожащая, повторяла раз за разом: «Что теперь будет?». Но губернатор велел ей успокоиться. Он уже придумал план, который изложил своей пассии максимально подробно…
… В Петербурге Елена Ивановна предстала перед самим Бенкендорфом, но и виду не подала, что встревожена. Она была тверда и даже надменна. Выглядела превосходно, так что граф невольно залюбовался ею. И потом изложила свою версию.
— Мой брат – человек нервный. – Начала она. – Вспыльчивый и резкий. Он довел себя до совершенного безумия. Мы давно не ладили, и он не раз пытался мне навредить своими ложными наветами. Никак не мог простить мне моего поступка в ту пору, когда в Пермь приезжал император Александр I…
— Что же произошло, сударыня?
— Всего лишь порыв души и легкая обоюдная влюбленность. – Рассмеялась Елена Ивановна. – Не судите строго. Мне было семнадцать, а тут – его императорское величество! Кто бы мог устоять! Потом мне дали от него 5 тысяч рублей.
— От государя?
— Да.
— Он дал вам деньги лично?
— Он отдал распоряжение. А передавали через генерала Соломку. – Улыбаясь, закончила Елена Ивановна. Она была довольна произведенным эффектом – и Бенкендорф, и писарь молчали.
«Привычки Александра были таковы, — позже записал Александр Герцен, который читал материалы этого разбирательства, — что невероятного тут ничего не было. Узнать, правда ли, было нелегко и во всяком случае наделало бы много скандалу…»
Но был еще генерал Соломка! Афанасия Даниловича, одного из доверенных лиц покойного императора Александра, позвали при первой возможности. И начали расспрашивать его про деньги, который он держал в своих руках. Про пять тысяч в Перми за шесть-восемь лет до этого.
— Да вы смеетесь! – Вскричал генерал. – Я занимался обозами для русской армии. Через мои руки проходили сотни тысяч рублей. Как, по-вашему, я должен помнить про какие-то пять? Это решительно невозможно! Вы зря тратите своё время.
Так дело было замято. С кого было спрашивать? С императора, который давно почил? Поговорить с Петровским было невозможно – по той же причине. Ловкий губернатор Тюфяев в буквальном смысле подстелил себе… Соломку.
Пришлось согласиться с версией Петровской про обезумевшего брата, который считал, что его сестра дурно поступила… Разбираться больше было не в чем, и Елену Ивановну отпустили на все четыре стороны.
Вскоре Тюфяев поменял место службы и, как говорили, забрал с собой Елену Ивановну. Жениться на ней он не мог, да и она не слишком на это рассчитывала. Но оставаться в Перми после огласки посчитала для себя невозможным.
