Государь император Александр Павлович вышел из камеры, в которой пробыл около часа. На глазах царя приближенные явственно увидели слезы.
-Освободить, — кратко повелел император, а потом добавил обернувшись. — Жить ему отныне в городе, содержать от казны. И да… отдайте ему мою запасную одежду.
Немного подумав, Александр Первый вернулся, и надел на голову узника свою фуражку: «Носите на память обо мне».
Крепость для самых опасных преступников
Есть в Ленинградской области небольшой городок Приозерск, население — около 18-ти тысяч человек, тихая провинция. Стоит в Приозерске старая каменная крепость, от начала 14-го века свою историю ведущая. Да и сам городок не прост: шумные баталии тут велись, не раз переходил город от одного государства к другому.
Названия тоже менялись часто, иногда возвращались к прежним (в зависимости от того, кто городок завоевал на этот раз), а в 1948-м году стал окончательно Приозерском. Остались в летописях и исторических документах названия: Корела, Кексгольм, Кякисалми.
Я же буду именовать город и крепость Кексгольмом, так она значилась во время, описываемое в данной статье. Хотя в начале 14-го века новгородцы возвели, отбив местечко у шведов, крепость под именем Корела.
Мрачное, с толстыми каменными стенами и крошечными окнами-бойницами сооружение в 18-м веке стало тюрьмой для самых опасных государственных преступников. Помимо двух жен бунтовщика Емельяна Пугачева, в крепости содержался еще и самый таинственный узник России.
Так и значится он в исторических документах — Безыменный, то есть, не имеющий имени. Нам, конечно же, привычнее слово Безымянный.
Еще одна «Железная маска» русской истории
Привычно, «Железной маской» отечественной истории называют Иоанна Антоновича, свергнутого младенца-императора из Брауншвейгского семейства. На престол взошла Елизавета дочь Петрова, а потомка царя Иоанна Пятого по женской линии навсегда упрятали от света дневного и глаз людских. Погиб свергнутый император уже в царствование Екатерины Великой.
Почему «Железная маска»? По аналогии с героем романа Дюма. Хотя, если разобраться, аналогия тут не вполне корректная: Иоанн Антонович и сам знал, кто он такой, и люди, охранявшие его, тоже знали. Не было таинственности.
А вот такое, чтобы и сейчас никто доподлинно не знал имени человека, проведшего в заточении два десятка лет, было в истории только раз. И за что был заточен узник Кексгольмской крепости — тоже неизвестно.
Таинственный арестант
Шестерка лошадей, с боков которых клочьями свисала от бешеной скачки пена, подъехала к крепости темной ненастной ночью. Комендант был разбужен требовательным стуком в ворота, в маленькое окошко была подана бумага из Петербурга: повеление матушки-государыни Екатерины Алексеевны.
Ввели арестанта, одетого в офицерскую шинель со множеством воротников (по тогдашней моде). Лицо арестанта было закрыто шарфом, шапка нахлобучена низко, почти на глаза. Офицер, сопровождавший узника, потребовал ключи от старого порохового погреба, а потом, когда с трудом отворили, а потом и заперли за несчастным тяжелую дверь с заржавленными петлями, повелел коротко и властно:
-Каменщиков сюда, живо! Дверь заложить.
И заложили, оставив узкую щель, для подачи узнику воды и хлеба. Ими арестанта и кормили, скудно, раз в день, 20 лет. Замуровали человека в каменном мешке и забыли о нем. Шел 1785-й год — дата примерная, возможно, и раньше это все случилось.
Что же мог натворить молодой человек, которому было всего лишь около 30-ти лет, чтобы его вот так от света белого спрятали, имя свое приказали забыть и никому не называть?
Безымянный по наследству
В принципе, это дело было совершенно обычное: засунув человека в каменный мешок в одно царствование, забывали о нем вообще. И сидели люди, хотя правитель, который отдал такое распоряжение, давно уже упокоился. Никто же арестантов не передавал по документам, дескать, матушка Ваша, государь, заточить изволила тех-то и тех-то, не соблаговолите ли выпустить?
