16-летняя Ника была поражена тому, насколько старым и противным выглядел Джованни. На фотографиях швейцарец казался приятнее. Джованни, между тем, продолжал знакомить «советскую гостью» со своим домом:
«Вот здесь мой кабинет, — улыбаясь, фарфоровыми зубами, докладывал он. — здесь — столовая, а здесь — здесь спальня».
Родители нередко используют детей для реализации собственных неосуществившихся мечтаний. В некоторых случаях ребенок, и правда, становится тем, кем не стали его родители, однако, гораздо чаще навязанная отцом и матерью стезя приводит ребенка в жизненный тупик, а то и к гибели.
Так произошло с юной поэтессой Никой Турбиной, звездочка которой зажглась на литературном небосклоне в 80-е годы, и вскоре погасла, нанеся душевному спокойствию девочки непоправимый вред.
Дочь творческой матери
Жительница солнечной Ялты Майя Никаноркина выросла в творческой семье. Ее отец, врач, писатель-фронтовик Анатолий Никаноркин, активно издавался в столичных издательствах, а также в Крымиздате.
Майя с детства мечтала стать поэтессой, «как Цветаева». Вообще, Марина Ивановна была истинным кумиром Никаноркиной. Из современных поэтесс у Майи также был кумир — Белла Ахатовна Ахмадуллина.
Увы, Господь не дал Майе большого таланта. Стихи Никаноркиной были слабыми, одномерными и слезливо-романтическими.
Поняв, что с поэзией у нее не складывается, Майя занялась живописью и позиционировала себя как художницу.
Если в сочинении стихов Никаноркина по всем статьям проигрывала Цветаевой и Ахмадуллиной, то в богемной жизни она этим двум поэтессам, известным своей любовью к светским вечеринкам, давала значительную фору.
Ялтинскую квартиру Майи Никаноркиной и ее матери Людмилы Карповой, администратора одной из гостиниц, соседи называли «алкогольным притоном».
У молодой и пожилой женщин постоянно были гости, спиртное лилось рекой. Завсегдатаями «нехорошей квартиры» были в основном мужчины творческих профессий — сценаристы, поэты, киношники, писатели.
С некоторыми из них у Майи Никаноркиной, женщины весьма красивой и обаятельной, случались романы.
В 1974 году роман с актером Георгием Торбиным закончился рождением девочки. Мать дала малышке поэтическое имя Ника, как бы отбросив «некрасивую» часть — «норкина» — от своей фамилии. Ника — богиня победы. Ника должна была взобраться на Олимп славы, сделав то, чего не удалось добиться матери.
Ника была болезненным и нервным ребенком. Врачи обнаружили у крохи целый список тяжелых болезней — астма, диабет, аллергия. Однако это не заставило мать и бабушку Ники изменить образ жизни. Женщины держали в квартире сразу несколько кошек, постоянно курили, выпивали, приглашали гостей.
Из-за этого у Ники совершенно испортился сон. Майя, чтобы девочка спала, потчевала ее димедролом. Уже к пяти годам у Ники появилась взрослое, тяжелое заболевание — хроническая бессонница.
И вот в таком состоянии на грани сна и яви, Ника, по словам ее матери Майи, стала произносить стихи. Никаноркина записывала «произведения» дочери. Стихи Ники поражали взрослой депрессивностью и … жизненным опытом разочарованной женщины.
Майя и ее мать тут же принялись лепить из пятилетнего ребенка «Цветаеву». Никаноркина сделала девочке прическу, как у Марины Ивановны, учила ее читать стихи с придыханием, с надрывом. Включала записи концертов Беллы Ахмадуллиной.
Бабушка Ники трудилась в одной из гостиниц Ялты, где нередко встречала известных советских литераторов. В 1981 году Людмила Карпова показала стихи внучки писателю Юлиану Семенову, автору знаменитых «Семнадцати мгновений весны».
Семенов был поражен: он не мог поверить, что стихи такого уровня могла написать семилетняя малышка. Однако девочка была внучкой известного писателя Никаноркина, так что Юлиан Семенович поверил Людмиле и Майе и порекомендовал стихи Тубриной газете «Комсомольская правда».
Вскоре в «Комсомолке», выходившей многомиллионным тиражом, вышла большая подборка стихотворений Ники.
Чужие окна, немое кино,
Темно на улице, в кадре светло…
Молча кричит ребёнок — не я его качаю,
Бьётся посуда к счастью — не я его получаю.
И в зале полно безбилетных,
На этом сеансе — молчанье…
Моё окно — звуковое.
Подёрнуты стёкла печалью.
На следующий день после выхода подборки Ника Турбина — мать заменила в фамилии девочки букву «о» на «у» для поэтичности, — стала всесоюзной знаменитостью.
На следующий же год у восьмилетнего ребенка вышла дебютная книга под названием «Черновик» — небывалое достижение! Предисловие к сборнику написал сам Евгений Евтушенко.
Вообще, Евтушенко крайне заинтересовался девочкой-вундеркиндом. Сразу после выхода книжки, поэт пригласил Нику с мамой в столицу.
