-Вы бесчестный человек! — заявил Гастон Орлеанский Ришелье. — Я не собираюсь дружить с безродным выскочкой, который даже не понимает что такое благодарность. Ваша благодетельница помогла вам высоко подняться, а вы теперь смеете очернять ее имя.
Герцог, выпалив свою явно заранее заготовленную гневную тираду, хлопнул дверью перед кардиналом.
Ришелье мгновенно понял, что внезапная перемена в Гастоне, который совсем недавно уверял кардинала в своей дружбе, может быть продиктована только влиянием Марии Медичи.
Королева-мать никак не хотела угомониться и продолжала плести свой заговор вокруг того, кто теперь от нее отдалился. Когда-то Ришелье действительно был многим обязан Марии, но с тех пор утекло много воды и теперь он служил интересам ее старшего сына — Людовика XIII.
Интересы короля были полностью подчинены Франции, а Мария Медичи больше пеклась о теплых отношениях с Испанией, которую ее сын считал вражеской страной.
После дня Одураченных, когда королева-мать попыталась сместить кардинала, и заменить его своим человеком, Людовик все еще надеялся на примирение с родительницей. Но шансы вразумить мать таяли с каждым днем.
Узнав от кардинала о выходке своего младшего брата, король тоже сразу понял, что Мария Медичи продолжает гнуть свою линию поведения и рассчитывает избавиться от Ришелье. Людовик был в бешенстве. Ему надоело, что мать никак не желает осознать, что он взрослый мужчина, король Франции, а не мальчик подросток, которым можно помыкать.
Король направился к матери и попытался ей объяснить, что с Ришелье нужно помириться, так как кардинал все делает по его приказам, а не по собственным прихотям. Но Мария Медичи не желала слушать, своим упрямством она бессознательно рубила «сук», на котором весьма удобно устроилась.
В 20-х числах 1631 года февраля состоялось заседание Совета, на котором обсуждался вопрос поведения королевы-матери. Кардинал выдвинул четыре возможных выхода их ситуации: помириться с Гастоном Орлеанским, помириться с Марией Медичи, удалить королеву от двора, дать отставку ему — Ришелье.
Первые два варианта были невозможными, так как подразумевали передачу власти Марии Медичи. Все министры проголосовали за то чтобы королеву изгнали и, конечно, против отставки кардинала.
Людовик обвел взглядом зал, где проходило заседание и объявил свой окончательный вердикт — Мария Медичи должна покинуть Париж и отправиться на север Оверни, в Мулен. Справедливый король постановил, чтобы матери было там комфортно проживать, управление этой провинцией будет принадлежать целиком ей.
Прощаться с матерью Людовик не захотел. Это решение ему далось болезненно и он не хотел видеть ее слез, слышать очередные угрозы, крики и проклятия. На этот раз он окончательно решил, с глаз долой — из сердца вон.
