Четырнадцатилетняя Дарья испуганно жалась к стенке. Она боялась взглянуть на этого страшного человека, которому ее хотели отдать.
Аракчеев смотрел на девочку со смесью брезгливости и недоумения. Она была худой, несуразной и казалась ему нелепой. Ему хотелось насмешливо спросить, зачем ему эта серая мышка, но он деликатно молчал, понимая, что его резкие слова могут задеть императора Павла, желавшего сделать ему приятно.
— Нравится? — весело спросил государь, кивая в сторону девочки.
— Ваше императорское величество, она же совсем ребенок. Мне некогда ее воспитывать, — осторожно ответил Аракчеев.
— Понимаю, — согласился Павел, и тут же, переведя взгляд на жену, добавил, — Слышали? Найдите ей другого жениха.
Дарья тихо выдохнула. Пронесло.
Дарья появилась на свет в декабре 1785 года. На самом деле девочку назвали Доротея, но в России имя переиначили на русский лад и она стала Дарьей. Ее родителями были рижский военный губернатор Христофор Иванович Бенкендорф и подруга императрицы Марии Федоровны — Анна-Юлианна, урожденная Шиллинг фон Канштадт.
Когда Дарье было одиннадцать лет, ее матушка отправилась в мир иной. В память о своей ушедшей подруге Мария Федоровна проявила милость, она решила отправить Дашу и ее сестру Марию обучаться в Смольный институт. Девочки давно уже перешагнули возраст поступления, но для них было сделано исключение.
Несмотря на мою грусть по поводу этой утраты, моя первая забота была об ее семье. Из двух дочерей, оставленных ею, одной едва минуло двенадцать, а другой одиннадцать, — писала императрица Мария Федоровна, — Мне кажется, я поступлю лучше всего, поместив их в Смольный.
Девочки обучались в Смольном институте с 1797 года по 1800 год. Получается, что они окончили курс всего за три года. За это время Мария Федоровна не забыла о них, напротив, она, озабоченная их судьбой, постаралась, чтобы сразу после выхода из института, девушки оказались пристроенными…
Мария была выдана замуж за генерала Ивана Егоровича Шевича. Муж был старше ее на тридцать лет. А вот с выбором жениха Дарьи вышла небольшая заминка. Мария Федоровна рассчитывала отдать ее за графа Аракчеева, любимца императора Павла I.
Дарья пришла в ужас. Она была наслышана о множестве ужасных вещей, связанных с графом, и совершенно не хотела за него замуж. Ей сильно повезло, так как Аракчеев счел навязываемую ему четырнадцатилетнюю девчонку невзрачной серой мышкой.
Недолго думая, Мария Федоровна быстро все переиграла и нашла девочке нового жениха — Христофора Андреевича Ливена. Он, рожденный в 1774 году, был сыном Шарлотты Карловны Ливен (воспитательница великих княжён).
Морозным февральским утром 1800 года в придворной церкви собрались избранные гости. Четырнадцатилетняя Дарья в подвенечном платье, бледная от волнения, но с сияющими глазами, не могла поверить своему счастью. Рядом с ней стоял не пугающий ее Аракчеев, а молодой дипломат Христофор Ливен. Статный, с умным и добрым взглядом, жених был на одиннадцать лет старше невесты.
Выйдя из церкви под звон колоколов, молодожены улыбнулись друг другу. Они оба были довольны, тем что судьба связала их жизни. Зимний воздух казался пьянящим, а будущее безоблачным и прекрасным.
После свадьбы Дарья с мужем поселились в петербургском особняке, где она с удовольствием погрузилась в светскую жизнь. Прошло несколько лет и произошло чарующее преображение. Дарья превратилась в настоящую красавицу! Исчезла детская нескладность фигуры, очертилась тонкая талия, черты лица стали очень привлекательными. А учитывая обаятельность, общительность и легкий характер, девушка стала звездой салонов, куда ее наперебой приглашали.
В 1804 году Дарья впервые стала матерью. Всего она родила шестеро детей, пять сыновей и одну дочь:
1. Магдалена (1804—1805)
2. Александр (1805—1885)
3. Павел (1806—1866)
4. Константин (1807—1838)
5. Георгий (1819—1835)
6. Артур (1825—1835)
В 1807 году, после рождения четвертого ребенка, Дарья была уже равнодушна к легкомысленным салонным разговорам, ее влекло в более занятные дебри… Молодая женщина начала интересоваться состоянием дел России и Европы. Благодаря мужу дипломату она начала во многом разбираться и жаждала попробовать себя на новом поприще. Случай вскоре представился.
В 1810 году Ливена назначили посланником в Берлин, и семья перебралась туда.
