Карета неслась по Невскому проспекту, а внутри дрожащие руки комкали письмо. «Ваша светлость… позор… немыслимо… не можем принять…» Княгиня Юсупова швырнула бумагу на пол. Петербургское общество, этот чопорный судья в кружевных манжетах, снова выносило ей приговор. В сорок лет выйти замуж за французского офицера, который годится ей в сыновья? Скандал!
Неслыханная дерзость! Десятки дам уже упали в обморок, а те, что покрепче, строчили ядовитые письма. Но Зинаида Ивановна только рассмеялась, она давно научилась отвечать на удары судьбы смехом.
Впрочем, к ударам ей было не привыкать. Само её появление на свет когда-то наделало немало шума. Ведь мать — внебрачная дочь фаворита Екатерины II и графини Строгановой. Что за времена были!
Благородный граф Строганов, узнав об измене жены с красавцем Римским-Корсаковым, поступил как истинный вельможа, он отправил неверную в подмосковное имение, где она преспокойно продолжила жить с милым другом. Там и родилась мать Зинаиды, получившая звучную польскую фамилию Ладомирская.
История эта могла бы стать клеймом, но в высшем свете умели ценить пикантные подробности родословной. К тому же, отец Зинаиды, Иван Дмитриевич Нарышкин, принадлежал к одному из знатнейших родов России. Так что девочка росла в атмосфере любви и роскоши, получая блестящее образование.
Гувернантки только диву давались — юная Зинаида схватывала всё на лету, особенно преуспевая в искусствах. Уже тогда она выделялась среди сверстниц независимым нравом и острым умом.
— Зина, милая, негоже барышне так много читать, — пеняла ей тетушка. — Вот возьми лучше пяльцы…
— Ах, тетушка, — смеялась девочка, — пяльцы подождут, а Вольтер — нет!
К пятнадцати годам Зинаида расцвела, превратившись в настоящую красавицу. Высокая, стройная, с изящной талией и точёным лицом, она покоряла всех живым умом и весёлым нравом. На балах кавалеры наперебой добивались её внимания, но сердце оставалось свободным. До поры до времени…
Судьба любит преподносить сюрпризы, особенно тем, кто меньше всего их ждёт. В 1826 году Москва готовилась к коронации Николая I. Древняя столица превратилась в огромный бальный зал под открытым небом. Именно здесь, среди блеска праздника, тридцатилетний князь Борис Юсупов впервые увидел юную Зинаиду.
Князь слыл завидным женихом, он был богат, знатен и вдовец. Правда, злые языки шептались, что первая жена умерла при загадочных обстоятельствах. Но разве могли эти сплетни остановить амбициозных маменек? При виде Юсупова они хватались за веера и томно вздыхали, представляя дочерей хозяйками его дворцов.
Однако князь, словно заколдованный, кружил вокруг Зинаиды. Она действительно затмевала всех, и граф Соллогуб не зря назвал её «звездой первой величины петербургского света». Борис Николаевич, привыкший получать всё что пожелает, решил добиться руки красавицы любой ценой.
— Помилуйте, ваше сиятельство, — качал головой Иван Дмитриевич Нарышкин, — моей дочери всего пятнадцать!
— Это ли преграда для истинной любви? — восклицал князь, прижимая руку к сердцу.
Родители Зинаиды колебались. Жених немолод, с туманным прошлым… Но титул! Но состояние! А положение при дворе?!. Решающим аргументом стало личное одобрение императора.
11 октября 1826 года Московский высший свет уже судачил об обручении. Александр Булгаков, знаменитый столичный сплетник, строчил брату в Петербург: «Вчера развозили карточки, объявляющие о помолвке сахарчика Бориньки с фрейлиной Зинаидой Ивановной Нарышкиной». «Сахарчик Боринька» – прозвище говорило само за себя. В свете князя недолюбливали за жеманство и слащавость.
Впрочем, невеста, казалось, не замечала недостатков жениха. В театре она блистала в юсуповской ложе, вся в бриллиантах, первых подарках будущего супруга. Но внезапно в идиллию вмешалась матушка князя, властная Татьяна Васильевна. Она потребовала отложить свадьбу.
— Маменька, вы разбиваете мне сердце! — драматично восклицал князь.
— Ничего, голубчик, до свадьбы заживёт, — парировала княгиня.
Борис Николаевич писал будущей тёще письма, полные отчаяния: «Огорчения мои были так велики из-за этой задержки, что я едва не заболел».
Наконец, 19 января 1827 года свадьба всё-таки состоялась. Правда, не обошлось без происшествий: жених забыл получить отцовское благословение и был вынужден возвращаться домой прямо из-под венца, а невеста уронила обручальное кольцо, которое закатилось так далеко, что пришлось использовать другое.
