«… Убегала из дому и ночевала бог знает где, раз, между прочим, в избе своего же садовника, вела знакомство со многими дамами непотребными и подозрительными, бродила вне дома раздетая, скакала «сорокой», ворвалась в церковь, оскорбляла священнослужителя и метала на пол священные предметы».
Анна Хитрово появилась на свет в 1701 году в подмосковной деревне Яскино, принадлежавшей ее знатному дворянскому роду. Эти земли были пожалованы ее деду, Александру Севастьяновичу Хитрово в 1678 году за преданную службу царским стольником.
После кончины Александра Севастьяновича в 1686 году владельцем имения стал его сын Фёдор, отец Анны. Фёдор Александрович оказался деятельным хозяином: при нем в Яскино разбили сады, выкопали пруд и возвели деревянную церковь Иоанна Богослова, благодаря чему деревня стала селом.
В 1700 году Фёдор Хитрово погиб в битве под Нарвой, и его супруга, Мария Фёдоровна, осталась беременной вдовой.
К счастью, семья Хитрово была одной из самых состоятельных в России, поэтому Анна, появившись на свет уже после гибели отца, росла в полном достатке.
В 1714 году государь Петр I Алексеевич озаботился поисками богатой невесты для своего ближайшего соратника Павла Ягужинского. Павел Иванович, сын литовского органиста, в юности чистил обувь на московских улицах, пока его не приметил глава Посольского приказа граф Ф.А. Головин. Тот взял красивого мальчика к себе в пажи, что привело к появлению разного рода слухов: репутация у Федора Алексеевича была запятнанная.
В 1701 году 18-летний Ягужинский привлек внимание самого государя, который оценил его статную внешность и живой ум. Петр забрал юношу к себе, назначив денщиком и постельничим, а также зачислив в Преображенский полк. Стремясь угодить монарху, Павел перешел из лютеранской веры в православие и в возрасте 31 года достиг чина генерал-адъютанта.
С 1706 года Павел Иванович владел целым островом на реке Яузе неподалеку от Немецкой слободы: это шикарное имение даровал Ягужинскому самолично Петр Алексеевич.
Денег и земель у Павла Ивановича также было немало, однако, его состояние ни шло ни в какое сравнение с невиданными богатствами старой московской знати. Между тем, государь стремился перераспределить финансы таким образом, чтобы «птенцы гнезда Петрова» составили новую элиту страны.
С этой целью царь женил своих любимцев на дочерях старомосковских аристократов.
В невесты Петру Ягужинскому государь выбрал 13-летнюю Анну Хитрово. Достоинств у девицы было хоть отбавляй: юна, здорова, способна дать обширное потомство. Потрясающе богата: владелица подмосковных сел Яскино, Акулово, тульского села Сергеевское, усадьбы Авчурино и многих других земель. Кроме того, отец Анны был человеком достойным, погибшим за царя и Отечество под Нарвою.
Павлу Ивановичу невеста приглянулась, а мнение девицы, как водится, никого не интересовало. Государь сказал — надо исполнять.
В 1714 году сыграли свадьбу, а уже в 1715-ом Анна родила первенца — дочь Екатерину. Через год в семье появилась еще одна девочка, нареченная Прасковьей.
В декабре 1718 года Петр Алексеевич подписал указ об ассамблеях — невиданных доселе развлечениях для представителей высшей аристократии. Предписано было дворянам пить, веселиться, обильно есть разнообразную снедь, беседовать, танцевать, играть в разные игры и наслаждаться музЫкой.
Помимо прочего, документ государев регламентировал внешний вид участников ассамблей: мужчинам положено было быть тщательно выбритым, женщинам следовало использовать косметику, но в меру.
Дворяне в обязательном порядке должны были посещать ассамблеи. Кроме того, эти мероприятия не были закрыты для чиновников, богатых купцов и корабельных дел мастеров. Женатым мужчинам обязательно следовало приходить с супругами.
Павел Иванович Ягужинский с юности отличался весельем и умением организовывать разного рода празднества. Именно поэтому никого не удивило, когда государь назначил генерала-адъютанта ответственным за проведение ассамблей.
Павел Иванович с большим рвением взялся за исполнение царского наказа. Ягужинский самолично ездил к дворянам, отлынивавшим от ассамблей, увещевал их, иной раз угощал зуботычиной.
В обязанности Павла Ивановича также входило следить, чтобы правила ассамблей, придуманные государем, не нарушались. Нарушителя ждало наказание — до дна осушить так называемого «Большого орла» — золоченый кубок объемом в полтора литра.
На картине Валентина Серова мы видим, как Петр Алексеевич наказывает нарушителя правил «Большим орлом».
Для Ягужинского ассамблеи стали делом всей жизни: свои обязанности организатора празднеств он исполнял со всем рвением. Как предписывали правила, Павел Иванович появлялся на балу со своей 17-летней женой Анной.
Однако многие замечали, что отношения между Ягужинским и его женой оставляют желать лучшего. Павел Иванович был груб с молодой супругой, а танцевать предпочитал с другими дамами.
В 1719 году Ягужинский отослал жену в Москву, оставив детей с собой в Петербурге. Разлученной с детьми Анне в Белокаменной было скучно, что отразилось на ее поведении. Павел Иванович в ужасе писал государю:
«… Убегала из дому и ночевала бог знает где, раз, между прочим, в избе своего же садовника, вела знакомство со многими дамами непотребными и подозрительными, бродила вне дома раздетая, скакала «сорокой», ворвалась в церковь, оскорбляла священнослужителя и метала на пол священные предметы».