Но про этого узника знали! Павел Петрович, сын, не питавшей нежности к своей матушке, фактически узурпировавшей его трон, про Безымянного узника Кексгольма знал. Едва взойдя на престол, царь подтвердил специальным приказом: «Оставить в нынешнем положении». И оставили, продолжал узник слепнуть в своем каменном мешке дальше.
В августе 1803 года внук Екатерины Великой император Александр Павлович, объезжая крепости государства, добрался и до Кексгольма. Обходил царь камеры, узнавал от коменданта об узниках: кто и как давно тут сидит, смотрел книги, где арестанты были учтены.
И очень часто повторял слово: «Прощен». Чаще всего все же не совсем прощали, но выпускали из каменной клетки, повелев жить в городе. Но и то — почти свобода. Так, например, были прощены члены семьи Пугачева.
Слезы императора
-Все? — осведомился император.
-Нет, есть еще Безыменный, — ответили ему. — Его в крепостных книгах нет по особому приказу, сидит он не в крепости, а замурованный, в пороховом погребе. Еду и воду ему носит один и тот же человек уже почти 20 лет.
Александр направился куда указано. Узник отвечал глухо, но вполне разумно. Назвать имя свое он отказался при посторонних, согласившись открыть это только царю. Есть письменные источники, составленные со слов непосредственных свидетелей событий. Они и рассказывают, как все было.
Когда была разобрана кирпичная кладка, император вошел в камеру таинственного сидельца и имел с ним долгий разговор. А вышел — заплаканный. Вскоре вывели из узилища и Безымянного. Заходил в камеру молодой, полный сил человек, а вышел — старец седой, почти ослепший.
С тех пор жил он в деревянном доме в городе, надзор за ним осуществлялся, содержали за казенный счет. Жители Кексгольма Безымянного уважали, относились к нему, как к претерпевшему муки, почтительно.
А старик жил тихо, иногда заходил к кому-то в гости, но никогда ничего о себе не рассказывал. Упокоился таинственный узник то ли в 1810-м, то ли в 1820-м году, точно это, как и дата рождения (между 1750-м и 1760-м) не известна.
То ли сын, то ли зять?
О том, кем был Безымянный историки гадают до сих пор. Есть версии, к которым склоняются многие, есть более редкие и экзотические предположения.
По самой распространенной версии, выдвинутой старшим научным сотрудником музея крепости Корела Дмитриевым, Безымянным был Иван Пакарин, переводчик Коллегии иностранных дел. За что? За то, что был самозванцем, называвшим себя сыном Екатерины Второй и графа Никиты Панина, воспитателя Павла Петровича. Якобы, узник внешне был похож на императрицу.
Но, если он был самозванцем, то почему с ним поступили так жестоко? Он не бунтовал, ничего не требовал, просто «блаженный», решивший, что он царской крови? И за это замуровать на десятки лет?
А если внебрачный сын императрицы, то тем более, нет оснований для заточения: граф Бобринский и еще некоторые детишки жили благополучно, счастливо и в достатке. А Панин даже в опале не был в то время, когда его предположительного сына заточили.
Есть версия, что Иван Пакарин называл себя не сыном, а зятем императрицы, мужем ее дочери. Но дочь Анна Петровна давно упокоилась, имея 2 года жизни, а предположительной внебрачной дочери Екатерины Алексеевны Елизавете Темкиной было ко времени заточения Безымянного всего 10 лет, какой тут муж?
Или была еще одна дочь, о которой мы не знаем? Вполне могло быть, Екатерина Алексеевна вела бурную личную жизнь, не мешало ей ни неудачное замужество, ни последующий вдовий статус. Но опять же, за что сажать безумца, дерзнувшего ляпнуть что-то, чему и поверить трудно?
Так что «Железная маска» Кексгольмской крепости пока остается не узнанной. История гораздо увлекательнее, чем книги талантливых романистов, даже таких, как Дюма. И все же, почему узника оставил в заточении Павел Первый и от чего плакал его царственный сын Александр Павлович?
