Онемевшая жена швырнула в него сахарницу. Фарфор громко разбился о каминную полку, а по полу посыпались осколки и белые куски сахара.
— Не смей! – прошипел Великанов. – Ухожу!
Так весной 1875 года начала разворачиваться драма, о которой позже напишут все крупные российские газеты. А виной всему была журналистка «не первой молодости».
Мать Насти Каировой умерла от чахотки в 1849-м, когда девочке было только пять лет. Малышку взяла на поруки родня, она же помогла ей выучиться. Перспектив у небогатой девушки с образованием в середине девятнадцатого века было не так уж много. Пойти в горничные? В компаньонки?
Бог весть как, но судьба привела ее в «Биржевые ведомости», где Анастасия Каирова устроилась секретарем. Позже начала писать заметки, и весьма успешно! Молоденькая журналистка обожала театр и с радостью посещала все премьеры, а потом описывала в газете свои впечатления… неудивительно, что со временем ею заинтересовался драматург Федор Кони.
Сам купец по происхождению, Кони изначально учился на врача. Позже перешел на словесное отделение и легко освоил пять иностранных языков. В Петербурге он был хорошо знаком: издавал театральный журнал, а попутно писал весьма популярные водевили…
С Анастасией Каировой сошелся довольно быстро после их знакомства. Несмотря на разницу в тридцать пять лет, Кони зажил с нею в одной квартире, хотя и не делал предложения.
Дело в том, что Кони был очень давно женат. А его старший сын был ровесником Насти… Впрочем, в семье Кони постоянно гремели грозы и не имелось никаких оснований считать, будто бы отношения когда-то наладятся. Настя переживала: ее положение было шатким, но Кони не собирался оформлять развод. А ведь и у Каировой родились дети! Одна за другой на свет появились две девочки…
— Федор, это невыносимо! – часто повторяла Анастасия Каирова. – С этим нужно что-то делать!
Однако годы бежали, и ситуация не менялась.
Позже говорили, что она просто вспылила. Но в один момент, оставив дочерей Кони, Каирова уехала из Петербурга. Это был порыв, минута безумства. Она направилась в Оренбург, где постучалась в двери местного театра..
За годы жизни с Кони, Каирова многое узнала о театре. Она могла долго декламировать монологи актрис, и превосходная память не подводила ее. Так что Анастасию приняли в труппу Оренбургского театра до того легко, что позже многие изумлялись: да как же? У нее ведь вовсе не имелось опыта!
Зато у нее горели глаза, и она умела быть настойчивой. Антрепренер Василий Александрович Великанов оценил пыл артистки и утвердил ее в новом сезоне на несколько ролей. Шел 1874-й год.
Великанов впустил Каирову не только в театральную, но и в собственную жизнь. И по воле рока он тоже был давно женат! С супругой вскоре объяснился: так мол и так, он любит другую. Она «не первой молодости», у нее есть дети, но сердце – увы! – отдано ей.
А вскоре после этого оказалось, что дела у Великанова совсем не так хороши. Новый театральный сезон провалился, и весной 1875-го антрепренер и его муза подались в Петербург.
Каирова снова изводила себя. Она требовала, чтобы Великанов развелся, чтобы срочно что-то предпринял. Но он сделал только один шаг: снял дачу в Ораниенбауме, где они поселились вместе. А спустя несколько недель горько пожалел, что разорвал отношения с женой. Каирова была вся словно горящий факел. Она громко выясняла отношения, театрально злилась…
«Я должен признать, что совершил ошибку, — написал Великанов своей жене в Оренбург, — мое помутнение окончательно прошло».
И жена, получившая это послание, помчалась в Ораниенбаум.
Сцена была, как в плохом водевиле: он, она и еще одна она. Каировой сказали, что она получает отставку. Завтра может забрать вещи и отправляться обратно к Кони. Коли тот примет ее обратно. Анастасия выбежала из дома в слезах и долго бродила где-то по улицам. 7 июля, с первыми лучами солнца, она тихонько пробралась на дачу, держа в руках бритву. Потом раздались крики.
Арест ввиду покушения был совершен очень быстро. Впрочем, госпожа Великанова, по которой прошлась бритва, почти не пострадала. А вот процесс по этому делу был громким! Каирову защищал адвокат Евгений Утин.
«На скамье подсудимых явилась женщина… смугловатая, с крупными чертами лица, уже не первой молодости», — писали об Анастасии в газетах.
Подняли всю ее историю – от рождения до происшествия на даче. Выяснили, что была она прекрасным репортером и написала больше 400 очерков:
«Что такое «специальный корреспондент» русской газеты… это несчастнейшее существо в мире, нравственная тряпка, обязанная «ловить момент» и сообразоваться со всем на свете, кроме своего личного убеждения, а подчас и истины».
Утин добился оправдания для Каировой, за что был жестко раскритикован писателем Федором Достоевским. Случай Анастасии сочли приступом нервной болезни и почти на год поместили ее в клинику под наблюдение специалистов.
По выходу оттуда, Анастасия Каирова снова работала в прессе. Устроиться ей помог все тот же Федор Кони. На протяжении девяти лет Каирова много публиковалась, пока скоропостижно не скончалась в феврале 1888 года.
Наверняка вам известна фамилия Кони. Анатолий Федорович, один из известнейших русских адвокатов, был сыном того самого Федора Кони, который сыграл свою роль в истории Каировой.