Стало понятно, что 18-летней красавице нельзя жить в Москве одной. В начале 1720 года Ягужинский забрал супругу обратно в Петербург, да вот только и в столице Анна продолжила вести жизнь «сороки».
Между тем, Петр I, самолично занимавшийся даже самыми мелкими бытовыми вопросами жизни своих поданных, начал бороться с «ненадлежащей гигиеною женскою на ассамблеях». Был издан отдельный указ:
«Замечено, что жены и девицы, на ассамблеях являющиеся, не зная политесу и правил одежды иностранной, яко кикиморы одеты бывают. Одев робы и фижмы из атласу белого на грязное исподнее, потеют гораздо, отчего гнусный запах распространяется, приводя в смятение гостей иностранных. Указую: впредь перед ассамблеей мыться в бане с мылом, со тщанием и не только за чистотой верхней робы, но и за исподним также следить усердно, дабы гнусным видом своим не позорить жен российских».
Среди тех, кто заставили Петра Алексеевича пойти на такие «крайние меры», была и Анна Федоровна Ягужинская.
К сожалению, в столь раннем возрасте выданная замуж, барышня не научилась следить за собой.
Анна исполнила указ государя, но весьма скандальным образом. Вместо того, чтобы отдать исподнее на стирку, Анна Федоровна предпочла появиться на ассамблее «вовсе без оного».
Во время танцев секрет госпожи Ягужинской самым бесцеремонным образом открылся. Это был скандал! Иностранцы были «приведены в смятение» гораздо сильнее, чем из-за неприятных запахов.
Павел Иванович слезно пожаловался Петру Алексеевичу на молодую супругу, после чего Ягужинской доступ на ассамблеи был закрыт.
В 1721 году чета Ягужинских отправилась на свадьбу пожилого сенатора князя Трубецкого и 17-летней красавицы Ольги, дочери адмирала Головина. На бракосочетании присутствовал государь, но это не остановило Анну Федоровну от публичной ссоры.
Анне требовалось танцевать с мужем, но 20-летняя скандалистка наотрез отказалась взять Павла Ивановича под руку. Петр I был очень недоволен поведением молодой женщины.
Скандал на свадьбе дорого обошелся Анне: ее вовсе перестали принимать в свете. Современник, голштинский дворянин Фридрих Берхгшольц, писал:
«Ягужинская почти никуда не выезжает и, живя в Петербурге, не выходит из дома, так как постоянно больна и страдает «меленколией»».
Павел Иванович надеялся образумить супругу при помощи религии. С этой целью муж отправил непокорную Анну в один из московских монастырей. Однако молитвенное смирение не помогло, после чего Ягужинский послал в Святейший Синод прошение о разводе:
«Дабы мне более в таком бедственном и противном житии не продолжиться, наипаче же бы бедные мои малые дети от такой непотребной матери вовсе не пропали».
Анна, узнав об обращении мужа в Синод, немедленно отправила в это государственное учреждение письмо с оправданиями:
«Оные непотребства чинила в беспамятстве своем и меленколии, которая случилась в Петербурге в 1721 г., и в скорби да печали от разлучения с сожителем и детьми своими, от скуки и одиночества».
Дело супругов Ягужинских стало одним из первых бракоразводных процессов в России. Благоприятный исход стал возможен благодаря позиции государя Петра Алексеевича, который очень сочувствовал своему любимцу и заранее подыскал Павлу Ивановичу невесту — Анну Головкину, дочь канцлера графа Гавриила Ивановича Головкина.
21 августа 1723 года Ягужинский получил долгожданный развод, и 10 ноября того же года закатил в Петербурге великолепную свадьбу. Второй женой Павел Иванович был в высшей степени доволен.
Но как сложилась судьба бедной «сороки» и всегдашней нарушительницы спокойствия Анны Федоровны?
В 1725 году, уже после смерти Петра I, Павел Иванович Ягужинский отправил императрице Екатерине I Алексеевне прошение о том, чтобы заточить его первую супругу в монастыре «до конца дней своих».
Государыня пошла на поводу у «птенца гнезда Петрова», и велела постричь Анну в Феодоровском монастыре в Переславле-Залесском.
Так светская красавица, любительница танцев и ассамблей стала инокиней Агафьей.
Анна не смирилась со своей участью, и дважды пыталась бежать. Оба раза молодую красавицу ловили и возвращали обратно в обитель.
Летом 1733 года 32-летняя, все еще невероятно красивая Анна, захворала и 30 июля отдала Богу душу.
Похоронили Ягужинскую на кладбище Феодоровского монастыря, ставшего Анне на годы тюрьмой.
Павел Иванович во времена Екатерины I был в фаворе, но с приходом к власти Анны Иоанновны впал в немилость. Поссорившись напрочь с Бироном, Ягужинский был отправлен в Берлин посланником, что считалось почетной ссылкой.
В Берлине Павел Иванович, страдавший тяжелой формой подагры, вел беспутный образ жизни, злоупотребляя всем, чем только мог.
Результат не заставил себя долго ждать: в январе 1736 года во время особо острого приступа подагры 53-летний Павел Иванович скончался.
Старшая дочь Анны Федоровны, Екатерина Ягужинская, стала женой Василия Лопухина. Детей у Екатерины не было, и умерла она рано — в 1738 году в возрасте 23 лет.
Прасковья Ягужинская, считавшаяся невероятной красавицей, вышла за князя Сергея Васильевича Гагарина, родила ему восемь детей — шесть сыновей и двух дочек. Все дети Прасковьи дожили до взрослого возраста.
Прасковья Павловна часто приезжала на могилу своей матери в Феодоровском монастыре. Несмотря на то, что с детства ее убеждали, что Анна была ужасным человеком, Прасковья в это никогда не верила.
