Некоторые были откровенно отвратительны, другие издавали неприятный запах. Но у них была одна общая черта — огромные богатства.
Мужчины жаждали её, готовы на всё, лишь бы увидеть её улыбку или поймать мимолётный взгляд. Её осыпали подарками, достойными королевы: ожерельем бывшей императрицы Евгении, великолепными серьгами австрийской императрицы, роскошным бриллиантовым колье, принадлежавшим Марии-Антуанетте.
Эти дары преподносили поклонники, которым достаточно было коснуться её руки в почтительном поцелуе, с трепетом бросая к её ногам своё сердце.
У Каролины были такие ухажёры, которым позавидовала бы и богатейшая наследница.
Она — желанная фаворитка самых влиятельных и знаменитых мужчин «Прекрасной эпохи»: нашего императора Николая II, короля Сербии, Альберта I князя Монако, Эдуарда VII короля Великобритании, Альфонсо XIII короля Испании, кайзера Вильгельма II, барона Ольстредера, политика Бриана и поэта Габриэле д’Аннунцио — человека, не понаслышке знакомого с известными женщинами. Но даже он, как и прочие, терял голову от неукротимой Беллы Отеро.
Она не отказывала даже американским миллиардерам — Уильяму Вандербильту и Пауло Сеттори, которые пересекли океан, чтобы встретиться с ней лично. В списке любовных побед Каролины — банкиры и наследники богатейших фамилий.
Некоторые отвергнутые ею поклонники покончили с собой, растранжирив целые состояния в безуспешных попытках добиться её расположения. По светским хроникам того времени, двое мужчин погибли на дуэли, сражаясь за её сердце.
«Все очень просто: для мужчин я была свидетельством богатства […]. Все знали: чтобы появиться в свете с Беллой Отеро, необходимо быть или очень влиятельным, или богатым… или и тем и другим».
Единственным ключом к покоям этой разносторонней артистки был размер банковского счёта. Что до внешности — тут Отеро была неприхотлива. Её возлюбленные, как правило, не блистали ни молодостью, ни привлекательностью, ни умом.
Некоторые, как барон Ольстредер, были откровенно отвратительны, другие, как престарелый шах Персии, издавали неприятный запах. Но у них была одна общая черта — огромные богатства.
«Барон некрасив. Вряд ли женщина может назвать некрасивым мужчину, делающего такие великолепные подарки».
Шах Мозаффар эд-Дин, несмотря на слабую мужественность и резкий запах тела, завёл с Отеро стремительный и взаимовыгодный роман, едва прибыл в Париж. Он был одержим порядком: каждый день приходил к ней ровно в 14:00 и уходил ровно в 17:00, в сопровождении своих янычар.
Визиты имели один и тот же ритуал: вскоре после ухода шаха, к ней являлся его камергер, не говоря ни слова, неся подушечку с золотым ларцом. Внутри — драгоценность неоценимой стоимости. По приказу шаха, благодарности были запрещены. Восточная традиция?
Вовсе нет. Просто Мозаффар эд-Дин хотел верить, что эти встречи были настоящими любовными свиданиями. И Каролина, умная и расчётливая, не лишала его этой иллюзии.
Пылкая влюбленность, которую она вызывала у мужчин, была абсолютной и необъяснимой. Чтобы заполучить её, один человек даже не побоялся похитить её. По собственным воспоминаниям Отеро, во время гастролей в России ей пришлось бежать через крошечное окно комнаты, где её запер безумно влюблённый в неё великий князь Николай.
Падение в сугроб с обнажённой спиной при минусовой температуре, вызвало у неё тяжёлую пневмонию, из-за которой она пролежала в постели три месяца.
Она была женщиной без комплексов, и неудивительно, что вызывала порой чрезмерные реакции у тех, кто её обожал. Однажды вечером в Москве, её подали на серебряном подносе, вызывая восторг у тех, кому посчастливилось присутствовать на этом зрелище.
В августе 1898 года в Санкт-Петербурге французский кинооператор Феликс Мегиш снял короткий фрагмент с танцем Отеро. Так она стала первой звездой в истории кино. В кадре также появился офицер царской армии, и когда фильм показали, разразился такой скандал, что Мегиша выслали из России.
На сцене Отеро блистала в сенсационных нарядах и украшениях, подчёркивающих её формы, закрепляя репутацию роковой и соблазнительной женщины. Один из её знаменитейших костюмов включал драгоценные камни, приклеенные прямо к груди.
По слухам, купола отеля Carlton в Каннах, построенного в 1912 году, были спроектированы по образу её изгибов. В 1900 году она была признана символом «Прекрасной эпохи», а также владелицей огромного состояния, которое она регулярно проигрывала в казино Монте-Карло.
Среди её невероятных и уникальных драгоценностей было ожерелье из крупных чёрных жемчужин весом около двух килограммов, которое раньше принадлежало императрице Евгении де Монтихо.
Перед тем как переехать в Ниццу, она владела 68 миллионами песет, яхтой и даже островом. В Париже жила в элегантном особняке с пятнадцатью слугами, личным секретарём, каретой и автомобилем — одним из первых, произведённых на тот момент. Машину ей подарила фирма De Dion-Bouton, при этом учитывая высоту её перьевой причёски при проектировании кузова.
Однажды вечером, в 1901 году, её пригласили танцевать на борту яхты Lysistrata, принадлежавшей богатому американскому издателю Джеймсу Гордону Беннету, после ужина с Джоном Рокфеллером, Генри Фордом и Корнелиусом Вандербильтом. Она исполнила свои цыганские танцы, и в конце представления Вандербильт пал к её босым ногам, поцеловал их и сказал: Позвольте мне вас обожать.
В ту же ночь Отеро проиграла восемь миллионов франков в казино, но вежливо отказалась от яхты, которую Вандербильт галантно предложил ей, потому что, по её словам, «она вызывала у неё отвращение».
Безумств, совершённых ради неё, было бесчисленное множество. Один из банкиров, Бургуэн, например, предложил ей огромную сумму за полчаса наедине. Одна из любимых фраз Отеро была:
«Судьба приходит во сне — но не тогда, когда ты спишь одна».
Во время Первой мировой войны Отеро организовывала многочисленные представления, чтобы поддержать французских солдат, но после окончания войны ушла со сцены.
За годы карьеры актриса накопила огромное состояние, которое, однако, растратила — не только на шикарный образ жизни, но и проиграв значительные суммы в азартных играх. Она умерла в крайней бедности в Ницце в 1965 году в возрасте 97 лет.
