— Прежде чем мы пойдем под венец, я должна вам кое в чем признаться, — побледнев, сказала красавица. — У меня есть секрет.
Карл Павлович с умилением смотрел на невесту. Надо же, у столь юного, прекрасного существа уже есть секрет! Интересно, что же это? Разбила чашку или забыла у подруги породистого щенка?
Красавица вдруг закрыла лицо руками и зарыдала навзрыд:
— Карл Павлович, мой папенька … папенька…
В семье рижского бургомистра Фридриха Вильгельма Тимма и дочери пастора Эмилии Циммерманн было пятеро деток, в том числе, близнецы — Эмиль и Эмилия.
Родились эти ангельские крохи летом 1821 года в усадьбе бургомистра Тимма под названием «Зоргенфрай». Мрачноватый большой дом, окруженный сосновым лесом, холодные суровые ветра, недалеко Балтийское море… Дети бургомистра росли в довольно спартанских условиях, что сделало их закаленными, стройными и сильными.
Лето семья проводила в «Зоргенфрае», а на зиму перебиралась в Ригу, в собственный дом, больше похожий на замок.
Бургомистр Фридрих Тимм был человеком образованным: он знал несколько иностранных языков, разбирался в естественных науках, философии, литературе, кроме того, был талантливым музыкантом. Фридрих решил самостоятельно заняться обучением своих дочерей — Лидии и Эмилии.
Девочки показывали отменные успехи в учении, особенно Эмилия, к десяти годам ставшая весьма умелой пианисткой.
В рижском доме бургомистра регулярно бывали знаменитые композиторы, музыканты, художники, писатели. Все гости восхищались красотой, изяществом и талантом Эмилии Тимм. Сам композитор Ференц Лист пророчил девочке европейскую славу.
В 1834 году Вильгельм, старший брат Эмилии, и будущий известный живописец, поступил в Императорскую Академию художеств в Петербурге, после чего семейство Тимм стало часто наведываться в столицу империи.
В Петербурге дочери рижского бургомистра произвели фурор: барышень наперебой приглашали на балы, светские рауты и литературные вечера.
В 1837 году Эмилии Тимм исполнилось шестнадцать лет, и это была уже признанная красавица. Карие глаза, приятные черты лица, роскошный водопад темных волос встревожили сердца многих молодых людей и даже мужчин в возрасте.
Одним из самых преданных поклонников рижской красавицы был 38-летний, уже добившийся славы, живописец Карл Брюллов.
Брюллов увидел Эмилию в театре, и был совершенно покорен красотою барышни.
Художник добился приглашения в петербургский дом Тиммов, где был принят с большим радушием. Бургомистр Фридрих, заметив интерес знаменитого живописца к его дочери, всячески демонстрировал свое благорасположение к потенциальному жениху.
Отношения художника и юной пианистки развивались стремительно. Карл Павлович вызвался написать Эмилию, и свое обещание сдержал, создав один из лучших своих портретов.
Брюллов передал все очарование барышни, в которую он был влюблен: крупные темные глаза, пухлые губы, четко очерченная линия подбородка, вьющиеся темные волосы.
Осенью 1838 года Карл Павлович сделал Эмилии предложение, которое барышня приняла. На январь 1839-го была назначена свадьба.
Поначалу Брюллов был совершенно счастлив: еще бы, он вел под венец 18-летнюю красавицу! Однако накануне свадьбы Карл Павлович вдруг захандрил. Ходили слухи, что художник из-за чего-то сильно поссорился с возлюбленной, однако родителям Эмилии удалось примирить жениха и невесту.
В день свадьбы Брюллов был особенно печален. Александр, брат художника, недоумевал:
«В самый день свадьбы Карл оделся, как он обыкновенно одевается, взял шляпу и, проходя через мастерскую, остановился перед копией Доменикино, уже оконченной. Долго стоял он молча, потом сел в кресла. Кроме его и меня в мастерской никого не было. Молчание длилось еще несколько минут. Потом он, обращаясь ко мне, сказал: «Цампиери как будто говорит мне: «Не женись, погибнешь»».
Свадьба, которую изначально планировали провести с большим размахом, была невзрачной, скромной и совсем не напоминала праздник. Даже преданному слуге Брюллова, крестьянину Лукьяну, не подали жаркое, как полагается в таких случаях.
Обвенчались молодые в Петербурге в лютеранской церкви святой Анны на Кирочной улице в присутствии почти одних только родственников невесты. Из друзей Брюллова был только малороссийский поэт и художник Тарас Шевченко, оставивший о бракосочетании тревожное свидетельство:
«Я в жизнь мою не видел, да и не увижу такой красавицы. Но в продолжение обряда Карл Павлович стоял глубоко задумавшись: он ни разу не взглянул на свою прекрасную невесту».