В Москве Евгений Александрович стал, как сказали бы в наше время, промоутером Ники, он ввел юную поэтессу в литературный мир, организовал ей немало выступлений, познакомил с выдающимися мастерами пера.
Хлопоты Евтушенко завершились тем, что Ника стала главной звездой международного фестиваля «Поэты и Земля», который проходил в рамках Венецианского кинофестиваля. Ника с мамой отправились в Венецию, где девочке был торжественно вручен главный приз фестиваля — «Золотой лев».
В 1985 году Майя Никаноркина окончательно перевезла дочь в Москву. Ника стала ученицей школы №710. Сразу же появились большие проблемы. Школьные предметы, в особенности русский язык и литература, давались юной поэтессе крайне трудно. Ника писала со множеством ошибок, прогуливала уроки, нарушала дисциплину.
Ника считала, что, при ее огромной славе, школа ей не очень-то и нужна. Но вот проблема: слава медленно, но верно, угасала. Угасала вместе со страной, Союзом Советских Социалистических республик, неуклонно сползавшей к пропасти.
В стране царил форменный бардак, люди оказались поставлены в условия выживания, и им уже было не до талантливых поэтесс-вундеркиндов.
Евгений Евтушенко, проявивший к Нике такую заботу и внимание, вдруг потерял к судьбе Турбиной всяческий интерес.
Нику почти перестали публиковать, концерты стали редкостью. Однако о девочке еще помнили. Так, в 1989 году режиссер Аян Шахмалиева пригласила Нику на одну из ролей в фильме «Это было у моря». В ленте рассказывалось о детях-воспитанницах интерната. Ника прекрасно справилась с ролью и смотрелась в кадре превосходно.
К сожалению, «Это было у моря» не стал прорывом Ники в мир большого кино. Девочка оказалась в ситуации, типичной для детей, прославившихся в детстве: как подросток она уже была не так интересна публике.
Ника очень рано попробовала алкоголь: оно и неудивительно, если откупоренные бутылки повсюду стояли на кухне Майи Никаноркиной. К пятнадцати годам Нику уже называли алкоголичкой.
Девочка часто не приходила домой ночевать, ее друзьями становились уголовного вида типы. Ника спала в метро, резала вены.
И причиной всего этого девочка называла потерю былой славы. Ника Турбина не могла смириться с тем, что ее стали крайне редко узнавать на улице, что ее не печатают, не приглашают на телевидение и т.д.
Но кое-кто о Нике еще помнил! Да еще за границей. В 1990 году 16-летняя поэтесса получила письмо от некоего 76-летнего швейцарского психиатра Джованни Мастропаоло.
Джентльмен с усами писал, что является большим поклонником творчества Ники. В конце письма Мастропаоло пригласил Турбину к себе в Швейцарию. И девочка преспокойно поехала! Мать Майя отпустила дочь как ни в чем ни бывало, а соседи говорили:
«Мать продала Нику швейцарскому старику».
Ника Турбина прожила с Джованни полгода, после чего вернулась в Россию. Впоследствии поэтесса призналась, что Мастропаоло стал ее «первым мужчиной» — что именно она имела в виду, не совсем ясно. За проведенное в Швейцарии время алкоголизм Ники полностью оформился, теперь она совершенно не представляла свою жизнь без алкоголя.
Возвращение не принесло Нике ни крупицы радости. Для Ники снова не нашлось работы, да и кем она могла работать, если у нее не было профессии.
Здоровье поэтессы было совершенно подорвано. У Турбиной стали проявляться признаки психической болезни, Ника испытывала проблемы с памятью. При всех этих бедах, Турбина не могла бросить употребление спиртного.
В 1997 году после ужасного припадка Нику забрали в больницу им Кащенко. Немного подлечившись, Турбина продолжила вести тот же образ жизни, что и раньше.
В 2002 году Нике Тубриной исполнилось 28 лет. Молодая, все еще очень красивая женщина, по-прежнему страдала от невозможности вернуть прежнюю славу. Ника не хотела принять, осознать, что та слава принадлежала девочке Нике, а не ей.
,
11 мая 2002 года Ника, как она часто делала, сидела на подоконнике, свесив ноги на улицу. Высоты Тубрина не боялась совершенно, и даже любила ее.
Почему Ника упала, до сих пор неизвестно. Было ли это самоубийство, или же несчастный случай — никто не знает. Известно одно: Ника Турбина скончалась.
После смерти Ники многие высказывались о том, что некоторые стихи для проекта «девочка-поэтесса» писала не она, а ее мать Майя Никаноркина.
Майя ради славы и денег заставляла дочь читать стихи собственного сочинения, заставляла ее вести себя как взрослая женщина, «играть в драму».
В результате здоровье и психика ребенка были сломаны. Мать и бабушка лишили Нику детства, а уже потом она сама, находившаяся под психологическим грузом ушедшей детской славы, лишила себя юности, а потом и жизни.
Мать стремилась реализовать через дочь свои амбиции, и реализовала их, однако, когда Нике понадобилось материнское внимание и забота, ей никто не помог.