В Берлине Дарья лишь пробовала свои «коготки», вникая вместе с мужем во все дипломатические нюансы его миссии. В то время была сложная ситуация, все были в ожидании войны Франции с Россией. Но Германия была не тем местом, где госпожа Ливен могла блистать. Ей было тоскливо, о чем она честно признавалась в письмах брату:
Общество здесь убийственно. Мужчины любезны, лишь когда их хорошо кормят… Муж выезжает в свет больше меня… Здесь странные люди: король ничего не значит и упрям…
Прожив в Германии два года, супружеская пара на несколько месяцев вернулась в Россию и в конце октября 1812 года отбыла к новому месту назначения графа — в Лондон. Именно там Дарья и прославилась.
Общительность, острый ум, красивая внешность, блестящие светские навыки покорили высшее общество, сделав Дарью законодательницей моды. Считается, что именно она научила англичан вальсировать.
Когда наполеоновские войны завершились, Дарья сопровождала мужа на Венский конгресс, где ее слава лишь укрепилась. В австрийской столице она вступила в изысканное соперничество с двумя известными красавицами, герцогиней Саган и княгиней Багратион, оспаривая у них титул «первой дамы» дипломатического света.
Графиня Ливен умело превратила свой лондонский дом в интеллектуальный центр европейской дипломатии. Она не выносила скуку и посредственность, предпочитая общество блестящих умов.
Молодая женщина обладала даром улавливать малейшие нюансы: мимолетные намеки, случайно оброненные фразы и изменения настроений сильных мира сего. С поразительной проницательностью она сопоставляла кусочки информации, составляя точную картину происходящего. Своими наблюдениями и выводами Дарья делилась с мужем, во многом способствуя его успеху на посту посла.
Кроме того, графиня была тайным агентом Российской империи и передавала важные сведения императору Александру I. Государь даже в шутку сетовал:
— Как жаль, что графиня Ливен носит юбку, а то я бы сделал ее дипломатом.
Вращаясь в кругу самых интересных мужчин того времени, Дарья остыла к супругу. Теперь он был для нее просто родственником, а вот острые чувства она искала на стороне. Дошло до того, что поговаривали, будто ее сын Георгий, рожденный в 1819 году, слишком похож на английского короля Георга IV.
Из письма графини Ливен отцу:
Милый папа, я нахожусь в Ганновере уже восемь дней. Король английский выразил желание, чтобы я посетила его…
Неизвестно, насколько близкие отношения связывали графиню с английским монархом, но точно известно, что у нее был жаркий роман с австрийским канцлером Меттернихом. Их отношения продлились около восьми лет. Часто их встречи проходили урывками и с огромным временным перерывом, но пара постоянно писала друг другу нежные письма.
Из письма графини Ливен Меттерниху :
Я уверена, добрый друг, что ты любишь и желаешь моих писем, как я ожидаю твоих и люблю их… Сколько раз я себе говорила в это время: «Если бы он был здесь!». Еще вчера вечером, когда я возвращалась в мою квартиру в Мидлтоне, великолепно светила луна, и я некоторое время оставалась одна на балконе моей спальни… Если бы ты приехал, эта комната, вероятно, была бы твоя.
После кончины Александра I между влюбленными пробежал холодок… А все потому, что Австрия и Россия начали отдаляться друг от друга.
Австрийский канцлер написал русской графине:
Роман окончен, мы теперь вступаем в область истории.
По восшествию на престол Николая Павловича супругов Ливен возвели в княжеское достоинство.
В 1834 году супружескую чету Ливен отозвали из Лондона в Петербург. Это стало для Дарьи Христофоровны тяжелым ударом. После двадцати лет вращения в европейском свете петербургский двор показался ей абсолютно чужим. Ее не утешало теплое отношение императорской семьи и то, что ей поручили почетную должность наставницы великого князя Александра Николаевича. Она хорошо относилась к своему воспитаннику, но тосковала из-за монотонности новой жизни.
1835 год стал для Дарьи Христофоровны роковым. Один за другим скончались от скарлатины два ее младших сына: четырнадцатилетний Георгий и десятилетний Артур. Она возненавидела Петербург… Врачи посоветовали ей уехать восстанавливать здоровье в Германию, и она, попрощавшись с мужем, отправилась туда. Возвращаться обратно Дарьи Христофоровна не собиралась.
В 1838 году княгиня Ливен овдовела. Решив жить в Париже, она купила там особняк и возродила свой знаменитый салон, который быстро стал влиятельным центром дипломатии и в узких кругах именовался «дозорной вышкой Европы».
Даже на закате своей жизни княгиня Ливен оставалась в центре дипломатических интриг. Ее последней страстью стал французский премьер- министр Франсуа Гизо, чье влияние помогло ей стать связующим звеном между враждующими сторонами во время Крымской войны.
Жизнь этой удивительной женщины оборвалась в январе 1857 года. Она подхватила бронхит, и он стал для нее фатальным. На момент ухода из жизни ей был семьдесят один год.
В одном из некрологов ей посвятили замечательные слова:
Отличаясь мужским умом и женской чувствительностью, она держала под своей властью монархов и государственных людей и благодаря этому имела влияние, редко доступное женщинам.
