Раз! И легкая ткань соскользнула вниз. Два! И еще одно покрывало – невесомое, похожее на облачко, упало к ногам Маты Хари. Публика, словно под гипнозом, не сводила с нее завороженного взора. Когда останется седьмое, тогда свет в зале практически погаснет – ведь для этого действа была нужна особая атмосфера. В начале двадцатого века не было женщины более популярной в Париже, чем эта танцовщица.
Это был, действительно, очень умный ход: Европа обожала все восточное. Как бы сейчас сказали, Мата Хари подхватила модный тренд. И сама стала трендом. Знатные женщины вслед за ней полюбили носить тюрбаны и гроздья ожерелий, как у восточных принцесс. Летящие шарфы и накидки прочно вошли в моду. А кошачья грация стала признаком элегантной женщины…
С самых первых выступлений в маленьких кабачках Мата Хари старательно создавала вокруг себя таинственный ореол. Иногда она начинала говорить с таким ужасным акцентом, чтобы все сразу поняли: она – приезжая издалека. Газетчики, которым не раскрывали правды о ней, старались изо всех сил:
«Мата Хари – ученица настоящих восточных жриц. Танцы, которые она показывает публики, разрешены только в закрытой части храмов. Их могут увидеть лишь посвященные. Но теперь и вы сможете прикоснуться к восточной тайне!»
Кто-то говорил, что она приехала из Индии. Другие – что она подолгу жила в Японии и Китае. Находились знатоки, кто сразу понимал: это яванская экзотика! И чем больше вокруг Маты Хари было разговоров, тем дороже становились ее выступление. Тем утонченнее публика, что собиралась на ее «концерты».
Надо отдать ей должное, Маргарете Гертруда Зелле, разведённая женщина без средств к существованию, выкладывалась вовсю. Ей надо было содержать саму себя, выслать денег дочери (она практически не сомневалась, что ее бывший муж, Рудольф, спускает все до копейки в кабаках), требовался дорогой реквизит и костюмы… Для хорошего шоу были нужны соответствующие затраты!
Она искала ткани в антикварных лавочках, покупала жемчужные бусы у разорившихся аристократок. Днем, переодевшись в амазонку, с хлыстом под мышкой, она выезжала верхом, чтобы не растерять навыки и поддерживать себя в форме. Это особенно заботило ее – для танцев требовалась идеальная фигура! Маргарете быстро поняла, что хочет от нее публика. Недостаточно просто красиво двигаться под музыку. Нужно большее.
Кто рассказал ей про танец семи покрывал – неизвестно. По легенде, его исполняла Саломея… Но кто же мог воспроизвести подобное действо? Скорее всего, Мата Хари придумала многие движения сама. Что-то позаимствовала у яванок, у которых училась танцу, когда жила вместе с мужем в Ост-Индии. А потом кинула пробный камешек в прессу: скоро великолепная и загадочная Мата Хари продемонстрирует публике нечто совсем невероятное!
Смысл заключался в том, что все семь сброшенных покрывал можно было увидеть только избранным. Танец исполнялся в конце представления, и на него требовался особый (более дорогой) билет. В финале Мата Хари уходила со сцены, позвякивая только одними ожерельями и браслетами. А Париж взрывался аплодисментами.
Каждый считал, что посетить ее выступление – хороший тон. На Мату Хари приходили мужья и жены, почтенные седовласые отцы семейств со своими дамами, юноши с блестящими глазами и девушки в облаке духов. Частенько после того, как закрывался занавес, Маргарете Зелле получала целый ворох визитных карточек. Она шла в гримёрную через плотный строй поклонников, каждый из которых был счастлив просто увидеть её вблизи… Ей несли корзины цветов, а сколько появилось обожателей (да и подражательниц!).
Однажды ей предложили рекламный контракт – ее портрет появится на упаковке конфет. Потом были и другие… Деньги потекли к Мате рекой, поэтому она могла позволить себе и дорогой особняк, и великолепную обстановку, и прислугу… Поклонники щедро оплачивали ее прихоти, но копить танцовщица не умела совсем. За годы прозябания в бедности она так жаждала снова оказаться среди роскоши, что спускала практически все, что получала. Вдобавок она еще и пристрастилась к карточной игре!
Она пробилась на вершину. Но была ли она счастлива? В письме к брату, Эдуарду, Мата Хари изливала свою тоску по дочери. Нонни (так называли Жанну-Луизу дома) была лишена возможности общаться с матерью. Бывший муж возвел между Маргаретой и девочкой преграду…
«Я не могу ничем наслаждаться, пока я вдали от своего ребенка… — писала Мата Хари. – В случае, если я буду точно уверена, что никогда уже не смогу заботиться о ней, как о своей дочери, меня перестанет волновать это, и я отброшу все в сторону».
Просьбы, отправленные к Рудольфу, чтобы он позволили Нонни приехать в Париж, оставались без внимания. Офицер Маклеод «прошелся» и по деятельности Маргрете.
«Моя жена никогда не умела танцевать», — с насмешкой говорил он о ней.
Еще одно покрывало было сорвано – постепенно пресса разузнала правду о голландском происхождении Маты Хари. Но какое это имело значение, если она завораживала публику? Если ее движения заставляли тысячи людей приходить на ее выступления снова и снова?
На ее зарождающейся славе решил заработать и отец. В 1906 году он издал книгу «История моей дочери и мои возражения ее бывшему супругу». Разоренный шляпник вмиг пополнил свой кошелек! Книгу расхватывали со скоростью не меньшей, чем мемуары «Запасной»… Очередное покрывало слетело с плеч прекрасной танцовщицы… И только добавило ей популярности!
Всякой звезде положены гастроли. Мату Хари позвали в Берлин, где она познакомилась с офицером Альфредом Кипертом. Это был приятный человек, с которым у голландки быстро сложились доверительные отношения. Но вот насколько – гадают до сих пор. По одной из версий, ей предложили работу шпионки еще тогда. По другой – Альфред просто вскружил голову артистке.
В том же году она выступала в Мадриде. Потом поехала в Монте-Карло… Джакомо Пуччини засыпал ее гримерную белыми розами, а Жюль Массне, у которого она согласилась танцевать за невероятную сумму денег, скупил десяток драгоценных браслетов, чтобы на руках Маты Хари они переливались всеми цветами радуги…
Во время одного из выступлений она запуталась в своих покрывалах и упала. Онемевшие зрители поначалу посчитали, что так и было задумано, и не решились броситься к ней на помощь. Но затем кто-то крикнул: «Зовите врача!». Вывих вправляли уже в клинике, а потом лекарь сурово приказал «восточной красавице» взять время на отдых.
— У меня шесть выступлений на следующей неделе! – прошептала Маргарете.
Следующую неделю она провела, как в тумане. Боль была адской, но она все равно кружилась на сцене. И улыбалась. Чтобы справиться с этим состоянием ей порекомендовали средство, от которого боль притуплялась…
«Нонни, — писала она дочери, — я посылаю тебе это письмо и четыре самых красивых платья, какие мне удалось отыскать. Как я хочу увидеть твое личико, Нонни!».
Впереди была финальная часть ее истории.