Булгаков, присутствовавший на церемонии, отметил странный контраст: «В церкви невеста была очень весела, а жених задумчив и нахмурен». Возможно, князь предчувствовал, что этот брак не принесёт ему счастья? Или просто боялся, что прекрасная юная жена разгадает его истинную натуру?
Медовый месяц длился недолго. Уже в мае Зинаида писала отцу, что «ей очень скучно в Петербурге». Булгаков, узнав об этом, язвительно заметил: «Да, с Боренькой только скучать и приходится» И действительно, за всем этим великолепием юсуповской жизни скрывалась удушающая пустота.
Впрочем, положение обязывало. Юсуповский дворец на Мойке превратился в центр светской жизни столицы. Зинаида блистала на балах, очаровывая всех природной грацией и умением вести беседу. Даже император Николай I не остался равнодушным к её чарам, что вызывало жгучую ревность придворных дам.
В октябре 1827 года у супругов родился сын Николай, единственный наследник колоссального состояния Юсуповых. Казалось бы, семейное счастье должно прийти в дом. Но вскоре после рождения дочери, умершей при родах, супруги фактически разорвали брачные отношения.
Князь объявил, что больше не желает иметь детей, чтобы сохранить наследство сына неразделённым. Странное решение для человека, чей род продолжался не один век. Впрочем, «сахарчик Боринька» всегда отличался эксцентричностью.
Брак с Юсуповым превратился для Зинаиды в изящную пытку. Внешне она оставалась блистательной хозяйкой салона, законодательницей мод, чьё появление заставляло трепетать мужские сердца. Её красота расцвела, словно редкий цветок – статная фигура, горделивая посадка головы, живой блеск чёрных глаз и неизменная полуулыбка, от которой у кавалеров кружилась голова.
Судьба, однако, решила добавить красок в этот парадный портрет. В 1830 году на балу у графини N. Зинаида встретила кавалергарда Николая Жерве. Не красавец, не богач, не светский лев, казалось бы, что могло привлечь в нём первую даму Петербурга? Но именно его искренность, полное отсутствие светского лоска и способность любить без оглядки на условности покорили сердце княгини.
Их роман наделал немало шума. Салонные кумушки захлёбывались от восторга – такая сплетня, такая история. Княгиня Юсупова, точно героиня французского романа, потеряла голову от безродного офицера. «Боринька» же, привыкший к собственным амурным похождениям, неожиданно для всех впал в чёрную меланхолию. Того гляди, дело могло закончиться дуэлью, и Жерве спешно покинул столицу.
Но злой рок уже занёс свою костлявую руку над влюблёнными. В 1841 году, в жаркой схватке где-то в чеченских горах, пуля нашла сердце, что билось только для Зинаиды. Два месяца он угасал в лазарете, и каждый его вздох был посвящён ей.
А в 1834 году злой случай подстерег и саму княгиню. Лошади понесли, экипаж опрокинулся, и вот уже весь Петербург судачит о том, что первая танцовщица столицы навсегда прикована к креслу. Как же они ошибались. Хромота не помешала Зинаиде кружиться в вальсе, приводя в изумление даже самых искушённых кавалеров.
В 1837 году она превзошла сама себя, устроив в обновлённом дворце на Мойке бал, затмивший все прежние празднества. Особняк превратился в волшебный замок из арабских сказок. Гирлянды живых цветов, сотни свечей в венецианских люстрах, ливрейные лакеи, замершие как статуи на каждой ступеньке парадной лестницы – всё создавало атмосферу чуда.
Хозяйка дома опиралась на костыль, но какой! Из чёрного дерева, украшенный крупными бриллиантами, он казался волшебным жезлом, а сама княгиня – доброй феей из сказки. Особенно эффектно смотрелась она, прогуливаясь под руку с императором Николаем I, который не скрывал своего восхищения.
В 1840-х Зинаида вновь затеяла грандиозную перестройку дворца. Среди новых интерьеров особенно поражал воображение Зимний сад – настоящее чудо инженерной мысли и художественного вкуса. Журчащие фонтаны, экзотические растения и мраморные статуи создавали атмосферу восточной сказки. Говорили, что княгиня вдохновилась красотой Бахчисарайского дворца и решила превзойти его великолепие.
Судьба, однако, готовила новый поворот, в октябре 1849 года князь Борис Николаевич отошёл в мир иной. Сорокалетняя вдова удивила общество тем, что вместо показного траура занялась грандиозным строительством.
На Литейном проспекте начал расти дворец, не похожий ни на один другой в столице. Впервые в истории Петербурга особняк проектировался по желанию женщины и для женщины. Никаких традиционных мужских покоев – только изящные гостиные, будуары и один-единственный кабинет для любимого брата Дмитрия.
Современники ахали от восторга, разглядывая причудливую архитектуру и роскошную отделку. Этот дворец стал манифестом свободы, здесь каждая деталь кричала о том, что его хозяйка не желает следовать скучным правилам.
