Мальчишки плевали ей вслед. Кто-то крикнул: «Немецкая овчарка!». Но Маша и глазом не моргнула. Она шла по родному городу, прекрасно зная, как ее ненавидят, включая собственную мать. «Она была с фашистом», — так говорили про девушку. О том, что происходит на самом деле, знали только двое.
Нежное белое платье для выпускного бала Маше сшила ее мама. Вечером 21 июня вчерашние школьники долго бродили по родному Рыльску. Они строили планы на будущее, кто-то планировал перебраться в областной центр, в Курск. Но завтра была война. И все мечты пришлось разом оставить.
В 17:00 пятого октября 1941 года, город наполнился гулом танковых моторов и трескотней мотоциклов. Немцы вступили в Рыльск.
«Укрепив наскоро оборону, — пишет краевед Н. Чалых в своей работе: «Оккупация. Жизнь при новом порядке», — немцы начали расквартирование… Они занимали общественные здания. В доме на углу улицы Луначарского, напротив Вознесенской церкви, обосновались связисты. Двухэтажный дом бывшей Управы заняли мотоциклисты… В город прибывала техника».
Среди местных бросили клич – кто хочет работать на новых хозяев города? Ко всеобщему удивлению откликнулась… Маша Васильева. Отличница с блестящим знанием немецкого языка устроилась секретаршей в комендатуру.
«Жить-то как-то надо», — передернула плечиком Маша, когда соседка в сердцах высказала ей все, что она думает по этому поводу.
С ней сразу перестали общаться все друзья детства. Ведь Маша была с гитлеровцами! Учителя не здоровались, соседи смотрели на Машу с ненавистью. А когда девушка принесла домой колбасу и сало, мать пообещала, что не притронется к этой еде. И денег не возьмет!
«Ты мне не дочь», — сгоряча сказала Елизавета Николаевна Васильева.
Ненависть копилась, множилась, выплёскивалась через край. Когда Маша появлялась на улице, ей кричали: «Немецкая овчарка». А хуже всего стало, когда у нее появился кавалер – немец Отто Адам. Тридцатилетний уроженец Лейпцига был симпатичным мужчиной, но в Рыльске его ненавидели с удвоенной силой. Во-первых, он пришел как захватчик. Во-вторых, он полностью изменил Машу…
До войны Отто работал скорняком вместе с отцом. Воспитывал вместе с женой дочь Риту… Солдатам, как он, внушали: они идут против тех, кого и людьми-то назвать сложно. Их нельзя воспринимать, как своих, как немцев. Поэтому жалости быть не должно.
Но у Отто Адама не сформировалось этой привычки ненавидеть. Наоборот. Видя, что делают его соотечественники на захваченных территориях, он испытывал подлинный ужас. Такого не должно было случиться!
Все получилось как-то само собой – Отто и Маша встретили друг друга в Рыльске и… полюбили. И только они двое знали о еще одной подоплеке своих отношений. На самом деле, Маша передавала информацию партизанам (ведь работала в комендатуре!), а Отто ей в этом помогал.
Они использовали так называемую «Глухую почту». Это когда бумаги с информацией оставляли в дупле определенного дерева. Иногда помогали подполью и динамитом, который тоже приносили в условленное место.
И спустя несколько месяцев немецкое командование в Рыльске начало подозревать неладное: их действия опережали. Вездесущие партизаны подрывали технику, причем очень ловко. Они словно заранее знали, где мало охраны, где слабые места…
Однажды в комендатуре устроили танцы. Немцы приглашали женщин, которые не смотрели на них косо – таких в Рыльске нашлось несколько человек. Маша, конечно же, была среди танцующих. Воспользовавшись, что захватчики изрядно «перебрали», она разговорила некоторых и узнала вещи, которые представляли для партизан особенную ценность: когда в Германию будут отправлять поезда с русскими.
Их массово переправляли для работы на немецких фрау. Отправление ближайшего же поезда было сорвано: кто-то разобрал рельсы!
Это и стало началом конца. Слишком у малого числа людей был доступ к сведениям! Началась охота на «крысу». По счастью для Маши и Отто, они успели скрыться. Долго добирались до партизан, не зная, что за голову Отто назначили грандиозную цену: 15 тысяч рейхсмарок.
«Он наш, он мне помогал!» — говорила Маша, когда привела Отто Адама в партизанский отряд. Ему не сразу поверили, дали задание. А когда Отто его выполнил, вопросов больше не было.
«Моя веснянка», — говорил Отто, глядя на Машу. Они поверили в то, что у них все получится. Мечтали, что война закончится, и Отто останется в СССР. У них будут дети, дочери, с такими же красивыми каштановыми косами, как у Маши.
Гитлеровцы шли по следу старательно. Выследить Отто стало делом чести. Маше удалось предупредить партизан, и они вовремя ушли, а сама девушка и ее любимый отстреливались от преследования в Званновском лесу.
«Они нас не пощадят», — произнес Отто, безумными глазами глядя на любимую.
У них было два патрона. Только два. А лай собак приближался.
Два выстрела прозвучали до прибытия немцев. Отто держал Машу за руку. Так их и нашли.
В селе Глушково они нашли последний приют. Только позже мать Маши узнала правду про свою дочь – она была не с гитлеровцами. Она помогала изо всех сил, чтобы спасти свою родную землю. Уже после Великой Отечественной, Елизавете Николаевне Васильевой удалось написать весточку родным Отто Адама, а те… приехали в Глушково, чтобы поклониться праху своего дяди.
О Рите Адам, дочери Отто, ничего толком выяснить не удалось.
