— Хороша я? – смеясь спрашивала Елизавета, с удовольствием рассматривающая свое отражение в большом зеркале. Поворачиваясь то той стороной, то этой, она любовалась как играют драгоценные камни, как переливается и сияет драгоценная серебряная ткань платья и золотые гирлянды кружева.
Приподняв край тяжелого платья, Елизавета кокетливо выставила вперед ножку и продемонстрировала фрейлине нижние юбки. Они были не менее прекрасны, чем платье: «исподняя с золотым позументом» и «фижбинная с покрышкой шелковой, на подоле с сеткой золотной».
«Хороша, матушка, еще как хороша!» — ахали вокруг придворные дамы и служанки.
Этого дня Елизавета Петровна ждала долгие годы. Сегодня она, дочь Петра Великого, станет императрицей и наденет на голову корону. Все, что положено ей по праву рождения, теперь у ее прекрасных стройных ножек.
«Ах, как жаль, что талия уже не так тонка, как в юности. Зато разума в голове по-боле будет» — размышляла Елизавета Петровна. Что она была, когда скончался великий отец, девчонка несмышленая. Мать Екатерина I во всем положилась на графа Меншикова. Тот имел свои виды. Убедил Екатерину назначить наследником внука Петра I, юного мальчика Петра Алексеевича.
Святлейший намеревался женить мальчика на своей дочери и через это навсегда остаться у власти. Планам не суждено было сбыться. Мальчик умер, а Меншиков с семьей отправился в ссылку. А она, Елизавета, затаилась и выжидала.
Тайный Совет даже не рассматривал дочь Петра как претендентку на трон. Рождённая, когда родители еще не обвенчались, Елизавета не казалась этим серьезным мужам, во всем ищущим выгоду, подходящей кандидатурой. Вызвали из Курляндии племянницу Петра I, Анну Иоанновну.
Заставили подписать кондиции, хотели сами править. Анна кондиции подписала, да и разорвала потом. Много раз жалели государственные мужи о своем выборе. Наследником Анна Иоанновна назвала сына племянницы Анны Леопольдовны, Ивана.
Елизавета ждала… Много боли ей пришлось пережить, много унижений. Но она ждала. И вот день настал. Кровь Петра Великого уже пробудилась в его любимой дочери. Ее поддерживала Франция, снабжая деньгами, ее поддерживали гвардейцы.
Детям многих гвардейцев Преображенского полка принцесса Елизавета была крестной матерью. Они любиле ее как дочь великого Петра и как прекрасную очаровательную женщину. Никому не нужна была на троне очередная иностранка и ее младенец-сын.
И теперь Елизавета Петровна готовилась к коронации «по законному праву, по близости крови к самодержавным .. родителям».
Ткани и все необходимое она приказала закупать на российских мануфактурах, а коли не сыщется нужного качества, так срочно научиться делать.
Главное платье в своей жизни Елизавета повелела шить из серебряной парчи, ставшей при Анне Иоанновне основным материалом для парадных одежд. Тяжелая ткань переливалась так, что казалось платье сшито из чистого серебра. Когда платье везли на санях из Санкт-Петербурга в Москву, где традиционно проходили все коронации, его охраняли капрал и пять солдат.
Корсаж с глубоким декольте, по последней моде, широкая юбка на пышных фижмах и шлейф.
К краям корсажа пришиты крючки, для дополнительного крепления тяжелой государственной мантии. Укрепленный металлическим обручем по линии декольте и деревянной пластинкой по спинке, корсаж был жестким, а под ним еще и корсет. Но разве это могло бы остановить такую женщину, как Елизавета Петровна.
Юбка и шлейф расшиты гирляндами золотого кружева. Декольте и рукава также были украшены кружевом, но после коронации императрица приказала их спороть и прислать к ней в Санкт-Петербург. Наверное, нашила на другое платье, дальнейшая их судьба неизвестна.
Нижняя юбка, названная в описи «покрышка шелковая на подоле с сеткой золотной» сохранилась. Шелк был кремового цвета, но от времени потемнел и кажется сероватым. Подкладка у юбки из белой тафты. По бокам юбки есть два разреза со вшитыми прямоугольными карманами.
Носили эту юбку поверх фижм и могла быть еще одна или две юбки, чтобы каркас фижм не проступал из-под ткани платья, а ткань лежала мягкими складками. А еще были нижние юбки под фижмами.
Время лишило серебряную парчу блеска, а золото кружева померкло. Но можно представить, как великолепна была та, про кого иностранцы писали «красавица, каких мало», чьим изяществом, цветом лица, глазами и манерами, восхищались и превозносили.
В своем серебряном платье, золотых кружевах, тяжелой мантии, расшитой двуглавыми орлами и подбитой мехом, а еще – осыпанная бриллиантами, которые так любила, Елизавета Петровна в день коронации явилась перед народом будто богиня, сошедшая с небес. У нее будет еще много платьев и нарядов, но разве может что-то сравниться с важностью этого наряда для венчания на царство.