Лишь папенька Эмилии был всем доволен, радостно улыбался и с нежностью смотрел на дочь.
Странный брак этот продолжался ровно сорок дней. По истечении этого времени Эмилия уехала из Петербурга в Ригу, а Карл перебрался на квартиру к своему другу скульптору Клодту.
На этом «чудный роман художника и пианистки» был завершен. Они больше никогда не виделись.
По Петербургу сразу же пополз мрачный слух. Говорили, что латышская красавица незадолго до свадьбы призналась жениху, что лишена чистоты. И виновником сего был не кто иной, как отец Эмилии, Фридрих Тимм. То-то бургомистр так стремился «избавиться» от дочери!
Брюллов, несмотря на всю чудовищность того, что пережила бедная барышня, не смог смириться с этим прискорбным для него обстоятельством.
Отсюда и мрачное настроение, и задумчивость в церкви, и последующий скорый развод. В прошении о расторжении брака на имя министра двора князя Волынского живописец писал:
«Я так сильно чувствовал свое несчастье, свой позор, разрушение всех надежд на домашнее счастье, что боялся лишиться ума».
Художнику было дано безоговорочное разрешение на развод, что в те времена давалось только в случае обнаруженного за невестой скрытого «дефекта».
Близкие Эмилии люди были взбешены поступком Брюллова. Художник жаловался брату:
«Родители девушки и их приятели оклеветали меня в публике, приписав причину развода совсем другому обстоятельству — мнимой и никогда не бывалой ссоре моей с отцом за бутылкой шампанского, стараясь выдать меня за человека, преданного пьянству».
В Петербурге, и правда, стали говорить, что Брюллов в пьяном виде набросился на невесту и вырвал у нее серьги из ушей. Однако верить этому едва ли возможно, ведь иначе Священный Синод не дал бы Карлу Павловичу столь быстрый развод.
Из-за слухов жизнь Брюллова стала невыносимой. Он жаловался жене скульптора Клодта:
«Как я покажусь на улице? На меня ведь пальцем станут показывать как на злодея. Кто поверит в мою невинность? А это «волшебное создание» еще осмеливается требовать с меня пенсию… За что?!».
Слухи ширились, множились. Наконец, сам государь Николай I обратился через графа Бенкендорфа к художнику с просьбой уточнить причину своего развода с дочкой рижского бургомистра.
Карл Павлович, по всей видимости, был вынужден рассказать «секрет невесты»: дело было немедленно замято, и более к нему не возвращались. Брюллов, чтобы поправить пошатнувшееся здоровье, с разрешения царя уехал за границу.
Из Риги вслед Брюллову неслись письма от Фридриха Вильгельма Тимма, у которого хватило наглости требовать с несостоявшегося зятя деньги.
Брюллов постарался полностью забыть об Эмилии и ее семье. В этом художнику помогла работа. Карл Павлович много путешествовал, трудился, но вот общения с женщинами с целью замужества всячески избегал.
В 1842 году за границу отправилась и Эмилия Тимм. Правда, не в Италию, как Брюллов, а во Францию. Эмилия поселилась в доме матери знаменитого писателя Мериме, давала невероятно успешные концерты в качестве пианистки. О мастерстве Эмилии комплиментарно высказывался сам Шопен.
В 1844 году Эмилия вернулась в Ригу. По пути пианистка встретилась со старым знакомым — Алексеем Гречем, сыном известного петербургского журналиста и издателя Николая Греча.
Алексей давно добивался руки Эмилии, и теперь она дала свое согласие. Не был против этого брака и бургомистр Тимм.
6 декабря 1844 года в Риге состоялась пышная свадьба, а через несколько месяцев молодожены переехали в Петербург, в свою собственную шикарную квартиру.
Второй брак Эмилии оказался счастливым, но недолгим. В 1850 году Алексей Греч скончался во время путешествия на португальский остров Мадейра. Эмилия, забрав двух сыновей и дочь, переехала в немецкий Карлсруэ, где основала Балтийский салон, в котором бывали многие знаменитости.
В Петербург Эмилия Греч возвратилась уже со взрослыми детьми. Она жила в особняке на Мойке, иногда давая успешные концерты в лучших салонах столицы.
Последние годы жизни пианистка провела в Павловске в доме своей дочери. 2 августа 1877 года Эмилия Греч, урожденная Тимм, скончалась в возрасте 56 лет.
К тому моменту отца Эмилии не было на свете: бургомистр Фридрих Тимм умер еще в 1848 году. Давно сошел в царство теней и первый супруг Эмилии, великий русский художник Карл Павлович Брюллов. Живописец скончался в июне 1852 года в возрасте 53 лет на минеральном курорте Манциана неподалеку от Рима.
До конца жизни Брюллов так больше никогда и не женился…
