— Пошёл ты *цензура*, старый развратник! — прогремел голос Пельтцер на весь театр.
Такую потрясающую громкость её голосу придало то, что театр был радиофицирован. Она во всю мощь своих лёгких намеренно гаркнула это в микрофон на сцене во время репетиции, и по всем гримёрным, буфету, дирекции и служебным помещениях прогремел её хулиганский выкрик.
Татьяна Ивановна в пух и прах разругалась с художественным руководителем театра Валентином Плучеком и после 30 лет работы в Театре Сатиры в 73 года ушла в новую жизнь. Но что случилось? И почему какая-то случайная ссора во время репетиции привела к такому финалу? Что имела в виду Пельтцер, так обругав уважаемого руководителя?
Всё это было совсем не случайно. Татьяна давно рвалась уйти к Марку Захарову в Театр имени Ленинского комсомола, но до сих пор не решалась.
Захаров пришёл в Театр сатиры из Студенческого театра МГУ. Плучек увидел его постановку «Дракона» Евгения Шварца, и ему очень понравилась работа Марка. Сразу по окончании просмотра Валентин сделал предложение молодому режиссёру, и тот с радостью согласился.
Первый спектакль, в котором Пельтцер была задействована у Захарова, — «Доходное место», актриса сыграла Кукушкину. Её партнёрами стали Андрей Миронов, Георгий Менглет, Анатолий Папанов…
Захарова актёры сразу же оценили по достоинству: на первую же репетицию он принёс ворох рисунков, это были эскизы мизансцен. Он продумал каждое движение, с самого начала определяя каждому где стоять, в какой позе, как двигаться, и в чём смысл сцены. Только играй!
Но Марк требовал дисциплины, а Пельтцер славилась тем, что никогда не приходила вовремя. Когда она опоздала в третий раз, Захаров спокойно объявил:
— Татьяна Ивановна, вы опаздываете в третий раз… прошу Вас покинуть репетицию.
— Что же такое у нас происходит в жизни? — парировала Пельтцер. — Как человек ничего не умеет, так он сразу лезет в режиссуру! Вы, Марк Анатольевич, лучше бы свои рассказы писали!
И гордо удалилась с репетиции. Но на этом дело не закончилось.
— С ней так никто ещё не разговаривал, — писала в мемуарах актриса Татьяна Егорова, — и она, бранясь, хлопнула дверью и пошла наезжать локомотивом на молодого режиссера: немедленно написала заявление в партком о том, что Магистр (Захаров, — ред.) ставит антисоветский спектакль и что, может быть, он является агентом иностранной разведки.
«Сос! Примите меры! Ради спасения отечества!» На все это умственное повреждение Магистр хладнокровно декларировал: — Всё настоящее даётся с кровью!
Конец начинавшейся вражде положила Фаина Раневская, сходившая на репетицию и вынесшая категоричный вердикт: спектакль замечательный, Захаров талантлив.
А Татьяна была очень дружна с Фаиной, и её мнению доверяла безоговорочно, потому как Раневская резала правду-матку в глаза и если видела, что спектакль или чья-то игра плохи, так и говорила в своей грубоватой манере. А если уж хвалила…
Так что Пельтцер опаздывать прекратила, что для неё было немыслимо, в «Доходном месте» сыграла, а Захаров, не тая обид, давал ей роли во всех спектаклях, поставленных им в театре Сатиры! Актриса полюбила Марка всей душой и обожала с ним работать.
Он же через несколько лет «вырос из коротких штанишек», начались трения с главным режиссёром Валентином Плучеком, и труппа разделилась на два лагеря.
Не надо забывать, что Плучек был талантливейшим режиссёром! Актёров, поддерживавших его, было значительно больше. Но некоторым гораздо ближе был Захаров, его постановки отличались новаторством, а на репетициях с ним можно было поспорить, что было немыслимо с «диктатором» Плучеком. Так вот Татьяна Пельтцер стояла во главе, так сказать, захаровского клана.
