«Эту женщину распяли за то, что она красива и дерзнула иметь роман, тогда как её престарелый муж глотал яд годами и изменял с прислугой».
Флоренс Элизабет Чендлер родилась в 1862 году в солнечном Мобиле, штат Алабама. К 20 годам она была высокой, стройной брюнеткой с пушистыми ресницами и гибкой кошачьей походкой, умевшей превращать обычную прогулку по палубе в маленький спектакль.
Именно на океанском лайнере Балтик она, на тот момент 17-летняя девушка, поймала заинтересованный взгляд Джеймса Мейбрика — ливерпульского биржевого брокера, богатого, старого, но нездорового. Мужчина то и дело подсыпал себе в стакан порошок ацетата мышьяка, убеждённый, что таким образом укрепляет сердце. Разница в возрасте была 24 года!
Свадьба в Сент-Джеймсе прошла шумно, Флоренс надела шёлковое платье цвета чайной розы и свела с ума лондонских сплетников. В Ливерпуле её ждал особняк на Waterloo Road. Красавица-американка быстро освоилась: играла на фортепиано Шопена, устраивала домашние светские вечера, где подавали устрицы и мадеру.
К 1888 году брак трещал по швам. Джеймс старел, пил мышьяк чаще, чем чай, и закрутил роман с юной гувернанткой. Известно, что у него было много фавориток, от одной даже пять незаконнорожденных детей.
Флоренс нашла утешение в переписке с Альфредом Бричоу, очаровательным юристом с вьющимися усами. Они обменивались письмами и встречались тайком в гостинице. Слуги подсматривали, шептались, сплетни разносились быстрее ветра. Супруги решили развестись. Но спустя время передумали и примирились ради детей.
Весной в 1889 году Джеймс слёг с острой желудочной болью. Врач, уже привыкший к приступам клиента из-за мышьяка, не удивился. Но когда аптекарь, проверяя запасы лекарств, увидел, как миссис Мейбрик заказывает полдюжины мышьячной пилюль «для красоты», началась буря.
Слуга сообщил полиции: хозяйка бледная, глаза блестят, пересыпает порошок из одной баночки в другую. Братья Джеймса указали на Флоренс.
Реакция прессы была мгновенной. Журнал The Times назвал её «женщиной-змеёй», на обложке красовалась красавица в кружевной сорочке, которая держит флакон с черепом и костями.
Суд шёл семь дней. Прокурор утрировал: муж умирал под присмотром неверной жены, а она подсыпала яд снова и снова. Защита показала свету любовные письма Джеймса к гувернантке, намекала на его собственное отравление организма. Восемь экспертов-химиков спорили о дозах: в печени нашли следы мышьяка, но меньше смертельного уровня. Присяжным хватило часа. Вердикт: виновна. Пожизненное.
Флоренс стояла в зале суда в чёрном платье, её руки дрожали, губы едва шевельнулись: «я невиновна». Ее защитники ухватились за сомнительный химический анализ и ринулись писать петиции: «Эту женщину распяли за то, что она красива и дерзнула иметь роман, тогда как её престарелый муж глотал яд годами и изменял с прислугой».
Тюремные годы сгладили её внешность роковой красавицы. Она спала на узкой койке, штопала рубахи для военных, читала Библию и даже освоила русский язык, чтобы держать ум в тонусе. Через 15 лет ей смягчили приговор: аргентинцы обещали принять «изгнанницу без гражданства».
В 1904 году Флоренс вышла на волю: поседевшая, но по-прежнему ровная осанка, те же пушистые ресницы. Хотя она потеряла гражданство США, когда вышла замуж за своего британского мужа, оно было восстановлено, когда она вернулась на родину.
Она уехала в Нью-Йорк, дала несколько интервью, где рассказывала о «мышьячной клевете», и издала мемуары «мои 15 потерянных лет», которые, кстати, есть на английском в свободном доступе. Книга продавалась весьма хорошо: публика обожала истории о хрупких женщинах за решёткой.
Остаток дней Флоренс провела в уединении штата Коннектикут, преподавала музыке соседским детям, носила тёмную вуаль и до самой смерти повторяла: «яд был в бутылках моего мужа, а не в моей душе». Она умерла в 1941 году в возрасте 79 лет. Одна, без детей и мужа, без гроша в кармане.
Точнее, дети то у неё были — двое. Но старший сын умер ещё в 1911 году, когда принял смертельную дозу цианида, перепутав со стаканом воды. Про второго ребенка почти ничего неизвестно.
Так и осталась неразгаданной: были ли она отправительницей мужа или лишь женщиной, искавшей любви. Скорее всего, её ложно обвинили в убийстве братья Джеймса, чтобы не делиться наследством.
