В 1970-м году Министерство культуры утвердило Олега Ефремова на пост художественного руководителя МХАТа. Театр нуждался в сильном лидере, способном вывести его из затянувшегося кризиса. Политизированный репертуар давно не привлекал публику (случалось, билеты во МХАТ продавали в “нагрузку”), а труппа разрослась до 150-ти человек. Обеспечить ролями такое количество актеров было невозможно. Многие из них годами не выходили на сцену, а в театре показывались дважды в месяц — в дни выдачи зарплаты. Коллектив раскололся на враждующие группировки и погряз в интригах.
Приходу Олега во МХАТ тоже предшествовал заговор. Далеко не все старейшины горели желанием работать под его началом. Партию противников Ефремова возглавлял Борис Ливанов (отец Василия Ливанова, нашего легендарного Шерлока Холмса), считавший, что “этот хунвейбин” окончательно погубит театр. Воспользовавшись отъездом Бориса на гастроли, Михаил Яншин и Марк Прудкин обратились в Министерство культуры с просьбой назначить Ефремова на должность худрука. По словам режиссера Всеволода Шиловского, являвшегося свидетелем событий, после воцарения Ефремова во МХАТе, Ливанов там больше не появлялся (а зарплату ему приносили на дом, благо жил он рядом с театром). При встречах с коллегами Борис Николаевич ехидно интересовался: “Ну как там в “Освенциме?” Геноцид процветает?”.
Олег решил начать реформы во МХАТе с реорганизации труппы (в частности, разделить ее на основной и вспомогательный составы), но “наверху” его проект не одобрили. Тема “перенаселения” оставалось актуальной последующие 17 лет, что напрямую отражалось на репертуаре. Помимо программных спектаклей по произведениям мировой классики и талантливых современных драматургов, Ефремову приходилось ставить немало проходных, чтобы задействовать “балласт”.
Старая гвардия постепенно уходила из жизни (недруги режиссера заявляли, что причина тому — сильнейшее разочарование в Ефремове, не оправдавшем их надежд на возрождение МХАТа), однако численность актерского состава не уменьшалась. Режиссер создавал внутри театра собственную труппу, и для ее усиления приглашал артистов со стороны. В разное время в театр пришли такие звезды как Анастасия Вертинская, Олег Табаков, Екатерина Васильева, Иннокентий Смоктуновский, Татьяна Доронина, Олег Борисов и еще несколько десятков актеров.
Ефремов выполнил только одну задачу — вернул МХАТу популярность, но не справился с его внутренними проблемами. В конце 1986-го года атмосфера так накалилась, что он поставил вопрос о разделе театра (как тут не вспомнить пророчество Бориса Ливанова). Чтобы успокоить возмущенный коллектив, худрук обещал, что это всего лишь эксперимент и если он не удастся, то труппа вновь воссоединится. Практически все, включая пришлую молодежь, проголосовали за единство МХАТа, однако Олег не мог смириться с проигрышем.
Начались бесконечные общие собрания, доводившие людей до истерик и инсультов (от инсульта скончался 57-летний мхатовец Леонид Харитонов, знаменитый исполнитель роли Ивана Бровкина). Даже вне театра приближенные Ефремова не оставляли артистов в покое — агитировали по телефону или заявлялись на дом. Финальную точку в этой многосерийной драме поставил Табаков. На очередном заседании он сказал: “Кто за Ефремова — встаньте и идите за мной. Выберем свой худсовет. Пора с этим кончать”. За ним ушла почти половина труппы. Одних подкупили обещаниями будущих благ, другие не выдержали прессинга… Оставшиеся единогласно выбрали своим лидером Татьяну Доронину.
Кстати, Доронина была первой, с кем худрук заговорил о разделе и позвал за собой в светлое будущее. Актриса спросила, какая участь ждет тех, кто не попадет в число его избранников. Ефремов ответил: “Мне все равно где они будут. В каком-нибудь подвале или в клубе “Каучук”, например…” Татьяну, по ее словам, шокировал такой цинизм и она отказалась.
Бывший педагог Ефремова — Виталий Виленкин, который многое сделал для своего ученика и долгие годы восхищался им как режиссером и человеком, впоследствии говорил: “Ефремов задушил и пропил свой талант, стал сумасшедший и злой. Он страшный человек и по натуре своей предатель”. Насчет таланта вопрос, конечно, спорный, но проблемы с алкоголем у режиссера были, а друзей и соратников он действительно предавал не раз (достаточно вспомнить историю с “Современником” или с Евгением Евстигнеевым).
В итоге образовались два МХТ — имени Горького на Тверском Бульваре, где остались “доронинцы” и МХТ имени Чехова в здании в Художественном проезде, куда переехали “ефремовцы”. У каждого из них появилась своя аудитория, но от Художественного театра уже ничего не осталось.