В итоге Захаров ушёл руководить Ленкомом, переживавшим глубокий кризис. Плучек обратился к Фурцевой с просьбой воспрепятствовать переходу актёров к Захарову. И министр культуры попросила Захарова никого из театра Сатиры не забирать с собой, он, конечно же, её послушался.
А вскоре Марк предложил Пельтцер сыграть в его спектакле «Иванов», предложив составить график репетиций так, чтобы он никоим образом не пересекался с её работой в театре Сатиры. Она с радостью согласилась. Но Плучек, прознавший об этом, расценил поступок актрисы как предательство.
Их личные отношения не были радужными, ведь Пельтцер одна из немногих спорила с Плучеком, если ей что-то было не по душе.
— Когда Вы, Валентин Николаевич, только начинали учиться у Мейерхольда, я уже дюжину лет на сцене отслужила! — заявляла Татьяна, когда он напоминал, кто здесь руководит театром.
А дальше всё покатилось по наклонной. Плучек не давал ей новые роли, а Пельтцер сыграла в ещё одном спектакле Марка. Кстати, Валентин-то вовремя решил остановиться в начавшемся противостоянии и дал Татьяне роль Хлестовой в своём новом спектакле «Горе от ума». Но её было уже не остановить.
— Это был спектакль-пародия, где Софью играет здоровая баба, выше всех ростом, с 45-м размером ноги, со скрипучим голосом, и любовь Чацкого вызывала недоумение у самого Чацкого и у зрителей.
Особенно были «изысканны» спектакли, когда Галоша (Татьяна Васильева, — ред.) играла Софью, будучи на 9-м месяце беременности, — вспоминала актриса Татьяна Егорова. — Это было совершенно новое решение пьесы и новое ее содержание, где беременную от Молчалина Софью пытались спихнуть влюблённому дураку Чацкому.
Бедный Грибоедов и бедный Миронов — последнему невмоготу было играть в новом «варианте»: он мучился, страдал и иногда, доходя до отчаяния, просто проговаривал текст.
Как известно, Татьяна Васильева была фавориткой Валентина Плучека и, к сожалению, предвзятость в некоторых случаях превалировала над чутьём режиссёра.
Но вернёмся к скандальной репетиции. Плучек попросил Пельтцер повторять танцевальные движения вместе с другими артистками.
— В другой раз, плохо себя чувствую! — неожиданно актриса встала в позу.
— Не в другой раз, а сейчас! — не уступил режиссёр.
— Что тут началось! — вспоминал актёр Анатолий Гузенко. — слово за слово, ругань ужасная! Она кричит: «Вы сумасшедший старик», а он ей: «Безумная старуха».
— В зале сидела новая фаворитка Плучека, — вспоминала Егорова. — Может быть, увидев её, Пельтцер припомнила ему все его шалости и закричала: «Пошёл ты *цензура*, старый развратник!»
Ольга Аросева в мемуарах описывала, как вместе с Пельтцер выскочила из театра, потому как её Плучек собирался вызвать на сцену на замену, и тогда Татьяна не вернулась бы в театр. Аросева очень хотела, чтобы конфликт как-то рассосался.
— Сели в такси, я умоляю Татьяну успокоиться. А она только и повторяет: «Я к Марку пойду!» Кое-как довезла её до дому, а утром звонок: «Ольга, дай мне твою машину. Я поеду жаловаться в министерство». У меня тогда «жигулёнок» был с водителем. Вместе с шофёром я поехала к ней. И опять мы по Москве два часа катались, — писала Ольга.
В итоге история завершилась тем, что Пельтцер сменила место работы.
— Через два дня она мне позвонит домой, сменит хулиганство на жалость: «Тань, что мне делать? Идти к Захарову в театр или нет?», — рассказывала Татьяна Егорова. — «А берет?» — спрошу я. «Берёт!» «Тогда бегите, а не идите! Вы себе жизнь спасёте!» И ушла. И прожила там счастливую долгую жизнь. В любви.