Но Зинаиде было тесно даже в собственном дворце. Всё чаще она появлялась в Париже, блистая при дворе Наполеона III. Именно там, в водовороте балов и приёмов, она встретила человека, перевернувшего её жизнь. На рауте у Матильды Бонапарт ей представили капитана Национальной гвардии Луи Шарля Оноре де Шово.
Тридцатилетний офицер не был ни богат, ни особенно знатен. Злопыхатели шептались, что он обычный охотник за состоянием. Но Зинаида, познавшая и страстную любовь, и горечь утраты, разглядела в нём нечто большее. Возможно, именно его непринужденность и отсутствие раболепия так привлекли женщину, уставшую от вечного притворства светского общества.
В 1861 году она решилась на шаг, который многие сочли безумием, она вышла замуж за человека, годившегося ей в сыновья. Венчание в домовой церкви на Литейном наделало больше шума, чем иная революция. Но Зинаида давно научилась отвечать на сплетни элегантной усмешкой. А чтобы заткнуть особо злые языки, она купила супругу графский титул и звание маркиза.
Медовый месяц молодожёны провели в Швейцарии, а затем обосновались в Бретани, где приобрели старинный замок Кериоле. Под руководством Зинаиды мрачная крепость превратилась в изысканный дворец, соединивший русский размах с французским шармом. Крестьяне до сих пор рассказывают легенды о щедрости «русской княгини», ведь она никогда не отказывала в помощи нуждающимся.
— О, Боже! — восклицали соседи-аристократы. — Эта русская княгиня превратила старый замок в настоящий Версаль!
Граф де Шово занял пост генерального советника департамента Финистер, а его супруга создавала вокруг себя особый мир, где причудливо переплетались русская широта и французский шарм. Впрочем, она не забывала и о российских владениях, управляющие регулярно слали ей подробные отчёты, вплоть до цен на дрова.
Казалось, судьба наконец улыбнулась Зинаиде. Но через 28 лет совместной жизни выяснилось, что у графа есть вторая семья. Он скончался в 1889 году, оставив после себя шлейф скандальных разбирательств. Зинаиде пришлось выкупать замок Кериоле за полтора миллиона франков, сумму по тем временам астрономическую.
После истории с замком Кериоле Зинаида поселилась в Булони, в элегантном особняке, окружённом старинным парком. Здесь, вдали от светской суеты, она создала свой особый мир – уютный островок русской культуры на французской земле.
Но жизнь продолжала испытывать её на прочность. В 1891 году пришла страшная весть из Швейцарии – скончался Николай, её единственный сын. Казалось, эта потеря должна была окончательно сломить пожилую женщину. Однако Зинаида Ивановна встретила и этот удар судьбы с присущим ей достоинством.
В эти годы её часто навещал правнук Феликс, будущий участник убийства Распутина, а пока просто любознательный мальчик, зачарованный необычной прабабушкой. Он заставал её в любимом будуаре, где всё дышало утончённой роскошью прошлого века.
Восседая в громадном кресле карельской берёзы, украшенном тремя коронами, символами её титулов, она по-прежнему оставалась гранд-дамой. Рыжий парик, искусно наложенные румяна, нитка крупного жемчуга и облако французских духов создавали почти театральный эффект. Но за этой бравадой скрывалась женщина, не утратившая ни острого ума, ни интереса к жизни.
Каждое утро компаньонка читала ей русские газеты, и Зинаида Ивановна оживлённо комментировала новости, приправляя их язвительными замечаниями и воспоминаниями о собственных светских триумфах и скандалах.
В 1893 году её потянуло на родину. Несмотря на преклонный возраст, она загорелась идеей вернуться в Россию и даже получила высочайшее соизволение. Но время распорядилось иначе, Зинаида Ивановна тихо угасла в своём булонском доме.
Последний путь княгини лежал туда, где началась её удивительная жизнь. Согласно завещанию, её похоронили в Троице-Сергиевой Пустыни под Петербургом, в храме, построенном по её заказу и на её средства.
*
Так завершился земной путь женщины, опередившей своё время. Она не боялась осуждения, следовала зову сердца и при этом никогда не теряла достоинства. Её коллекция картин обогатила Эрмитаж и Русский музей, её дворцы стали архитектурными жемчужинами Петербурга, а история её жизни превратилась в легенду.
Современники называли её «ветреной» и «взбалмошной», но история расставила всё по своим местам. Зинаида Юсупова оказалась одной из первых женщин в России, осмелившихся жить по собственным правилам. А три короны над её креслом стали символом не столько титулов, сколько победы над предрассудками своего времени.
В 2005 году Юсуповский дворец на Мойке начал издавать серию книг «Возникают, стираются лица…», посвящённую владельцам этого дома. И первой героиней стала, конечно же, она, княгиня, графиня, маркиза. Женщина трёх корон и одной судьбы. Зинаида Юсупова.
